Светлана нахмурилась:
— Получается, что…
— Бриттов изящно подставили. Я не буду рассуждать о вине бриттов или местных управленцев в мерзком отношении к рабочим на приисках. Только факты. Я в Сибири не раз с таким сталкивался — это повсеместное явление. Отвратительные условия жизни: разваливающиеся бараки, в которых невозможно жить, заработная плата талонами, которые можно отоварить только в местных лавках, просроченные продукты, ненормированные смены, принуждение к проституции жен рабочих — поверьте, все это есть и на других шахтах и приисках, особенно в Сибири, где власть на местах свято уверена, что император и Дума далеко и не дотянутся… Одни только Ленские золотодобывающие прииски чего стоят. Тут, в Зерновом все это тоже есть, просто это совпало с опасностью радиации — рабочие на сушилках все поголовно потом отправляются в лекарские бараки, откуда уже не выходят никогда… Еще и чудь полезла из всех щелей.
— И Рогозина направили туда, — тихо добавила Светлана. Её, несмотря на окружающий холод, бросило в жар. С такой опасностью, как чудо-светоч, она не сталкивалась и как бороться с этим не знала. Её не готовили к такому!
Дашков медленно и как-то сочувственно кивнул:
— Именно. Ситуация назревала годами, и закономерно взорвалась. Сейчас все газеты полыхнут праведным гневом на бриттов, суды потребуют компенсаций, социальные комитеты вспомнят всех вдов и детей-сирот, владельцев обложат штрафами — доведут дело до абсурда, а потом под шумок прииски уплывут в нужные руки.
— Вы предполагаете чьи?
Она от одного светоча чуть не погибла, а тут бомба на сотни тысяч светочей, причем непонятно в чьем княжеском — и княжеском ли? — роду. Хорошо еще, если он уважает власть, а если глава рода сам захочет единолично править? Успеют ли его остановить опричный сыск и маги?
Дашков криво улыбнулся:
— Елизавета Павловна, вы мне дико льстите — я пока не имею на руках такой информации. Дашковы — бедный род, нас предпочитают не замечать. Просто поймите — вся операция готовилась годами. Вы лишь мелкий кусочек её. Вы очень вовремя появились. Вас легко шокировать тем, что там случилось. Вас легко сломать и посадить под шумок на трон — вы еще и благодарной будете всем тем, кто вас только что обвинял. А мир, и бритты в том числе, еще помнят Катькину истерику и её последствия. Поверьте, после Катькиной истерики дураков нет подставляться под гнев Рюриковичей. Владельцы приисков сон и покой потеряют, стоит вам возникнуть в этом деле. Они вернут прииски, только в чьи руки…
Она качнула головой:
— Как все отвратительно просто…
— Просто? — возмутился Дашков, словно Светлана провалила экзамен. — Это сложная комбинация — слишком много компонентов и вероятностей. Тут нужен опыт, тут нужна уверенность, что все правильно и вовремя совпадет. Тут…
— Рокотов. Тут нужен Рокотов, — влез терпеливо молчавший все это время Калина, подсказывая то, что Светлана и сама поняла. Она распорядилась:
— Проверьте его нахождение в тюрьме. Если его нет…
Дашков, кажется, ничего не знал о Рокотове, а потому предпочел промолчать.
— … то кого проверяем первыми? — уточнил Калина. — Юсуповых, Волковых, Дальногорских, Шереметьевых, Голицыных?
Светлана нахмурилась, рассматривая грязные носы ботинок. Сейчас бы не ошибиться с выбором — жизнь Матвея зависит от этого. Оракула сложно заловить и подчинить себе, но когда он уже в тюрьме, в блок-браслете, то его можно брать теплыми руками. А жандармы Рогозина все поголовно продажны.
— Волкова и Дальногорского.
— Будет сделано.
Калина на пару мгновений исчез в кромеже.
Светлана повернулась к Дашкову:
— А что с указом о монополии?
— Проект закона о монополии на добычу редких металлов готовится в Думе, но усиленно тормозится…
Калина бодро выскочил из кромежа, добавляя:
— Причем самое смешное, проект тормозится в том числе и Громовым-старшим. Видите, как все завязано? Ведь Громов-старший может тормозить разработку закона в том числе и из-за событий тут.
Светлану в головы до ног обдало страхом:
— Боязнь за жизнь своего сына?
Калина поправил её:
— Своего единственного сына, позвольте заметить. Все очень сложно. Я пока вообще не представляю всю комбинацию, которую тут проворачивают. Просто примите к сведению — вы тут оказались пешкой, пешкой, которая может стать королевой, но пока на шахматной доске вы не решаете ничего.
Дашков с умным видом кивнул:
— Полностью согласен. Будьте внимательны и осторожны. Вас легко подставить сейчас, Елизавета Павловна. Если нужна будет помощь — можете смело обращаться ко мне.
— Можно вопрос? — Светлана помнила слова Екатерины Андреевны о том, что Дашков подминает под себя Сибирь, что в принципе было невозможно.
— Конечно, — мужчина вполне благожелательно улыбнулся. — Я же обещал ответить на все ваши вопросы.
Светлана смотрела в упор на Дашкова — ей важно не пропустить ложь в его словах. Баюши отчаянно не хватало. Леший вернет её только завтра.
