— Их инструкции, — ответил Терпухин. — В них чеченцы призывают поливать грязью тех русских, которые настроены патриотически. Чеченцы считают, что таких патриотов очень легко обвинить в фашизме. А тех, кто поддерживает панические настроения и предрекает гибель России, они всячески привлекают к себе и прикармливают.
Бузуев плохо понимал то, что говорил Терпухин. Он вообще не любил политики. Валентин резко развернулся на стуле и осмотрел ресторанный зал. Достаточно нагрузившись спиртным, Бузуев по своему обыкновению обратил внимание на женский пол. Он увидел за соседним столиком двух симпатичных девушек.
— Хватит политики! Смотри, это в моем вкусе, — сообщил он Терпухину. — Я думаю, что без проблем сниму ее.
— Я видел, как она танцевала вон с тем верзилой, — предупредил Терпухин, — и он смотрел на нее, как кот на сметану.
— Плевать!
— Валентин, не лезь, будут неприятности.
— Да ничего не будет, — отмахнулся Бузуев, поднялся и пересек зал по направлению к даме. Верзила, которого заприметил Терпухин, тоже поднялся. Вслед за этим произошла стандартная ресторанная разборка, тем более что дело шло к концу вечера, когда все разгорячены спиртным и, видя перед собой чужаков, так и нарываются на какой-нибудь скандал. А тут как раз было к чему прицепиться — Бузуев отбивал девушку.
Ему врезали так, что он сидел теперь на зашарканном паркете и прижимал ладонью разбитую губу. Его обидчик ожидал, когда Бузуев поднимется.
Терпухин присмотрелся к наглецам. Это были боксерского вида мальчики с приплюснутыми носами, скошенными лбами.
«Эге, — подумал Юрий, поднимаясь с места, чтобы заступиться за подвыпившего друга, — это не простой кабацкий вариант, Бузуева зацепили не просто так.»
Увидев, что Терпухин вышел из-за стола, один из молодчиков сорвался с места и ринулся на него. Терпухин врезал набегавшему на него в солнечное сплетение, прыгнул и припечатал пяткой в лоб еще одного, очкастого. Один из тех, который выскочил откуда-то сбоку, остановился, но поздно — мощнейшим боковым Терпухин завалил и его.
Бузуев уже стоял на ногах. Теперь ему было не до девочек.
— Ну и хрен с ним, — выругался Бузуев, оказавшись на улице, — с женским полом. Если бы ты не вмешался, эта баба заступилась бы за меня. Впрочем, они вечно хватают за руки, начинают ныть: «парни, перестаньте драться, давайте договоримся». А здорово ты и лепил этому, который в очках!
— Совершенно зря. Лишнее все это, — пробормотал Терпухин, ведя друга к своей новой машине.
— Да, лишнее, ты прав, — согласился Бузуев.
— В следующий раз в ресторанные разборки встревать не будем. От этого одни неприятности.
— Да, я не боец, а вот ты…
Возле машины их поджидали четверо. Бузуев присвистнул.
— А, черт, все же влипли…
Однако Бузуев ошибся: среди четверых не было никого из тех, ресторанных, кто затеял драку.
— Кое-кто хочет поговорить с вами, — обратился один из незнакомцев к Терпухину.
— Послушай, приятель, — нетерпеливо проговорил Терпухин, — тут за нами охотятся. Нам надо срочно уехать. Машину попортят.
Неожиданно из темноты выступила женщина. К своему изумлению Терпухин узнал в ней Полину Золотареву.
— Здравствуй, Юра, — сказала она.
— Полина, ты? Давненько не виделись!
— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал, — по-деловому, без предисловий сказала женщина.
— Что это — кое-что?
— То, что никто другой сделать не может.
— Ты когда-то уже говорила мне это, а потом нашла парня, который сделал это гораздо лучше.
— Я могу доверять твоему новому другу? — Золотарева кивнула на не совсем твердо стоящего на ногах Бузуева. Он хлопал глазами, ничего не понимая в разговоре.
— Да, можешь. Садись в машину, по дороге поговорим.
Когда Полина изложила суть дела, Терпухин облегченно вздохнул. Он боялся, что Полина потребует освободить из плена свою дочь. Однако ее интересовало совсем другое.
