Она не хотела оборачиваться на Сашу. Пока еще больно.
— Это не Саша был, леший. Это огненный змей был.
— Уверена?
— Абсолютно.
Леший почесал затылок:
— То-то я все понять не мог, почему в памяти глупых зайцев поляна запомнилась без снега. Вьюжило в лесу тогда славно.
Светлана вздрогнула и повернулась к Саше, забывая про боль от глупой любви — к черту её, когда расследование наконец-то сдвинулось с мертвой точки и появилась связь между светочем и змеем:
— Сашка, ты слышал⁈ Вот что увидел Кротов! Вот, зачем его споили!
Он кивнул и сбил радостный настрой:
— Жаль, что показания леших не принимаются в суде.
Светлана осмотрела водную гладь всю в корабликах льдин:
— Значит, змея придется брать живым, только и всего.
Саша медленно, словно она готовая взорваться мина, подошел к ней, цепко осматривая её с головы до ног. Пришлось Светлане натужно улыбаться:
— Я в порядке, Саша. Не бойся. Больше не буду заговаривать о своих чувствах. Это было лишним.
— Елизавета… Лиза… Мне очень…
— Ни слова! Все, запретная тема между нами… Ты же понимаешь, что тут в лесу пытались убить именно тебя? Кто-то знал, что ты один раз чуть не погиб от руки… От лап… От пламени огненного змея. Тебя пытались убить его огнем. Не ускорь ты поиски тела, то нарвался бы на стену сплошного змеева огня.
Леший хекнул и взмыл в небеса, решив, что он больше тут не нужен.
Сашка громко крикнул ему вслед:
— Баюшу верни!
Над холодной гладью Идольменя пронесся голос лешего:
— На третье утро приходи, драный кот!
Саша угрюмо пробормотал:
— Я не драный.
Светлана вновь повторила:
— Саша, ты слышал, что тут пытались убить тебя?
Он лишь пожал плечами в ответ.
Глава восемнадцатаяСветлане отказывают в праве идти на змея
Она сама протянула руку, доказывая себе и ему, что между ними ничего не случилось, несмотря на змея, и привычно спросила:
— Ты или я?
Саша традицию сломал, ответив в этот раз:
— Вы. — Его ледяные пальцы осторожно сомкнулись на её ладони. Зачем-то он еще добавил: — спасибо!
Вот же воспитанная нечисть! Иногда ход его мыслей Светлана не понимала. Неужели он думает, что после всего недостоин её дружбы?
Светлана качнула головой и шагнула с простора берега Идольменя в кромеж. Она хотела сразу попасть в кабинет магуправы. У неё получилось не так быстро и гладко, как у Саши — кромеж задержал её. Длинный черно-белый коридор показывал вдалеке кабинет, в котором на диване мирно сопел Мишка. На столе Екатерины Андреевны горкой лежали на старой газете пирожки — все, что удалось найти в городе таким ранним утром. Самой приспешницы не было, как не было и Аксенова. Дай бог, чтобы ушли они порознь, а не вместе — поубивают же друг друга.
— Ничего страшного, — мягко сказал Саша, шагая рядом со Светланой. Её руку он так и не отпустил. — Иногда мне кажется, что кромеж живой и своенравный.
Завеса Яви сейчас светилась робко, почти ласково, словно приглашая погрузить в неё руку. Светлана не удержалась — рука исчезла в сиянии, и только-то! Хотя свет, в отличие от тьмы, фотоны — что-то реальное, что-то материалистичное, на что можно воздействовать. Вспомнилось, что Агриков меч, согласно легенде, светился во тьме, а еще он не каждому богатырю шел в руки. Может, только кромешникам? Она попыталась поймать свет, но ничего не получилось — тьма была куда как послушнее в прошлый раз.
Саша скосил взгляд на Светлану и завесу Яви:
— Свет нам не подчиняется. Если ты думаешь, что Агриков меч можно сделать из него, то это напрасная надежда.
Светлана не сдержала улыбку — они с Сашей даже мыслят одинаково, хоть и появились в разных мирах.
— Попробовать стоит.
Саша остановился, слишком серьезно даже для него посмотрел на неё и решился:
— Ты не знаешь, вряд ли кто-то говорил тебе это. Впрочем, Соколов скоро тебя просветит, подтверждая мои слова. Мы нечисть, Лиза. Нам не дано прикасаться к свету. Мы не люди.
Она же снова и снова пыталась поймать свет, ускользающий с её пальцев, как морская вода. Когда-то в запретных воспоминаниях детства, в которых еще жил мальчик в матроске с воздушным змеем в руках, она часто игралась ночесветками на берегу Черного моря. Отец любил отдыхать в Крыму. Впрочем, он и север любил, особенно окрестности Суходольска.
Иногда Светлане казалось, что капельки света на миг оставались на её пальцах, но это только казалось. Стоило отвести руку в сторону от Яви, как свет гас, отказываясь становиться мечом. Может, он просто не любит быть оружием? Может, он просто устал убивать… Светлана тихо сказала:
— Мы люди, Саша. Просто нам не позволяют очиститься от смерти, от пятен Нави. Стоит только выгореть, стоит только позволить благости выжечь смерть из памяти души, как кромешник становится человеком.
— Лиза…
Она посмотрела ему прямо в глаза. Могла бы — ладонями обняла его лицо, чтобы донести до его гордой, упрямой души, что он живой.