— Земли в Сибири — кабинетские. Они не подлежат продаже, только отчуждению. Тогда позвольте узнать, на каком основании вы их скупаете?
Дашков заметно удивился:
— Только сейчас узнали? С этим обратитесь к Милютину. Под шумок Катькиной истерики и полного безвластия многие земли в Сибири были проданы, а то и просто предоставлены в качестве компенсаций потерявшим свои имения князьям. Там пол-Сибири ушло в чужие руки, подчас уже иностранные. Я и консорциум «Редкие металлы России» пытаемся скупить и хоть как-то вернуть в нужные руки важные месторождения металлов.
— И чьи же это нужные руки?
— Тех, кто хочет служить стране, конечно. Если хотите — все материалы по работе консорциума вам предоставят. Что-то еще, Елизавета Павловна?
Она задумалась, вспоминая Серые ручьи — там тоже все упиралось в геологию в конечном счете:
— Вам что-то известно о жиле магкристаллов на севере Суходольской губернии?
— Абсолютно ничего. В Геологическую палату не подавался запрос на разработку новых месторождений, да и сами месторождения не были зарегистрированы, насколько мне известно. Направить туда геологов из консорциума?
Светлана бросила взгляд на Калину:
— Да. Опричнина окажет вам всестороннюю поддержку.
— Что-то еще? — повторился Дашков, словно он куда-то спешил.
— Пожалуй… Нет. — ей бы все это понять и осознать. Как-то простое проклятье в Серых ручьях привело её к чьему-то заговору государственных масштабов, про Зерновое можно вообще молчать. Калина тактично не напомнил, что предлагал сделать краткий доклад по поводу мировой политики.
Дашков серьезно посмотрел на неё:
— Тогда, простите, я спешу. Моя точка формирования льда на Идольмене — в устье Каменки. Там самое трудное место из-за неравномерного и непредсказуемого течения эфира. Если что-то будет нужно — ищите меня там. Как только закончим со змеем — переместимся в Зерновое. Всегда было интересно встретиться с чудью. Дивов видел на Урале, а вот с чудью не встречался пока.
Он поклонился на прощание: равный равному — и исчез в кромеже. Оставалось надеяться, что его научный интерес не разрушит кромеж до основания.
Калина почти моментально возник обратно, снова проходясь оценивающим взглядом по Светлане: вдруг та решит разломаться под грузом случившегося? Светлана ломаться не собиралась, но ей нужно было время, чтобы все обдумать.
— Сведениям Дашкова можно доверять?
Калина не был бы Калиной, если бы удержался от ёрничания:
— Если вы про стишок, то такой точно есть. Продекламировать?
Светлана устало сказала:
— Калина…
Тот погрустнел из-за отмены декламации:
— Сведениям по Зерновому — вполне. Про работу консорциума сведения еще не собраны. Парни давно уже так не носились — полностью в мыле, потому что вам все нужно срочно и как правило вообще непредсказуемо, что потребуется. Например, парни ночью составляли списки магазинов и подходящих рестораций, а вы про обед так и не вспомнили, Елизавета Павловна. Нельзя же так!
В его руке сам по себе возник пирог:
— Держите. С капустой. Сведения от самого Демьяна Синицы, что вы их обожаете.
Светлана с благодарностью взяла пирог:
— Передайте, Алексей Петрович, своим парням мою благодарность. Я ценю вашу службу. Честно. Просто иногда забываю поблагодарить.
Отец и мать воспринимали службу опричнины, как само собой разумеющееся. Только так нельзя. Она, бездумно взглядом осматривая белый горизонт, сливавшийся с таким же белым из-за снежных туч небом, тихо сказала, то и дело кусая пирог:
— Запомни, Калина… И парням передайте — я найду способ дать вам всем свободу.
— А мы вроде сво…
— Вы холопы на императорской службе, уж мне можешь не лгать.
У Светланы крайне не вовремя зазвонил кристальник — князь Волков просил доставить его обратно в Суходольск. Калина услужливо предложил сам доставить князя, но Светлана отказалась. К страхам всегда надо возвращаться, иначе рано и поздно они одолеют тебя.
Она вновь шагнула в Зерновое. Тут мало что изменилось — её ждали все там же у управления и не готовы были менять свою тактику. Первым в бой, с молчаливого одобрения Милютина, опять пошел Дальногорский:
— Еще раз недобрый день. Вы еще долго собираетесь бегать от ответственности, Елизавета Павловна? Пока вся страна не вымрет?
Сейчас даже Волков, до этого о чем-то переговаривающийся с Завьяловым, товарищем министра МВД, рассматривал её с неприкрытым любопытством.
Светлана, чувствуя, как все взгляды окружающих устремились к ней, старательно спокойно напомнила:
— Я не бегаю. Я занята по службе. Вам ли не знать… В Суходольской губернской управе при положенных пяти магах служат всего трое! Мы стараемся изо всех сил, может быть, не справляемся, но не нам и вам об этому судить. Есть суд — ему решать.
Князь Волков одобрительно ей улыбнулся:
— Правильно говорите, Елизавета Павловна. Я не вижу ни единой ошибки, которую бы допустили тут маги Губернской управы.