Эфирные каналы горели и насильно расширялись. Только Светлана знала: новый ранг магии она не возьмет. Каналы схлопнутся, а Баюша спит в лесу, сейчас она их не вылечит. Ничего, Светлана поживет без магии, пока Баюша набирается сил. Кстати, сегодня надо будет не забыть и сходить к лешему. Как раз третий вечер будет.
Только бы дожить до помощи с проклятьем. Только бы его можно было снять. А если оно не снимаемое? То к чему тогда бояться за каналы⁈
Чья-то рука в темноте подхватила её и подняла с ледяной земли. Пахнуло бергамотом и ваксой, а вроде Сашка уже достаточно богат, чтобы нанять слугу для чистки сапог… Шерсть шинели была мягкой и совсем не кололась, в отличие от заросшего щетиной подбородка Саши. Он опять весь в делах и не успел побриться. Еще и она не дает ему отдохнуть.
— Лиза… Что же ты творишь…
— Проклятье… — пробормотала она.
— Я думал, что я вызываю немного иные чувства… — иногда Саша все же шутил.
— Тут огневки и проклятье. На мне тоже проклятье. Меня огневки покусали. Я тьмой их уничтожаю…
— Прости, я чуть не опоздал… Только ты творишь, прости, глупости.
Его тьма слилась с её, а Светлана опять не почувствовала его прихода. Может, это потому, что она всего лишь наполовину кромешница?
— Глупо выгорать! — сказал Саша. Его дыхание теплом согревало её щеки, только Светлана заставила себя отстраниться: она помнила, как говорил Кошка прописные истины, которые вбивают в головы юным кромешникам. Она помертвелыми губами прошептала:
— Потому что не оценят?
Саша удивленно спросил:
— Кто не оценит? Холера, при чем тут это… Выгорать глупо, потому что где не справишься ты в одиночку, можно справиться вдвоем…
— И даже втроем, — вмешался незнакомый голос. Чья-то тьма влилась третьей силой — слишком яростная и быстрая для Светланы. — Тайный советник Соколов Аристарх Борисович, опричнина, к вашим услугам, Елизавета Григорьевна Кошка. Я всегда знал, что Кошка — тихушник и гад, но что настолько гад, для меня стало неожиданностью. То, что Громов тихушник, я даже не подозревал.
Саша возмутился:
— Поклеп, Аристарх Борисович. Я давно не по вашей службе прохожу по причине выгорания, а Кошка по еще более уважительной причине — смерть, однако. И позвольте выключить Светлану Алексеевну из…
Тьма полыхнула злостью:
— Ты мне зубы не заговаривай, Александр Еремеевич! Елизавета Гри…
Светлана вмешалась, ледяным голосом перебивая — перспектива оказаться в четырех стенах монастыря её не прельщала, оттуда даже князь Волков не вытащит:
— Елизавета Павловна Рюрикович, и попрошу сохранить это в тайне. У меня есть право вам приказывать.
Тьма поблекла — тут же вмешался Александр, перехватывая инициативу в потоке мчащейся тьмы.
Аристарх Борисович, кажется, склонился в поклоне. Вокруг была непроглядная тьма, и лишь сквозняки подсказывали, что происходит. Или воображение Светланы.
— Как прикажете, ваше императорское высочество!
Хоть кто-то строго придерживается правила: не венчана на царство — не императрица. И вообще, трон пока занят.
— Даже не надейтесь, в монастыре с вашими остальными кромешницами я сидеть не буду.
Тьма легко рассмеялась:
— Другие кромешницы? Что вы, ваше императорское высочество, вы уникальны. Иных кромешниц нет на свете.
— Почему… Только не говорите, что они все стали игошами по причине изначальной неполноценности женс…
Её перебил Саша:
— Договор, принимавший на службу кромешников, не касался женщин. Времена были темные, старинные…
Светлана, уже давно державшаяся только за счет вливавшихся в неё Сашиных сил, возразила:
— На Руси были поляницы! На Руси были богатырши. Та же Василиса Микулишна…
Аристарх Борисович тихо вмешался:
— А теперь попытайтесь вспомнить хоть одну поляницу в княжеской дружине… Женщины не были гридями. Увы. Елизавета Павловна, вы явно замерзли и устали. Вам бы в больницу…
Она упрямо качнула головой:
— День еще не закончился. Я на службу. Мне нужно вернуться в магуправу. И на мне проклятье, вообще-то.
— Уже нет. Отдыхать, ваше императорское высочество. Позже я навещу вас.
Тьма через кромеж мягко вытолкнула её прямо на диван губернской магуправы под громкое ойканье несущегося к ней приспешника.
Светлана отбилась от Екатерины Андреевны словами:
— Полчаса тишины. Мне нужно подумать… Это приказ!
Правда, подумать она не успела — провалилась в сон.
Глава тринадцатаяПриспешник сливает свое недовольство на Светлану
Шуршали бумаги, что-то хмыкал себе под нос приспешник, с первого этажа доносилась быстрая дробь клавиш пишущих машинок. Пахло лесными травами, почему-то немного астрами и бергамотом, а еще отчаянно соблазнительно кофе. И булочками. Живот голодно заурчал.
Наверное, это и выдало Светлану, потому что в кабинете холодно прозвучало:
— Добрый день, Елизавета Павловна!
Раздался грохот опустившегося на стопку бумаг пресс-папье. Светлана даже вздрогнула: интересно, чем это приспешник так раздражен?
— И вам… Доброго дня.
