За спиной раздался громкий шепот Синицы — он явно не думал, что Светлана его слышит:
— Вашбродь, а зачем вам фотка Светланы Лек… Алексеевны?
Петров кашлянул, то ли намекая Синице помолчать, то ли просто так совпало.
Громов же пояснил, доказывая, что доверять ему не стоит — он себе на уме:
— Жертву мог принести только маг. Магов у нас не так и много. Госпожа Богомилова одна из них.
Петров добавил:
— Я снимал туфли барышни Богомиловой и её следы, Демьян. Смекаешь?
Синица не смекнул:
— А причем тут её туфли?
— Ты в чем поехал на вызов?
Синица прошипел:
— В сапогах, конечно. Дурак ты, Владимир.
Громов вмешался в перепалку:
— Мы все в сапогах. А Богомилова в туфлях. Тут одно из двух: она знала, где было жертвоприношение, и знала, что сапоги ей не понадобятся, или у неё трудности с ботинками.
Светлана сдержала ругательства и быстрее пошла прочь. Вот же, скорый на выводы болван! Иногда лучше не знать, что о тебе думают другие.
Тихо цвиркала какая-то птичка, шумели сосны, ловя ветер своими лапами, обида на Громова уходила прочь. Пирожок долго не заканчивался, оказавшись вкусными и каким-то непобедимым. Светлана сделала глоток сбитня и поняла, что фляжку так и не вернула Громову. Возможно, он в чем-то прав, подозревая Светлану — магов в Суходольске мало, и все друг друга знали. Представить, что это кто-то знакомый убил девушку, было больно и страшно. Теперь на каждого мага смотреть, заглядывая в глаза, и гадать: он ли убил или нет? Даже Мишеля со счетов не скинешь — добраться до города из его имения легко.
Шуршали сосновые иголки, лежавшие сплошным ковром — их тут никто не потревожил или убийца затер свои следы с помощью магии. Никто не идеален, и где-то убийца или жрец все же должен ошибиться. Следы просто обязаны найтись, ведь что-то Тоби обнаружил. Или почуял. Пахло прелью и пряно грибами. «Сейчас бы корзинку», — отвлеченно подумала Светлана… Когда-то она любила собирать грибы — страсть к этому привил отец.
Солнце поднималось все выше и выше; Светлана даже ворот мундира расстегнула — стало жарко, как летом. Сплошной рыжий ковер из хвоинок то и дело прятался под высокими папоротниками, и искать следы стало тяжелее. В воздухе плыла приторная, вязкая благость, и Светлана уже подумывала тайком воспользоваться ею, задавая поиск, но еще осторожничала — у Громова должен быть служебный кристальник. Магдетектор в нем еще может засечь странную вспышку эфира, и тогда туфли Громов ей точно не простит!
На глаза попалась раздавленная кем-то грибная шляпка, и Светлана стала внимательнее разглядывать округу. Это мог быть, конечно, хозяин Тоби, господин Зверев, а может и нет. За тоненьким стволом березы во влажной почве явственно отпечатался след того, кто напугал Тоби. Того, кого называть в лесу не стоит ни за что.
Светлана оглянулась и, сунув в рот два пальца, по-мальчишечьи звонко свистнула. Раздался топот, шорох, как будто кто-то ломанулся через кусты, и моментально рядом с ней нарисовался мокрый от пота, с прилипшей к спине сорочкой, запыхавшийся Громов, который первым делом цепко осмотрел Светлану, убедился, что она жива и здорова, и только после этого спросил:
— Светлана Алексеевна, что случилось?
Она присела на корточки, пальцем указывая на глубоко отпечатавшийся в хвоинках след:
— Смотрите. Это тот, кто напугал Тоби.
Громов послушно сел рядом, стараясь не задевать опустившуюся колоколом на землю юбку Светланы:
— Это мед…
Светлана резко, ладонью, закрыла рот Громову, забывая, что давно сняла перчатки. Губы у него были жесткие, сухие, а щетина больно кололась. Громов послушно замолчал, даже боясь дышать, и Светлана убрала руку прочь.
— Я понять не могу все утро сегодня: вы храбрец или безумец, Александр Еремеевич? Кто же в лесу упоминает настоящее имя бера? Беду накликаете.
— Простите, Светлана Алексеевна, постараюсь запомнить. Так это следы бера или берендея?
Она пожала плечами, снова рассматривая след — огромный, в три её ладони.
— Не могу сказать. Может, и след оворотца, сейчас не могу сказать точно.
— Благость все эфирные потоки сбила?
Светлана посмотрела на Громова — он же не маг, откуда ему такое известно?
— Да, вы правы.
Он встал и громко позвал, так что эхо заметалось среди высоких сосен:
— Петров, сюда!
Громов предупредительно подал руку Светлане, помогая встать — на его ладони внезапно обнаружились застарелые мозоли:
— Светлана Алексеевна, я настоятельно вас прошу вернуться на поляну к Синице — там относительно безопасно.
Она не сдержала смешка: если тут гулял бер, то безопасного места нигде не было. Хотя… Она посмотрела на кобуру на поясном ремне Громова:
— Сейчас самое безопасное место рядом с вами. У вас хотя бы пистолет есть.
— Светлана Алексеевна, вы правы: я провожу вас до магомобиля — будете ждать там, пока мы разберемся с бером и откопаем алтарь.
