Саша терпеливо ждал пояснений — он же не помнил сентябрь, да и не рассказывала Светлана ему о встречах с Матвеем. Пришлось быстро вспоминать все, что было в сентябре. Без упоминания поцелуя, конечно.
Саша кивал, иногда хмыкал, морщился, пинал камешки и медленно, шаг за шагом шел прочь, словно тот сентябрь, точнее его отсутствие в памяти Саши, отдалил его от Светланы.
— Холера… — резюмировал он под конец рассказа. — Значит, княгиня. Получается, что она как-то замешана в происходящем. Волковы — слишком сильный род, чтобы перед кем-то пресмыкаться и выслуживаться. Кто мог заставить её вмешаться в происходящее? Опричнина? Дума? Император… Ничего не понимаю… Или её случайно втянули в это? Те же Юсуповы…
Светлана поздно вспомнила о Феликсе Юсупове и снова принялась пояснять. Саша мрачнел все сильнее. Когда Светлана замолчала, он принялся кругами ходить вокруг её, все дальше и дальше.
Ей хотелось кричать: «Да скажи хоть что-то! Я же ничего не понимаю!» — но отвлекать Сашу от размышлений было нежелательно.
Он, наконец-то, остановился, уставился в мрачные воды Идольменя, словно искал там что-то или кого-то.
— Аристарх Борисович сказал, что есть один способ снятия проклятья с Юсуповых. Только один. Пройти очищение огнем, как делали в Европе.
Светлана передернула плечами — что-то несильно и спасал ведьм очищающий огонь инквизиции.
— Светоч сжигает все: и тело, и душу, Саша.
— Первоогонь, изначальный огонь, если веришь крепко в свои цели, лишь очищает, убивая любое проклятье. Абсолютно любое. Он не сжигает. Если веришь — пройдешь огонь… Если Юсупов не лгал, что хочет любым способом защитить своих детей, то он пройдет огонь и очистится. А если хоть каплю солгал тебе или самому себе…
Светлана вспомнила слова Аксенова про предсказание Матвея:
— … то я стану убийцей рода Юсуповых.
— С чего ты взяла? — повернулся к ней Саша.
Светлана, молясь про себя, чтобы не ошибиться, пустила сплошную стену огня. Если это Саша — он уйдет кромежем. Это не может быть Саша — он не забывает даже мелочей. Это Светлана может что-то забыть или не предать должного значения, но не Саша.
Огонь взметнулся до небес, а потом змей прорычал, заставляя сердце Светланы трепыхаться в груди:
— Подобное лишь усиливается подобным! — Он окутался языками пламени, взмывая в небеса. И Агриков меч не спасет, когда у противника крылья. Его побеждать можно только там, где не взлететь, как Петр Муромский победил такую же тварь в княжьих палатах. — Уничтожают противоположным!
Сейчас змей был в разы больше, чем в управе, и в окно бы точно не протиснулся. Разжиревший, огромный, как несколько железнодорожных вагонов, он невыносимо медленно летел на неё, сделав круг над Идольменем, словно красовался. Или точно знал, что ей не уйти.
Ей ни за что не перерубить ему шею. У неё просто не хватит на это сил. Агриков меч, если найдется, придется вручать Мише — только тот и справится с такой махиной. Она удобнее расставила ноги, отставляя одну назад, для упора. Сейчас не время умирать!
Абсолютно бесшумно змей налетел на неё, забывая, что она кромешница. Он думал, что она легкая добыча, и ошибся. Длинный темный меч в руках Светланы вошел в его плоть, как в масло, и чешуя не защитила. Брызнула, шипя, алая, густая кровь. Светлана надеялась, что меч найдет сердце, но эта хладнокровная, но отнюдь не холоднокровная тварь взмыла столбом в небеса, отправляя Светлану на камни, больно врезавшиеся в спину. В глазах засияли звезды — не из-за огненного коромысла, которым ушел змей в глубину Идольменя. Звезды засияли от удара головой о камень. Кажется, Светлана даже сознание на миг потеряла, потому что, когда села, рукой потирая голову и ощупывая на затылке огромную шишку, огненное коромысло в небесах давно погасло.
— Холера… Я битый час убила на общение с тварью… Это же надо.
Она, шатаясь, встала и кромежем шагнула в магуправу, первым делом бросая в мусорную корзину, где вчера оказался букет белых роз, мелкие, похожие на снежинки астры. Он еще и ухаживать умеет, зараза! Впрочем, он же покупал Лапшиной букеты.
Мишка сонно встал с дивана, в одной рубашке и брюках:
— Свет моей души, ты кого умудрилась прибить?
Она без сил опустилась на пол:
— Никого. Утек, зараза.
— А цветы в чем виноваты?
— Их подарил змей.
Миша вздохнул:
— Свет моей души, Саша их покупал при мне.
Светлана прикрыла глаза:
— Эта огненная дрянь всепролазна. Она знает о нас все. Или почти все.
Глава двадцать перваяВсе идет не по плану
Екатерина Андреевна с кипой утренней почты в руках вошла в кабинет и замерла в дверях, громко ойнув. Зрелище, наверное, было крайне предосудительное с точки зрения приспешницы. Светлана, скинув мундир и оставаясь в одной шелковой блузке и юбке, полубоком сидела на диване, а Миша, такой же расхристанный, сидя за её спиной, бережно проходился пальцами по её голове и спине, залечивая ушибы. Хотя… Светлана с ног до головы была в змеевой крови, так что увидеть неподобающее в происходящем могла только приспешница.
