— Свет моей души, я бы свою душу заложил, чтобы сунуть свой нос в их проклятье, но увы. Подробностями родовых проклятий, особенно такой силы и продолжительности, делиться не принято. Знаю только одно — оно из разряда неснимаемых.
— Совсем?
— Ему триста лет, так что думаю — совсем, а что?
— И никакой возможности его снять? — обреченно спросила Светлана.
Михаил подобрался — это так и слышалось в его голосе:
— Если будут все подробности проклятья от самих Юсуповых, то можно будет подумать… Варианты есть всегда, просто их приемлемость обсуждаема… Хотя именно Юсуповы вряд ли задавались вопросами приемлемости — проклятье уничтожает их род на корню. Светлана, можешь смело рассчитывать на мою помощь.
Она неловко поблагодарила его и попрощалась, услышав напоследок заверения, что никакие мертвяки Михаила больше не задержат в Зерновом. Нежити в пору было сочувствовать — столько желания с ней покончить прозвучало в голосе Михаила.
Светлана положила нагревшийся кристальник на тумбочку и откинулась на подушку, не зная, что делать дальше. Надо дождаться Александра и уже тогда думать. В вину Рокотова верить не хотелось. Светлана себе поклялась: если она всерьез будет рассматривать его виновность, то и Александра она тоже внесет в число подозреваемых. Он тоже тогда заходил в палату. Он был в палате и прикасался к Баюше.
В коридоре раздался звонкий голос Демьяна, громко приветствовавшего Громова и неизвестного «вашего высокородия!». Громов что-то мягко высказал Демьяну, было слышно, как тот привычно забурчал, упрямо доказывая, что именно так он и сказал. Незнакомый уверенный, с бархатистыми нотками голос оборвал Синицу. Интересно, кого там принесла нелегкая?
В дверь требовательно постучали, и Светлана, быстро поправив на себе халат и одеяло, разрешила войти. Первым зашел незнакомый молодой мужчина, возрастом чуть младше Громова. Короткие светлые волосы, мужественное, гладко выбритое лицо, голубые глаза, чуть прикрытые густыми ресницами.
Небольшой шрам на скуле, почти малозаметный, не портил мужчину, а вот голубой мундир и серебряные погоны с характерными лазоревыми полосками — очень даже. Жандарм. Незнакомый. Светлана не знала всех жандармов в Суходольске, но ротмистров тут было по пальцам сосчитать, так что этот жандарм приехал явно из Москвы, как и говорил Демьян. Столичный хлыщ — так он его назвал. Демьян был в чем-то прав: шинель и мундир были пошиты у хорошего портного, уж в этом Светлана разбиралась. И почему не опричнина заинтересовалась ею. С теми хоть договориться можно. Светлана не сдержала улыбки: как быстро она поменяла свое мнение об опричниках этой осенью. Еще недавно она боялась их как огня.
Громов шагнул вторым в палату, захлопнув дверь прямо перед любопытным носом Демьяна. Мужчины почти в унисон поздоровались, и Громов, совсем заросший щетиной, словно не появлялся дома все это время, пока Светлана валялась без сознания в больнице, указал рукой на мужчину:
— Светлана Алексеевна, позвольте вам представить…
Тот не стал ждать — лихо по-военному кивнул и молодцевато, словно играясь, щелкнул каблуками начищенных до блеска сапог:
— Ротмистр Аксенов, Максим Яковлевич. Московское сыскное охранное отделение. К вашим услугам!
По положению он был выше Светланы на чин, и прав был Александр, когда поправлял Демьяна: это высокоблагородие, а не высокородие — Аксенов был гораздо ниже Громова по положению. Забавно, что они служили в одном ведомстве, но жандармерия исконно всегда была выше обычной полиции. Вот это пердюмонокль!
Громов, не иначе, чтобы не создавать лишних трений из-за разного положения, отошел к окну и, сложив руки на груди, замер статуей сосредоточенности. Наверняка обдумывает дело, которое у него увели из-под носа. Он не привык сдаваться, а уж о его привычке к копированию документов она знала.
— Ваше вы…
Аксенов улыбнулся слишком сухо и заученно, словно лампочку зажег при входе в помещение — обычное, машинальное действие. Михаил улыбался далеко не так. Жаль только, что в последнее время он научился от Александр серьезности, а в ответ научить Сашу улыбаться так и не смог.
— Не стоит, Светлана Алексеевна. Даст Бог, нам с вами еще вместе служить и служить на благо Суходольской губернии.
Светлана приподняла в легком удивлении бровь и посмотрела на замершего у окна Александра. Ротмистр — звание, подходящее для начальника губернского охранного отделения. Неужели его прислали на место Рогозина? Александр лишь кивнул на её молчаливый вопрос. Только понял ли, что она имела в виду. Хотя любой человек будет лучше, чем Рогозин. Может даже повезет, и этот Аксенов наведет порядок среди зарвавшихся рогозинцев?
Она попыталась вспомнить, что знает о роде Аксеновых? Очень большой род. Изначально служили Рюриковичам, кто-то из рода даже опричником был — наверное, это в заслугу этому роду: мало кто забирает с перекрестка брошенных младенцев. Вспомнились слова Матвея о поддержке, предложенной Юсуповым, и о объявившихся в Суходольске Дальногорских. Неужели её тайна все же вырвалась наружу? Или это из-за лжецаревны, убитой на капище в Сосновском, сюда рванули все желающие выслужиться рода? Понять бы еще.
