Анна-Мария хорошо представляла его себе, разговаривая теперь с Гранлунд. Должно быть, главврач отдыхает в комнате для персонала на мохнатом диванчике модели семидесятых годов, накрывшись зеленым хирургическим халатом вместо одеяла. А на полу, рядом с его поношенными деревянными сабо, стоит пепельница.
— Да, он здесь, — ответила Анна Гранлунд. — Минуточку…
Наконец в трубке послышался скрипучий голос Похьянена.
— Ну, рассказывай, — потребовала Анна-Мария Мелла. — Ты же знаешь, как я не люблю читать.
— Там не так много, — запыхтел доктор. — Один выстрел спереди в грудь, затем с очень близкого расстояния в голову. Края выходного отверстия как будто от разрывной пули.
Он тяжело вздохнул, а затем Анна-Мария услышала тихий свист, словно доктор дышал через трубку.
— Поры расширены… — продолжал он. — Вы ведь знаете, когда он пропал?
— В ночь на субботу.
— Думаю, с тех самых пор он и лежал в озере. На участках кожи, не прикрытых одеждой, имеются небольшие ранки. Это укусы рыб. Больше ничего нет. Вы нашли пули?
— Нет, мы ищем. А как насчет следов борьбы? Больше никаких повреждений?
— Нет.
— То есть это все?
— Да, я же сказал. — В голосе Похьянена послышалось раздражение. — В конце концов… попроси кого-нибудь, пусть почитают тебе мой рапорт вслух.
— Прости, я не думала, что тебе это будет трудно…
— Ладно, — смягчился доктор, — пустяки.
Поставив машину на парковку и не выходя из нее, Свен-Эрик Стольнакке набрал номер судмедпсихиатра. Он хотел ее слышать. Он уже привык к теплым интонациям и медленному течению ее голоса. Большинство женщин в Кируне говорили слишком быстро и громко, словно строчили из пулемета. Ни малейшего шанса вставить словечко. Последняя фраза вызвала в памяти Свена-Эрика недавний разговор с Анной-Марией. Она жаловалась на медлительность своего мужа Роберта. «Ни малейшего шанса получить разумный ответ в разумные сроки, — говорила инспектор Мелла. — Я всего лишь спрашиваю его „как дела?“, а он надолго погружается в размышления, прежде чем ответить, что все хорошо. Так трудно выдавить из него лишнее слово!»
А сейчас Стольнакке слышал в трубке голос судмедпсихиатра. Казалось, она шутила, хотя речь шла о серьезных вещах. Инспектор сразу почувствовал себя на несколько лет моложе.
— Нет, — ответила врач на вопрос, который он задавал ей в прошлый раз. — Я не думаю, что здесь действовал имитатор. Тело Мильдред Нильссон вывесили на всеобщее обозрение, в случае же Стефана Викстрёма преступник, по-видимому, вообще не хотел, чтобы труп нашли. И нет ничего, что свидетельствовало бы об охватившем убийцу приступе ярости. Здесь что-то совсем другое… Итак, ответ на ваш вопрос отрицательный, — подытожила она. — В высшей степени невероятно, что Стефан Викстрём пал жертвой серийного убийцы, вдохновившегося расправой над Виктором Страндгордом. Так же сомнительно, что преступник страдал каким-либо психическим расстройством или находился в состоянии аффекта. Здесь нечто совсем иное, может быть, имеется более, я бы сказала, реальная причина.
— Что же это может быть?
— Убийство Мильдред больше похоже на эмоциональный срыв, в то время как расправа над Стефаном Викстрёмом…
— Приведение в исполнение сознательно вынесенного приговора… — задумчиво произнес Стольнакке.
— Именно! Однако здесь чувствуется и эмоциональная подоплека. Я всего лишь рассуждаю… сейчас попробую выразиться точнее… дайте мне собраться с мыслями, хорошо? — Доктор задумалась.
— Ладно. — Инспектор Стольнакке приготовился ждать.
— Понимаете… — продолжила наконец доктор. — Представьте себе мужа, который сначала убивает жену в состоянии аффекта, а затем более хладнокровно расправляется с ее любовником.
— Но ведь жертвы не состояли в любовной связи, — возразил Стольнакке. — Насколько нам известно, — добавил он, помолчав.
— Я и не намекаю на это, — ответила психиатр. — Я просто думаю…. — Она замолчала. — Не знаю, что я думаю, — решительно продолжила доктор, выдержав паузу, — но между этими убийствами должна быть какая-то связь. Полагаю, это дело рук одного и того же человека, быть может, психически нездорового, но это совершенно необязательно. Разве не таким образом люди и перестают воспринимать реальность адекватно?
Пришло время заканчивать разговор, и Свен-Эрик нехотя попрощался с доктором.
Ему сразу стало грустно и почему-то вспомнился Манне.
~~~
Ребекка Мартинссон вошла в кафе Мике, где завтракали трое посетителей. Старший из них оценивающе взглянул на нее и улыбнулся. Да здравствует женская красота, это всегда в цене! Мике протирал пол.
— Привет, — обратился он к Ребекке, отставляя в сторону ведро и швабру. — Пойдем со мной.
Она последовала за ним на кухню.
— Прости, — сказал он ей, — но ты должна меня понять. Когда Ларс-Гуннар начал о тебе рассказывать, я просто остолбенел от неожиданности. Так это ты убила тех священников в Йиека-ярви?