Когда запыхавшийся помощник с фотоаппаратом в руках замер возле них, Громов распорядился:
— Зафиксируй следы бера. Я же дальше пойду искать следы.
Синица, прискакавший следом, в своем щенячьем энтузиазме присвистнул:
— Теперича хотя бы ясно, чего Тоби так струхнул! Бер! Это же надо.
— Или берендей, — тихо сказал Петров.
Глава третьяНаходят кота, который вовсе не кот
Светлана обеспокоенно переводила взгляд с одного хвостомойки на другого. Петров был сосредоточен и делал снимок за снимком, словно близость бера его не волновала ни капли. Синица напоминал лайку, готовую по первой же команде Громова нестись в погоне. Сам Громов… Он был арктически спокоен, только и залегла небольшая морщинка между бровей. Он деловито достал пистолет из поясной кобуры и поменял обойму — видимо, заменил обычные пули на серебряные. Громов все же безумец, а не храбрец. С пистолетом идти на бера или берендея… Это форменное самоубийство. Светлана поняла: сейчас самое главное — промолчать, что она умеет брать след. Глядишь, Громов целее будет — побродит по парку да сдастся: он совсем не охотник по его повадкам — следы читать не умеет. Или он все равно пойдет и напорется аккурат на бера.
Громов, засунув пистолет обратно в кобуру, спросил у Петрова:
— Владимир Захарович, не помните, сколько в Суходольске зарегистрированных берендеев на конец августа?
Петров лишь отрицательно качнул головой, принимаясь раздвигать редко растущую тут траву в поисках новых следов. Синица погрустнел и предпочел чуть податься назад, подальше от светлого лика начальства — Светлана уже поняла, что знаний у парня маловато, его явно взяли на службу за энтузиазм. Она тихо подсказала:
— На вчерашний день — ни одного. Берендеи по зиме с северов с обозами приходят.
Как и маги, берендеи, сплошь являвшиеся колдунами, обязательно отмечались в магуправе.
Громов понятливо кивнул:
— Благодарю. Синица…
Парень вытянулся во фрунт, ожидая распоряжений. Впрочем, он не сдержался и сам предложил, опережая Громова:
— Можно в Сосновском охотничков поднять — с собой на бера взять.
Петров обернулся, отвлекаясь от поисков, бросил на Синицу осуждающий взгляд, но промолчал. Громов качнул головой, явно недовольный своим молодым помощником:
— Синица, никаких гражданских. Ты готов головой за них отвечать, если на нас выйдет берендей? Убивать берендеев без суда и следствия вообще-то запрещено. Ты под суд охотников подведешь. И вообще… У тебя будет другое задание.
Синица скис, поправляя поясной ремень, на котором болталась «селедка» — полицейская шашка не самого лучшего качества. В основном полицейские ею пользовались как дубинкой.
— Александр Еремеевич, одного я вас не пущу, — пробормотал он.
— И что ты намерен делать с бером? Приемы джиу-джитсу на нем отрабатывать? Не глупи, Синица. Даже Светлана Алексеевна, уж на что маг, понимает, что переть на бера нельзя.
Громов неожиданно надсадно раскашлялся — Светлана тут же вернула ему фляжку:
— Возьмите.
Он благодарно кивнул, сделал глоток и протянул фляжку обратно — деть её ему было некуда. Сюртук остался на поляне.
— Синица, я вас сейчас провожу до ворот, и там ты возьмешь Степана и встретишься с другими городовыми Сосновского. Нам нужны сведения о всех подозрительных личностях, появлявшихся в Сосновском последнее время, ста́тью напоминающих берендеев.
Светлана вздохнула: все берендеи, как на подбор, были высокие, кряжистые, о ком говорят — косая сажень в плечах. У всех были колдовские метки, правда, редко когда на заметном месте. Тот же Мишель точь-в-точь берендей: высокий, статный, с широченными плечами и неуемной силищей в руках.
Громов продолжал:
— Потом поедешь в адресный стол и там возьмешь сведения о вновь прибывших в город, видом своим напоминающим берендеев. Потом сделаешь запрос становому приставу — пусть его урядники с ближайших участков, прилегающих к Суходольску, тоже сообщат о берендеях и подозрительных личностях. В деревнях не столь строгий учет приезжающих, зато чужаков сразу видно.
Синица, выслушивая пункт за пунктом из своих поручений, становился все мрачнее:
— Но вашбродь, мы же даже не знаем, бер тут бродил или берендей… А вы уже столько поназадовали.
— Это я еще тебя, Демьян, к жандармам не отправил. Хорошо бы еще на вокзале поспрашивать про берендеев.
— Вашбродь, мы вроде как от лазоревых того-самого… Таримся. — Синица поправился под тяжелым взглядом Громова: — прячемся.
— Потому и не посылаю тебя пока в губернское охранное отделение. Завтра сам туда наведаюсь.
Синица облегченно вздохнул: одним заданием меньше. Местную охранку мало кто любил. Рогозин, начальник губернской охранки, в дознаниях действовал по принципу: был бы человек, а преступление ему всегда найдется. Он лютовал, как и его подчиненные, так что Светлана, по долгу службы иногда сталкивающаяся с жандармами, прекрасно понимала и Синицу, и Громова, решившего дело о жертвоприношении отправлять сразу в Москву.