Баюша напомнила о себе утробным мявком, еще и посмотрела искоса, только «глупая котенка» произносить не стала.
Светлана согласилась с Сашей:
— Я все понимаю — Баюше не привыкать рассказывать сказки целому городу, но тут все в крови. Моей крови…
Миша серьезно, потеряв свою привычную улыбку, посмотрел на Сашу, а потом перевел взгляд на Светлану:
— Тут все в моей крови. Мы с Сашкой вступили в бой с проклятым медведем, но я быстро вылетел с ранением, все закапывая своей кровью.
Светлана сглотнула — она знала, что Мишка кремень, что он способен на такое, но наносить себе раны, переносить невыносимую боль из-за неё…
— Мишка… Не надо. Прошу…
Он улыбнулся:
— Так и знал, что ты не захочешь делиться своим участием в бою с медведем! Тебе нестыдно? Мужчины должны совершать подвиги, а не барышни.
Саша качнул головой:
— Мизогин… Надо же.
— Сам такой! — побурчал обиженный в лучших чувствах Миша. — Тут всего-то чуть-чуть крови пролить надо, закрывая кровь Лизы. Следы её эфиром стереть. Окровавленную шинель сжечь. Только и всего. И будут тут только я, Сашка и… — Он сглотнул все же, прежде чем сказать: — и княжна.
— И как вы все это объясните? — не поняла Светлана. — История-то началась отнюдь не тут.
Сашина рука погладила Баюшу между ушей, и та утробно замурлыкала так, что даже Светлана ощутила прилив сил.
— Все просто. Демьян и Владимир уже не помнят о вашем происхождении, Светлана Алексеевна.
Баюша увлеченно ткнулась головой в Сашкин бок, чуть не отправляя кромешника на землю. Тот прошипел: «Хол-л-лера…» — продышал боль и продолжил:
— В Сосновском, согласно отправленным в Москву документам, вы, Светлана Алексеевна, были категорически против проведения расследования силами местной полиции. Да и расследования как такового не было — мы с Демьяном и Владимиром замешкались с отправкой документов из-за великого праздника. Пили-с. Потому и тело, и документы были отправлены позднее, на следующий день. Только и всего. Потом медведь, который и приносил жертву в Сосновском, пришел в магуправу — искал новую жертву. — Саша неуверенно посмотрел на Мишу: — ваше сиятельство, тут еще можно переложить вину с княжны на…
Мишка побелел и вскинулся:
— Вот же нечисть! Тебе нестыдно такое предлагать? Я уже говорил…
Саша покаянно наклонил голову:
— Простите, ваше сиятельство, был неправ. Тогда княжна пришла в магуправу, но столкнулась с нами и Смирновым. Она превратилась в медведя и унесла жертву с собой — Ивашку. Именно по следами Ивашки потом и шли жандармы… Память Ивашки Баюша подправит — он не вспомнит, как убивал. Ерофей Степанович отсиделся весь бой под столом. Естественно, ему и в голову не приходило, что напавшей могла быть княжна — он и выдал жандармам свою версию об Ивашке. Тут любой поймет, почему Ерофей Степанович не сказал о княжне — попасть под статью о клевете на княжеский род можно запросто, обвини он княжну в оворотничестве. С Ерофеем…
Светлана перебила его:
— Он мертв. Ему уже не надо править память. Его убила княжна, судя по ранам… Миш… Извини.
Тот лишь сильнее сжал челюсти и предпочел промолчать. Взгляд он отвел в сторону, ища что-то в темных, почти невидимых отсюда волнах Идольменя. Все придет и уйдет: предательство, интриги, рода и борьба за трон, а Идольмень так и будет тут веками. Впрочем, когда-нибудь умрет и он…
Саша понятливо кивнул Светлане, стараясь не смотреть на Мишку — понимал, как тому трудно:
— Тем проще. Испуганная землетрясением княжна принесла новую жертву уже тут, где мы с Михаилом Константиновичем её и остановили.
Леший понятливо хекнул, и среди капища земля выкинула продолжавшего спать Ивашку. Он даже палец посасывал, как бер.
— Ну… Эта… — замялся на опушке леший. — Я могу идти, да?
Светлана улыбнулась ему:
— Благодарю, дедушка.
— Да не за что… Завсегда радый помочь. — Он шустро исчез в темноте ночи — все же чувствовал за собой вину. Хорошо, что не попросил тело княжны скормить лесу. Миша бы точно этого не понял.
Саша нахмурился, проверяя свою версию на предмет дыр, и сказал:
— Вот как-то так. Без упоминания Дмитрия в Сосновском, без связи с делом Лапшиных, без знания о Вырезовой, а она уже не заговорит, вас, Светлана Алексеевна, не свяжут с капищем.
Миша мрачно предложил, переводя взгляд с Ивашки на Баюшу:
— Сейчас зачистим все тут, и сразу же ко мне в имение — я лично пронесу баюшу в дом.
Та пожаловалась, уменьшаясь в размерах и предавая Сашку — кинулась на Мишины руки:
— У вас там от нечисти защиты… Все так заговорено. Не пробраться. Я пробовала.
Светлана кивнула, понимая, почему прогнали из особняка Волковых домового и почему там была такая сильная защита — княгиня защищалась от Баюши.
Саша напомнил, смотря на Мишу, почесывающего тающую от ласки Баюшу:
— Там надо почистить память только княгине — князя трогать нельзя. Он сразу заподозрит что-то не то, если потом случайно пересечется со Светланой Алексеевной. Надо удалять память только княгине и только про ожерелье. Полагаю, до предложения Дмитрием сделки о ритуале, вариантом сесть на престол было объявление княжны Анастасии потерянной царевной. Иначе зачем было бы внушать княжне мысли о происхождении от Рюриковичей.