Она открыла глаза и прислушалась к себе. Несмотря на отчаянную вылазку в Серые ручьи, чувствовала Светлана себя на удивление хорошо. Эфирные каналы ныли, но приятной усталостью, как бывает, когда отлично потренировался. Голова не болела, живот тоже, вообще ничего не болело, кроме каналов! Светлана скосила глаза на вставшего со своего места и направившегося к ней приспешника. Получается, что Екатерина Андреевна еще и целитель, кроме всего прочего? Что-то про медицинские курсы она говорила. Прям кладезь талантов, а не приспешник.
«Приспешница!» — поправила себя Светлана.
Солнце светило прямо на диван, чуть слепя глаза. Пылинки красиво танцевали в его лучах. За три года службы в управе, Светлана уже знала, что это значит — где-то пять часов вечера. Может, чуть больше.
— Как ваше самочувствие? — Екатерина Андреевна взяла со стола стеклянный стакан с красноватым, узнаваемым настоем шиповника.
«Да не может быть…» — Светлана даже подумать боялась, что это значит. Шиповник помогает справиться с ранговой ломкой, признаков которой она не чувствовала. В сентябре было гораздо хуже. Светлана улыбнулась приспешнице:
— Спасибо, хорошо.
Она села на диване, замечая, что спала заботливо укрытая пледом на неведомо откуда взявшейся подушке. Засыпала она вроде без неё. А еще кто-то аккуратно снял со Светланы верхнюю одежду. И обувь. И даже корсет расшнуровал. Она даже не проснулась.
— Осторожно, корсет… — предупреждение Екатерины Андреевны запоздало. В животе чуть шевельнулся огонек боли, но и только. Приспешница порывисто подала стакан с настоем. — Шиповник. Универсальный антидот стоит на вашем столе — если вы все еще не верите мне. Поздравляю с взятым вторым рангом.
Голос Екатерины Андреевны звучал сухо, ни нотки осуждения, но движения были порывистые. «Раздражена, точно раздражена, только чем?» — не понимала Светлана, мелкими глотками выпивая настой — он давно остыл.
Екатерина Андреевна тем временем вернулась к Светланиному столу и достала открытку из букета белый астр, мелких, как звездочки или снежинки. Вместо вазы цветы гордо стояли в бутылке из-под сельтерской воды. Подавляя глупые надежды, ведь Саша далеко и занят, Светлана залпом выпила настой и спешно поменяла пустой стакан на открытку. Живот снова выдал трель, подсказывая, что от кофе и булочек он бы тоже не отказался. Настоя ему было мало.
Убористым знакомым почерком Саши на открытке было написано: «Мои наилучшие поздравления с новым рангом! И все же лучше так не рисковать. Двое всегда сильнее там, где слаб один». Улыбку Светлана сдерживать не стала. На сердце пела внезапная весна. Саша нашел время принести ей букет.
Екатерина Андреевна, поставив стакан на стол, вновь возникла возле Светланы, нависая над ней, как карающий ангел. Она молчала, но молчала крайне выразительно. Даже её легкомысленные кудряшки выглядели строго.
Светлана подняла на приспешницу глаза:
— Что-то еще?
Екатерина Андреевна слишком резко, выдавая свои чувства, кивнула, протянула чашку с кофе и булочку и принялась докладывать:
— Ваш мундир доставили из дома. Можете переодеться тут или в уборной. Шинель и ботинки просушены и почищены. Михаил Константинович навещал вас, пока вы спали. Он сказал, что с вами все в порядке. Сводить черные проклятийные язвы на вашем лице он не стал. Велел передать, что это вам будет уроком. — Глаза приспешницы как-то гневно сверкнули, явно соглашаясь с Мишиными словами. На что злится Екатерина Андреевна⁈ На то, что Светлана выполнила свой долг так, как понимает его? Тогда приспешница все же глупа, а она уже надеяться начала. — Глава опричнины прислал прошение об аудиенции.
— Можно отказаться? — поперхнулась воздухом Светлана. Хорошо, что не пила в этот момент кофе, сладкий, кстати, и очень крепкий.
— Можно. Но не нужно. Речь идет о подготовке к принесению клятвы верности. Это важно. — Голос приспешницы стремительно холодел. Кажется, Светлана её сильно разочаровала. Пришлось поспешно пойти на попятные — войну сейчас вести с Екатериной Андреевной не хотелось, и так все тепло в сердце из-за букета астр пропало:
— Ладно, но не сейчас. Через день.
— Я могу вам хоть неделю дать на смирение с опричниками. Они нестрашные, я же вас не боюсь.
«А вот и ехидство вернулось!» — Светлана прикрыла глаза — устала она разгадывать шарады скачущего настроения Екатерины Андреевны. Светлана знала твердо: она сделала все правильно. Она даже Сашу предупредила, хоть и не знала точно, что его помощь понадобится. Недовольство свое Екатерина Андреевна пусть на кого-то другого сцеживает.
— Что-то еще? Я не очень хорошо себя чувствую, так что можно коротко и по делу? Что-то известно о Маше.? — она допила кофе, и Екатерина Андреевна забрала чашку из её рук.
— Мария Сидорова, уроженка Солнечного, чувствует себя хорошо. Проклятье с неё снято — оно, как и ваше, было ослабленным. Кромешники считают, что это связано с тем, что вы не проживали в Серых ручьях, а оказались там случайно. Обморожения внушают тревогу, но к Марии вызваны лучшие целители. Справятся. Вам самой тоже рекомендовано лечение. Телефонировать в опричнину, чтобы вам подготовили императорскую палату в Москов…?