Вертушка хоть получила снаряд в носовую часть, защищенную бронелистами, но от разрыва самого мощного в мире ручного гранатомета пошла юзом, потом задрала изуродованный передок вверх и рухнула на одну из обветшалых казарм военчасти ПВО.
Тотчас с разных уголков периметра боевых действий по ЗГРЛС ударили снайперские винтовки, пулеметные очереди, пушки «коробочек» и лучи прожекторов. Недавняя лежка Корсара превратилась в решето, вниз посыпались арматура, куски проволоки, металлическая стружка и пучки растительного покрова. Вечерело, и сгущавшаяся темень начинала играть на руку сталкеру.
– Эх, хороша ягодка! – бросил он на бегу, вспоминая результативный выстрел РПГ-28, имеющего в армейском обиходе название «Клюква».
– Прошейте насквозь эти чертовы антенны, выдавите оттуда его тело, – заорал Лапердин в гарнитуру связи, топая ногой и потрясая в воздухе кулаком. – Выбить эту тварь со станции огнем всех стволов. Слышите? Весь огонь по верхнему уровню комплекса. Это приказ.
– Командир, но ведь научники из Центра… – начал было мямлить лейтенант-наблюдатель, но тут же осекся от жуткого взгляда начштаба и его крика.
– Ты мне еще тут будешь указывать? Закрой рот, сволочь! Сейчас возьмешь автомат и туда же пойдешь, где все носами землю роют. Умник! Плевать мне на этих научников, на их договоры и на их бонусы, мля. У меня невозвратные потери больше десятка рыл, дорогущая техника, время на исходе. В бирюльки играть? Да вот на тебе, выкуси… И всем там, наверху, козлам!
Лейтенант с трудом проглотил ком в горле и машинально прильнул к оптике. Таким страшным и злым он еще никогда не видел начальника.
Корсар что-то такое предвидел, поэтому ретировался не просто на другую лежку этого же этажа, а спрыгнул ниже, потом сполз по канату еще ниже и очутился на высоте ста десяти метров над сумрачной Зоной.
– Что ж ты молчаливо наблюдаешь за сыном своим, Зона-мать? Помогла бы уже, чем глядеть уныло на картину эту безбожную. – Сталкер вздохнул, перевел дыхание, опираясь на одно колено и решая, к какой огневой точке ему двигать теперь.
Он не обращал внимания на участившуюся трескотню всех видов стрелкового оружия штурмующей стороны, на грохот и звон разрывов и града пуль в верхний ярус станции. Корсар поправил АК-12 за спиной, плотнее прижал «липы» карманов, набитых яйцевидными гранатами, и направился к НП. Там он взял пульт от управления дронами, уселся на пустой цинк и, причмокнув губами, начал щелкать кнопками и вращать джойстиком.
– Ах, вон вы что задумали, братцы-кролики! – усмехнулся сталкер, разглядывая на экране планшета картинки с видоискателя дрона. – Ну, хотите тут попробовать, давайте так. Некрасиво в гости с черного хода лезть. Нехорошо это!
Штопор находился в отряде сталкеров и анархистов, атакующем станцию с левого фланга. Согласия его никто не спрашивал, в штурмовую группу включили автоматом, будучи уверенными в храбрости и нужности того самого вестника, сообщившего всей Зоне о буйности и страшилках Корсара. Теперь, по словам командира отряда, необходимо было доказать на практике, что правда всегда торжествует, а добро непременно побеждает зло.
– Ты однозначно идешь с нами и первым всадишь пулю в этого шатуна, – напутственно сказал старший группы, подталкивая Штопора к выходу из бара. – Да и за Ростика отомстишь. Зона запомнит твой подвиг.
Штопору вдруг стало страшно, не хотел он уже идти искать и убивать этого всесильного и вездесущего Неприкасаемого. В рейде он постоянно потел, дрожал и мерз, хотя ни о каком холоде в Зоне в это время не было речи. Сталкер Штопор закончился еще в том баре, когда первый раз, примчавшись из вылазки, рассказал о смерти напарника и очень приукрасил лжеисторию. После этого он превратился в псевдосталкера с уклоном в ренегатство, сам того не подозревая.
Теперь Штопор, будто зомби, понуро плелся за спинами товарищей и теребил лямку «ИЖа». СВД он потерял еще тогда, когда спасался бегством от настырного, дерзкого, молодого сталкера, а вернувшись в бар, обработал ссадины и порезы после драки, напился вдрызг и уснул в каморке Палыча. На следующий день, пока придумывал, как свалить из Зоны, его и прибрал в рекруты наряд вояк.
Вот поэтому он брел сейчас, горемычный, с врученным ему облезлым дробовиком по пятам товарищей и корил судьбу. Укрытий никаких здесь не наблюдалось, поэтому лучшей защитой, как обычно, были спины ребят. Никто из них не услышал легкого гудения в темнеющем небе, но дрон четко передавал картинку сосредоточения сводной группы хозяину.
– Анархисты, заходите с угла колючки, мы вскроем ее здесь, от кустов, – распорядился старший отряда, рукой показывая направление движения.
Разномастно одетые и с удивительно неоднородным оружием добровольцы-штурмовики достигли стены из ржавой колючей проволоки в три ряда. И тут появился их главный в Зоне враг. Не Корсар и не вояки…
Мутанты.
Картинка темнеющей Зоны становилась все четче и четче, редкие звезды, выглядывающие из-за кучевых пепельных облаков, напомнили о беззаботном детстве с рыбацкими кострами на берегу Волги, теплой компанией дружков и запахом жирной наваристой ухи.