— Доброе… Утро… — Екатерина Андреевна шумно кинула письма на свой стол и все же подошла к Светлане, удивленно ногой отпихивая в сторону валявшуюся на полу шинель, всю во влажных, темных пятнах. — И кого здесь сегодня убили, Светлана Алексеевна? Вас же совершенно нельзя оставлять без присмотра. Вчера змей, сегодня кто⁈
— Тоже змей, — мрачно сказала Светлана, закрывая глаза. Было легко и приятно: Мишин эфир теплой щекоткой проходился по коже, проникая вглубь и унимая боль. В сон клонило неумолимо. — Это змеева кровь. Он сам утек.
Екатерина Андреевна снова ойкнула:
— Змеева… И вы так легко это говорите⁈
Светлана приоткрыла один глаз:
— Я помню: его кровь ядовита. Скоро я покроюсь язвами, а секрет лечения Феврония унесла с собой в могилу. Так о чем горевать, по-вашему? Кому нужно — и с язвами возьмет меня замуж. Не так ли? — она не сдержала улыбки, помня матримониальные планы приспешницы на бриттов и германцев.
Мишка за её спиной закашлялся — кажется, Закон Божий не был его любимым предметом в гимназии, раз уж он такие подробности не помнит. Светлана горько улыбнулась: у Саши во время его учебы в опричнине такого предмета тоже не было. Иначе бы он знал историю Петра и Февронии… Он вообще некрещенный, а брак в России только церковный. Найдется ли во всей России хоть один священник, который согласится провести обряд крещения над кромешником? Наверное, проще добиться отмены запрета язычества. Шаманизм же разрешен… Только для этого надо венчаться на царство. Соколов, похоже, только этого и ждет, вместе с приспешницей. Лишь Волков против. «И я сама!» — добавила Светлана.
Побелевшая приспешница бросилась к своему столу, что-то быстро ища у себя в сумке. Универсальный антидот, наверное. Дрожащей рукой она протянула два флакончика: Светлане и Мише:
— До дна… Надеюсь, поможет. — Себе она тоже взяла какой-то флакон и глотнула оттуда чуть ли не половину зелья. Екатерина Андреевна поймала любопытный взгляд Светланы и пробормотала: — успокоительное… Иначе с вами не выживешь… Синекура, чтоб её!
Она скинула с себя шинель, бросив её на спинку стула и куда-то деловито помчалась, ничего не объясняя. Светлана понюхала Екатеринино зелье и все же залпом выпила его: вдруг поможет. Миша повертел флакончик в руках, лизнул краешек горлышка, задумчиво почмокал и вынес вердикт:
— Лишним не будет. А кровь точно… Ядовита?
Светлана улыбнулась — вот же неуч!
— По легенде — да.
— И ты знала?
Она повернулась к нему:
— Знала, конечно.
Миша скривился, забирая из её рук флакончик:
— Вы с Сашей два сапога пара. — Он поставил оба флакона на стол Екатерины Андреевны.
Светлана без сил откинулась на спинку дивана, с трудом подавляя зевок:
— Какие глубокие познания народных пословиц. Не ожидала от тебя.
— Свет моей души, не издевайся надо мной. — Он прислонился к столу и, сложив руки на груди, пристально рассматривал Светлану.
— Миша… У меня выбора не было — змей несся на меня, мне пришлось вступить с ним в схватку. Кровь в таком случае неизбежна.
— То есть уйти кромежем тебе даже в голову не пришло?
Светлана устало улыбнулась — слабость волнами накатывала на неё, утягивая в сон:
— Пришло. На целый миг. Только я поняла, что гоняться по дну Идольменя за змеем так себе идея, проще принять бой здесь и сейчас. Он думал, что я легкая добыча. Оказалось, что это не так. Он ранен.
— А ты вся в ядовитой крови.
— Посмотри на это с другой стороны: теперь мы знаем, что мечом из тьмы змея не убить. Аксенов прав: нужен Агриков меч.
В кабинет, спиной открывая дверь и держа в руках таз с водой, зашла Екатерина Андреевна. Миша, как воспитанный мужчина, бросился к ней, забирая тяжесть. Завладеть полотенцем и смывать со Светланы кровь приспешница ему не позволила — сама принялась отмывать Светлане лицо и руки, словно та ребенок. Впрочем, она была не против: как всегда после встречи со змеем, на неё накатила слабость. Хорошо, что боль Миша снял. Светлана даже замерла, вновь про себя проговаривая: «Каждый раз после встречи со змеем накатывает слабость».
В больнице. Рука, скользящая по её лицу, и сразу тьма.
Дома, после больницы. Змей был за дверью, он даже не прикасался, но боль и слабость были. А после его поцелуев боль была невыносимой: и душевная, и телесная.
И сейчас. Можно списать на усталость после боя, но что, если это воздействие змея? Он раз за разом ослаблял её. Для чего?
Додумать не дали: приспешница стала командовать Михаилу привести в порядок мундир, шинель, шапку… Сама она принялась чистить эфиром юбку и ботинки Светланы.
— Там в письмах, Михаил Константинович, сверху видели — телеграмма лежит! Из Москвы. Молния, — разглядывая Светлану со всех сторон и оставаясь довольной, сказала Екатерина Андреевна.
Миша отвлекся от шинели, которую почистил на два раза, и взял со стола телеграмму. Светлана, надевая на себя чистый мундир, поглядывала на Мишу: у него сперва от удивления взлетели брови вверх, потом сошлись над переносицей, а потом внезапно потухла его улыбка.