Мишка только отвернулся в сторону — он и предполагать не мог, что творится в его семье у него за спиной. Саша неуклюже попытался встать — Баюша тут же вспомнила о своей любви к этой нечисти и спрыгнула с Мишиных рук, подставляя свою спину Сашке в качестве опоры. Светлана видела, как тьма закрыла еще незатянувшиеся раны на боку кромешника, ежившегося под холодными порывами ветра.
— Светлана Алексеевна, вам нечего бояться. Баюша все зачистит. Матвея и его крики в городе никто не воспринимает всерьез. Но и его найдем и зачистим память. Только вам придется сходить в межмирье и поговорить с Кошкой. Он может вас выдать — он единственный, на кого мы не в силах повлиять.
Светлана отвела взгляд в сторону — там, на опушке леса, из-за дерева, зля лешего, показалась бледная, со следами разложения человеческая фигура — мертвяк. Кошка говорил, что и нежитью придет, чтобы ей помочь. Он и пришел.
— Он не выдаст, — тихо сказала Светлана, и фигура в лесу кивнула, подтверждая её слова. — Отец меня не выдаст.
Мертвяк благодарно склонил голову, прижимая руку к мертвому сердцу, и тут же исчез во тьме.
Саша проследил за взглядом Светланы, но Кошку не заметил, или просто ничего не сказал. Его самого ждет когда-нибудь что-то подобное.
— Видите, Светлана Алексеевна, не стоит бежать. Оставайтесь в Суходольске. Хотя бы на пару месяцев, пока будут разгребать последствия землетрясений. Потом уедете. Поменяете документы, взяв настоящее отчество. Как менять фамилию, не мне вам подсказывать.
Мишка напомнил о себе:
— Я так и не понял, как Елизавета превратилась в Светлану.
Саша дернул голым плечом, забывая, что ранен. Прошипев ругательства, он сказал:
— Я тоже не знаю. Я обещал, что как только догадаюсь об этом, то передам Светлану Алексеевну под защиту кромешников. До сих пор гадаю… Идите, Светлана Алексеевна, возвращайтесь домой и отдыхайте. Вам опасно тут находиться. — Он погладил Баюшу между острых ушек: — ты все запомнила: кому и когда петь свои сказки?
— Да, Сашенька… — мурлыкнула она.
— Тогда запомни: последним на чистку памяти я. Хорошо? Михаил Константинович вас не выдаст, Светлана Алексеевна, тут не о чем беспокоиться…
У Светланы сердце рухнуло куда-то в живот от неожиданности. Такого поворота она не ожидала. Она же доверяла Саше. Она знала, что он не предаст. Наверное, он и считает, что не предает, а всего лишь защищает её, но в сердце Светланы застыл холод — она же не закончила лечение Агриппины после похода в Навь. Наверное, лед только из-за этого. А не потому, что Саша нарушил данное ей обещание.
Мишка хекнул, но по-дружески сказал:
— Тогда… Баюша, про меня тоже не забудь. Я предпоследний в очереди получаюсь. — Он посмотрел на Светлану и скомканно сказал: — удачи и увидимся на службе.
Она лишь кивнула. В горле стоял противный комок. Мишка внезапно благородно отошел в сторону, давая им с Сашей время попрощаться. Если по версии Саши они встречались только в Сосновском, то не было вечера, когда он принес Баюшу. Не было завтрака, не было «Сашки-идиотины» в больнице, не было разговора в кабинете Саши, не было их поцелуя.
Саша тихо сказал:
— Не волнуйтесь. Лариса, Герасим, госпожа Боталова, Акулина, доктора и медсестры в больнице, охрана больницы, Лапшины… Они не помнят события последних дней, они не помнят вас. Уже не помнят.
Он шел сюда, уже зная это. Горло пересохло. Говорить было больно. Светлана еле выдавила из себя:
— Какая Баюша… Быстрая…
Саша опустил глаза вниз, пряча смешинки в уголках губ:
— Она такая…
— Са… — Она осеклась, не в силах что-то сказать. Слова больно теснились в груди, не в силах прорваться через узкую плотину горла. Или разума? Сашка — безумный храбрец. Или храбрый безумец. Уже не её безумец.
Он лишь склонил голову в прощании:
— Удачи вам, Светлана Алексеевна. Живите.
— Буду…
Она пошла прочь. В темень. Оставляя свет за спиной. Она всегда уходила так. В никуда. Прощаясь навсегда. Только сейчас впервые было больно. На Вдовьем мысу осталась часть её души. Часть, про которую никто никогда не вспомнит, никто никогда не узнает, потому что эта упрямая часть очень хочет её защитить.
За её спиной Мишка громко спросил:
— Сашка… Ты целоваться умеешь⁈
— Нет.
— Научу.
— Михаил Константинович, я кромешник, у меня обеты.
— Кто ж навсегда так прощается…
Саша не стал отвечать Мише. Навсегда. Это слишком долго. Ветер донес до Светланы его шепот:
— Прости, Лиза, что не подарю мечту. Моя вина…
А, может, ей это показалось.
Лес молчал. Песчаная дорожка, щедро присыпанная листьями, сама бросалась под ноги. Леший следил, чтобы ни единый корень не выполз на знакомую с детства дорожку — Светлане было больно идти, рана на ноге как огн