— Ты должен был стать человеком, но из-за меня выбрал помнить о своей смерти.
Непонимающие, непомнящие глаза Саши затянуло тьмой. Светлана строгого велела:
— И не смей выгорать. Выгорание слишком близко к смерти. Я не хочу тебя терять. Я люблю тебя таким, какой ты есть.
— Лиза…
Она нахмурилась — обещала же не напоминать о чувствах:
— Прости, я опять не удержалась. Виновата. Не повторится.
Саша сжал челюсти, как что даже зубы скрипнули. Он промолчал, делая шаг в духоту кабинета магуправы и утягивая Светлану за собой. Мишка заворочался на диване, словно что-то услышал.
Саша, помогая снять шинель, прошептал:
— Наверное, мне стоит уйти, чтобы не мешать… Обсудим все позже — ты просила дать тебе время на обдумывание.
Миша зевнул и сел на диване, рукой поправляя свою львиную гриву:
— Вернулись… — он строго оглядел с головы до ног сперва Светлану, а потом Сашу, и им остался недоволен: — живо снимай шинель и мундир, Александр! Кто тебя так подрал? Выглядишь, как драный кот по весне!
Миша, сам того не зная, наступил на больную мозоль Саши. Тот опустил глаза вниз:
— Я не драный.
— Это ты своей щеке скажи!
Княжич подлетел к нему, критически осматривая и вертя его в своих руках — из Мишки двух Саш вылепить можно было. Богатырь земли русской — вот кому Агриков меч надо вручать: он с ним точно совладает. Может, привести Мишу в кромеж и пусть сам хватает сияние завесы? Пусть сам создает меч под свою руку. Хотя Светлана отдавала себе отчет: справиться со змеем она хочет сама. Сама. Несмотря ни на что. Она Великая княжна, ей и рисковать.
Мишка строго скомандовал — он все же научился серьезности от Саши:
— Раздевайся — знаю я тебя, до последнего будешь бегать от докторов.
Тот упрямо качнул головой — может, он был и не прочь не бегать от докторов, но что-то его явно смущало. Светлана помнила, что Саша лишен глупого стеснения, в Сосновском лесу он легко стащил с себя сорочку для баюши. Что уж было не так сейчас, думать не хотелось.
Светлана грустно улыбнулась:
— Я выйду — не буду мешать. Лечитесь, Александр. Я пока приведу себя в порядок. — Она спешно вышла из кабинета — что-то между ними с Сашей все же разладилось.
Миша еще успел ей крикнуть в спину:
— Дай нам четверть часа, душа моя!
Четверть часа… Почему бы и нет. Светлана привела себя в порядок в уборной: умылась, постирала платок весь в Сашиной крови, почистила мундир, переплела растрепавшиеся волосы, а потом медленно направилась по коридору в кабинет. Время, которое просил Миша давно уже вышло.
Из кабинета доносились возмущенные слова. Возмущался в основном Миша.
— … почему, Сашка? Что за дурость⁈ Ты же кольцо еще в октябре купил!
Сашин ответ было не слышно.
— О да, и потому ты его таскаешь на цепочке вместо креста! — бухтел Миша.
Светлана замерла: вот почему Саша не стал раздеваться при ней. До встречи с лешим он еще надеялся сделать ей предложение.
— Все изменилось, Миша. Кто я и кто она.
Миша был сильный маг — он точно знал, что Светлана стоит за дверью, но продолжал все равно:
— И что? Она не вечно будет титуляшкой…
— Но я статский советник.
— В октябре тебя это не смущало! И что, что она из мещан. Или… Черт… Твои родители против, да? Они не дали согласия.
— Миша, я же сказал: кто она и кто я. Это невозможно.
Миша упрямо напомнил:
— Еще недавно тебя это не останавливало. Уйди из дома, как я. Только и всего.
Светлана осторожно сделала пару шагов назад. То, что Михаил ушел из дома, было неожиданно. Князь Волков ничего об этом не говорил, наоборот, упоминал сына как обычно. Может, из-за этого княгиня Волкова и обозлилась тогда в галантерейном магазине? Саша ведь ничего не вспомнил из сентябрьских событий. Есть шанс, что и княгиня ничего не помнит.
Мишка пробурчал снова:
— Идиотина…
Светлана грустно улыбнулась: Сашка — слишком воспитанная нечисть, слишком внимательная к мелочам. Теперь Миша будет жалеть Светлану из-за невозможности брака, когда как на самом деле утешение нужно Саше — это его происхождение сомнительно и недопустимо.
Голоса в кабинете стихли, и Светлана, старательно топая ногами, подошла к двери и постучала. Открыл ей грустный Мишка:
— Заходи, свет моей души. Саша жив и здоров, леший промахнулся мимо сердца — только под кожу и загнал деревяшек. Хорошо, что всего лишь сосновых. Было бы хуже, окажись это осина.
Сидевший на диване Саша в потрепанном, порванном мундире при виде Светланы воспитанно вскочил:
— Не стоит волноваться, Светлана Алексеевна, я же говорил, что ерунда.
— Сядьте, прошу! И обращайтесь по имени — тут все свои. — Она, подхватив со стола Екатерины Андреевны пирожок, показала Саше пример — села за свой стол и подняла глаза на Мишу — тот, взяв простонародный пирожок с капустой, устроился на столешнице, в этот раз выбрав все же свой стол. — Миша, а куда делась Екатерина Андреевна?