Долгушин потянул носом. Фантасмагории прошлого тут же улетучились, сменившись унылыми реалиями. Он с трудом, потому что мешал шлем, упертый в борт рухнувшей вертушки, повернул голову и дернулся. Волна жара и удушливого дыма обдала лицо офицера, а затем пламя пожара лизнуло ботинок.
«Надо уносить ноги!» – подумал армеец, подтягивая нижние конечности к себе, сгибая их в коленях. И только тут начала приходить боль – острая и всеохватывающая. Долгушин, сморщившись, разлепил сухие, потрескавшиеся в кровь губы, застонал, переворачиваясь на бок, подальше от смертельного очага. Но огонь неумолимо приближался и пытался лизать обмундирование военного. Старший лейтенант уже понял, что схлопотал при падении вертолета довольно сильно, но быть вдобавок зажаренным ему никак не хотелось. Кряхтя, к нему подполз один из бойцов, помог ретироваться подальше от пожара. И снова сумерки приближающейся ночи окутали офицера с головой, теперь до него стали доноситься треск стрелкового оружия и гул разрывов.
Долгушин тяжело вздохнул, лежа на пожухлой траве и холодно глядя на зарево, охватившее вертолет. Он сейчас не мог помочь ни оставшимся там ребятам, ни пилотам, ни даже пока самому себе. Его охватила какая-то странная апатия. Погибли его бойцы, сбита была вертушка – казалось бы, он должен люто ненавидеть этого везучего противника. Но старлей впал в такое уныние и безволие, что все эти проблемы и происшествия теперь стали ему далеки и безразличны. Нет, в данный момент он не беспокоился за спасение своей души, не пытался выйти из боя или бежать, чувство самосохранения притупилось и молчало.
Он посмотрел вверх, туда, где на высоте ста пятидесяти метров появлялись вспышки разрывов, мелькали трассеры, скрипела и грохотала лязгом отрывающаяся и падающая арматура антенн. «А ведь он еще жив, этот Корсар. Жив и продолжает биться. Один, судя по всему, один и абсолютно без поддержки огневой и даже моральной. Обороняется и продолжает стоять насмерть. Это же Неприкасаемый! Один против всех! Твою ж мать!..»
Долгушина оторвали от мыслей подбежавшие бойцы его отделения. Стали осматривать, оказывать медицинскую помощь, что-то говорить.
«Не все погибли. Оказывается, не все. И это уже хорошо. Это чертовски здорово!»
Сначала в темных кустах раздался предсмертный вопль крайнего левофлангового наблюдателя. Затем послышался шум, резко переходящий в гул по всему сектору, а уже через секунду заросли взорвались хлынувшей из них живой волной.
Мутанты!
Почти все представители фауны Зоны собрались в одну свору, внезапно вылившуюся в гон. Псы, псевдоволки, крысаки, свинорылы, секачи, мимикримы, жировоски, огарки, фантомы и полтергейсты. Не заметил среди них Корсар прыгунов, которым поручил стеречь казармы в тылу, да мастодонтов-убийц вроде химеры и злыдня.
– Как в старые добрые времена! – прошептал он, наблюдая сверху за действиями союзников. – Спасибо за помощь, Зона-мать! Я уже было подумал, что совсем забыла ты меня. Ан нет, благодарствую!
Сталкер перевел оптический взор ПНВ на сто восемьдесят градусов вправо, изучая дальний фланг тыла:
– А-а, вот где вы, мои страшилки-потеряшки! Там пошли? Ну, добро-добро. Всыпьте спецназу по самые глотки…
Корсар опустил прибор ночного видения, задумался. «Ведь я же не зло Зоны, не порождение ее, не контролер, чтобы собрать всю последнюю местную нечисть и направить ее гоном на людей. Пусть на злых, продажных и отмороженных, но людей. Да, будет месиво, будет знатная битва, как сказал однажды Маугли, обратив всю фауну джунглей против диких рыжих собак, но, Зона, ты ведь сама этого хотела. Ты много лет порождала и убивала, сталкивала лбами различные слои и миры, питаясь энергией льющейся крови и новых смертей. Надеюсь, это последнее побоище на твоем веку! Забирай их всех, умертви их всех и испей досыта кровушки…»
Сталкер снова уткнулся в окуляр ПНВ, наблюдая за толпами зомбаков и скелетонов, атакующих отделение спецназа у ручья. Бойцам пришлось позабыть об истинной цели своей вылазки, отвернуться от ЗГРЛС и встретить огнем нового врага.
– Та-ак, тут пока замес нормальный, можно на время забыть о секторе А, – пробормотал Корсар и перевел взгляд обратно на сектор Б. – Вот это рубка! Не хотел бы я там оказаться.
Волна мутантов снесла отряд анархистов, не успевших ретироваться или оказать должного сопротивления, и набежала на группу сталкеров и военсталов. И если последние в силу своего опыта и хорошего вооружения достойно встретили нашествие зверья, да еще их начала поддерживать огнем 30-миллиметровой пушки БМП, то сталкерам пришлось совсем туго. В первую минуту сразу погибло пять человек. Их растерзанные десятками когтей и клыков окровавленные тела продолжали топтать лапы и копыта несущихся вперед тварей. Здесь не было и не могло быть раненых – мутанты не брали в плен и не пытали. Они всегда слыли кровожадными убийцами Зоны. И сейчас тоже просто убивали.