— Да, точнее, двух священников и одного…
— Я знаю. Сумасшедшего, да? Об этом писали газеты. Но твое имя нигде не упоминалось. О том, как звали священников, тоже нигде не говорилось, но здесь, в поселке, все знали, что речь идет о Томасе Сёдерберге и Весе Ларссоне. Должно быть, потом тебе пришлось тяжело.
Она кивнула. Что правда, то правда.
— Тогда, в субботу, я подумал, что Ларс-Гуннар прав и ты действительно приехала сюда, чтобы шпионить за кем-то. Ты уже говорила мне, что ты не журналист. Однако это не значит, что ты не работаешь на газету, ведь так?
— Нет-нет… — решительно замотала головой Ребекка. — Первый раз я действительно оказалась здесь случайно, просто мы с Торстеном Карлссоном решили пообедать.
— Это тот тип, с которым ты тогда приехала?
— Да, я не люблю вспоминать о том, что со мной было в Йиека-ярви. Это… просто так получилось. И вот я приехала сюда, чтобы немного успокоиться. Я не решалась одна ехать в Курраваара взглянуть на дом моей бабушки и поэтому взяла с собой Винни… чтобы было не так страшно.
Последнюю фразу она произнесла с улыбкой.
— Я пришла, чтобы заплатить за комнату. — Ребекка протянула Мике деньги.
Мике взял плату и отсчитал сдачу.
— Это с учетом того, что ты у меня заработала, — сказал он. — Кстати, что твой шеф говорит по поводу того, что ты устроилась здесь посудомойкой?
Ребекка рассмеялась.
— Сказал, что ты умело взял меня в оборот.
— Попрощайся с Винни, — напомнил Мике, — ты ведь будешь проезжать их дом. Справа от часовни…
— Я знаю, но не уверена, что решусь на это. Его папа…
— Сейчас Ларс-Гуннар в городе, и Винни остался один.
«Ни за что, — подумала Ребекка. — В конце концов, всему есть предел».
— Передавай ему привет от меня, — сказала она Мике.
Из машины Ребекка позвонила Монсу.
— Я все сделала, — отчиталась она.
И Веннгрен почти машинально ответил ей то, что в таких случаях говорил своей жене:
— Ты моя девочка!
И тут же быстро добавил:
— Отлично, Мартинссон. Я тороплюсь на совещание. Созвонимся позже.
Ребекка застыла с телефоном в руках.
«С Монсом Веннгреном чувствуешь себя как в горах, — подумала она. — Сначала льет дождь и все ужасно. Дует ветер, ты промок насквозь и не знаешь, где находишься, карта совершенно не совпадает с реальным ландшафтом. И вдруг небо проясняется, обувь и одежда мигом высыхают на ветру. Ты садишься на пологий склон и любуешься утопающей в солнечном свете долиной. Все прекрасно».
Ребекка набрала номер Марии Тоб, но ответа не получила. Тогда она послала СМС: «Все хорошо. Звони».
Отправившись в путь по проселочной дороге, Ребекка включила радио и нашла какой-то развлекательный канал. На повороте возле часовни она увидела Винни. Девушке стало стыдно за то, что она не попрощалась со своим другом, и она подняла руку в знак приветствия. Винни, в свою очередь, помахал ей, а потом устремился вслед за машиной. Он никак не мог ее догнать, но не сдавался. В конце концов юноша рухнул на землю и скатился в канаву. Ребекка остановилась. Она наблюдала за Винни в зеркало заднего вида. Он не поднимался. Тогда девушка вышла из машины и двинулась ему навстречу.
— Винни! — звала она. — Винни!
Ребекка боялась, что он стукнулся головой о камень. Однако, завидев ее, молодой человек заулыбался. Он лежал в канаве на спине, как жук.
— Бекка! — сказал Винни.
«Разумеется, я должна с ним попрощаться, — укоряла себя Ребекка. — Что я за человек!»
Винни поднялся, Ребекка принялась его отряхивать.
— Привет, Винни, — улыбнулась она. — Как здорово, что я…
— Пойдем! — перебил ее Винни. — Пойдем!
Он вцепился Ребекке в рукав и куда-то потащил ее. А потом повернулся и потрусил в сторону своего дома.
— Нет, мне нельзя… — начала было Ребекка.
Но Винни не останавливался. Он трусил вперед, явно надеясь, что она последует за ним.
Ребекка оглянулась на свою машину. Поскольку та стояла на видном месте на обочине дороги, девушка решила, что вполне может позволить себе отлучиться на некоторое время, и пошла за Винни.
— Подожди меня! — крикнула она ему.
~~~
Лиза Стёкель остановила машину возле ветеринарной клиники. Собаки сразу узнали это невеселое место. Они дружно привстали на задние лапы, поджали хвосты и, тяжело дыша, глядели в окно. Языки свешивались из их раскрытых пастей. Немец принялся скулить, он всегда так делал, когда нервничал. На его бурой груди, словно снег, лежала белая перхоть.
Лиза направилась к дверям, оставив своих питомцев в машине. Их взгляды выражали удивление и один-единственный вопрос: «Разве нам туда не надо? Неужели на этот раз их не будут мучить уколами, осмотрами и неприятными запахами?»
Навстречу Лизе вышла ветеринар Анетте. Они договорились о цене. Анетте справится одна, тем более что в клинике сейчас никого нет, кроме нее: ни персонала, ни посетителей. Лизу тронуло ее понимание.
— Ты заберешь их с собой? — Вот единственный вопрос, который задала ей врач.