Максим Яковлевич тем временем придвинул к кровати стул и сел:
— Светлана Алексеевна, с превеликим удовольствием сообщаю вам, что ваш неудачливый убийца, два раза покушавшийся на вас, арестован и в ближайшее время предстанет перед судом. Вам больше нечего бояться.
Глава шестаяСветлана встречается с последствиями своего выбора в прошлом
Аксенов в упор смотрел на Светлану и явно ждал похвалы. Как же, местные полицейские во главе с Громовым за месяц не нашли виновного, а он за сутки разобрался! Светлана старательно давилась словами, чтобы не сказать лишнего. Иногда лучше молчать, чем глупо наживать врагов. Александр стоял у окна, сложив руки на груди и тяжелым взглядом буровил носки своих сапог, чуть запыленных и потерявших блеск. Может, она наивно верила в Громова, но судя по его недовольному виду, он словам Аксенова не особо доверял. Она, забывая обо всех своих выводах, решила, что пока он лично не скажет ей, что уверен в виновности Матвея, она будет верить, что он на её стороне.
— Что ж, меня предупреждали, что вы, Светлана Алексеевна, не особо верите выводам его высокородия Громова, а ведь он был прав в своих рассуждениях о Рокотове, — не дождавшись вопросов, начал Аксенов. Александр при этом лишь угрюмо посмотрел на Светлану и промолчал, вновь утыкаясь взглядом в носки своих сапог. — Именно Рокотов, Матвей Николаевич, два раза покушался на вас. Суходольскому сыску не повезло — он только создан и людей для масштабных поисков и расспросов банально не хватает. У меня же сформирована своя команда, довольно обширная и профессиональная. Нам удалось то, что не смогли сделать его высокородие и его люди. Мы нашли все необходимые свидетельства против господина Рокотова.
Светлана все же не удержалась, старательно пряча яд в своих словах:
— Хотите сказать, что вы за сутки…
Аксенов все с той же бездушной улыбкой поправил её:
— Не за сутки. Я вместе с командой тайно приехал более двух недель назад. Местное охранное отделение явно не справляется с работой, да и ротмистр Рогозин давно заслужил повышение… Так что у меня было время присмотреться и ознакомиться с вашим делом, Светлана Алексеевна. Поверьте, я не тот, кто огульно обвиняет в преступлениях. Тем более, что Рокотов — высокий чин, вдобавок за ним стоит сильный род… Я понимаю, что вы, как маг, не знаете специфику нашей работы, вам чаще приходится вступать в магические поединки с людьми или нечистью, расследования вас не касаются, так что давайте я все вам объясню. Нам, возможно, дальше придется вместе служить, я не хочу, чтобы вы сомневались в моих и Александра Еремеевича выводах. В любом расследовании всегда важны мотивы преступления, возможность его совершения, показания свидетелей и улики. Моей команде все удалось собрать — мне повезло, что его высокородие сделал главное: составил список подозреваемых.
Светлана заставила себя оторвать взгляд от одеяла, которое уже могло задымиться от её гнева, и посмотрела на Аксенова. К счастью, в его глазах не плескалось ни грана насмешки, к которой Светлана уже привыкла: как же, барышня на службе — это же прелесть какая дурочка обычно, еще и в поисках мужа.
— Мотив Матвея Николаевича? — твердо произнесла она. — Мне неизвестно ни об одной причине, по которой он желал бы мне смерти.
Аксенов чуть подался вперед, когда как Александр тоскливо посмотрел в окно, за котором серые тучи вновь наползали на низкое, подслеповатое солнце к непогоде. Скоро вновь пойдет снег, и Светлана боялась, что не успеет переговорить о светоче с лешим. Тот уже мог отправиться в зимнюю спячку. Значит, сегодня или край завтра надо сходить кромежем в лес, ведь ей еще о Баюше надо разузнать и забрать её домой. Аксенов оборвал её мысли, не дав додумать:
— Мотив было найти сложно — Рокотов тщательно скрывает свое происхождение.
Светлана из упрямства перебила его:
— Он родился, как Юсупов. Потом он вышел из рода.
Аксенов без насмешки склонил голову в жесте признательности:
— Мое почтение, Светлана Алексеевна! Мне стоило большого труда это узнать. Тогда вы знаете и то, что его старший брат скрывает в Тихвинском скиту свою жену. Возможно, не только её, а еще и ребенка. Узнать подробности не представляется возможным — Юсуповы никого не подпускают к своим тайнам. Скорее всего, Рокотов переехал в Суходольск, чтобы тайно присматривать за княжной Татьяной Юсуповой. Как вам известно, Рокотов — пророк. За год, что он живет тут, он неоднократно пророчил, в том числе и о вас, Светлана Алексеевна.
— Я это знаю, — сухо сказала она, боясь того, что могли нарыть люди Аксенова. Матвей пророчил почти без остановок, редко когда отдавая себе отчет о том, в чьем кругу он это делает. Судьба юродивых на Руси страшна.
— Тогда вы знаете и то, что согласно одному из его пророчеств именно вы предадите страшной смерти княжну Татьяну Юсупову и её ребенка, а возможно, и самого молодого княжича. Как вам такой мотив для вашего убийства?