— У боевиков в плену находится сын известного промосковски настроенного чеченского политика.
— Я в курсе, — сказал Терпухин. — Это трудное задание. Тут на одну подготовку потребуются месяцы… Я не успею к началу календарной зимы…
— Для чего это тебе нужно — успеть к зиме?
— Каждый год в конце декабря мы встречаемся…
— Кто это мы?
— Да все бывшие спецназовцы. Отмечаем День памяти.
— Послушай, — вмешался в разговор Бузуев, — уж не двадцать седьмого ли вы собираетесь?
— Да, — ответил Терпухин, — именно. В годовщину штурма дворца Амина. Тогда мы потеряли своих первых ребят… Это традиция, не стану же я ее нарушать.
— Юрий, ты не можешь отказаться, — сказала Полина.
— Почему это?
— Потому что этот человек уже бежал. Ему помогли в этом. Но беглецы где-то застряли.
— И ты просишь, чтобы я вытащил их?
— Да, работа подходящая для тебя по сложности.
— Извини, в этом деле я доброволец или мне заплатят?
— Пятнадцать тысяч.
Бузуев заерзал на сиденье. Полина заметила это и спросила:
— Твой друг неравнодушен к деньгам?
— Нет, Полина, он больше заработает, охраняя проституток на Тверской.
— И ты?
Терпухин промолчал.
— Пятнадцать тысяч аванс и пятнадцать тысяч после доставки двух человек.
— Кто платит за это?
— Я. Или ты мне не доверяешь?
Терпухин опять твердо произнес:
— Полина, кто платит за это?
— Скажем, люди Завгаева.
— Того самого Доку Завгаева? И что, один из этих людей его сын?
— Сын его ближайшего соратника.
— Я лично не знаю ни Завгаева, ни его соратников. Не знаком и с их сыновьями. Но сдается мне, что упоминание в Чечне этой фамилии не совсем желательно.
— Иногда это необходимо. Особенно теперь, когда война окончена и пора качать нефть. Ну так как, ты согласен или нет?
— Нет, спасибо, Полина.
— Ты разочаровываешь меня. Во второй раз… Останови машину.
Полина пересела в машину, которая следовала за ними. Бузуев проводил ее глазами.
— Ты чего не согласился? — набросился он на Терпухина. — Это же твоя работа! Такая куча денег!
— Я не собираюсь портить собственную шкуру. Это во-первых. А во-вторых, как ты думаешь, для чего я выпускал на волю Иванаускаса?
— Да? Ну ты даешь! Так что, Иванаускас на задании, да? Но она хотела тебя, между прочим…
— Что ты несешь? — буркнул Терпухин. — Она нашла себе другого.
— Она верна тебе! Эта женщина смотрела на тебя, как собака на хозяина. Я читал это в ее глазах.
— Ты ее не знаешь. Она меня терпеть не может. Из-за дочери.
— Попомнишь мое слово, ты будешь жалеть, что отказался. Она с тобой еще не то сделает, Юрий…
— Это ты, Валек, женщин боишься, потому что был женат и развелся. А мне с ними делить нечего. Я им никогда не доверял.
— Я им тоже не доверяю. Вот, смотри, еще одна, — сказал Бузуев, указывая на «ночную бабочку», дежурящую на выезде из города. — Может, тормознем?
— Спешить надо, — ответил Терпухин и выжал педаль газа до упора. И напрасно. Метрах в пятидесяти впереди оказалась засада гаишников.
Один из них взмахнул полосатым жезлом, приказывая остановиться.
— Сержант Аникушкин, — представился гаишник. — Прошу предъявить документы.
— Прости, сержант, — решил все уладить по-хорошему Терпухин.
— Ты понимаешь, что ты ехал со скоростью почти сто двадцать кэмэ в час, когда здесь разрешено только шестьдесят! Это грубейшее нарушение! Ты поставил под угрозу жизни людей! К тому же вы только что пили.
Вечер закончился тем, что сержант отобрал у Терпухина водительское удостоверение. Денег на взятку не было.
— Ну что, — вздохнул Терпухин, — потопаем пешочком? А, Валентин?
— Придется… — буркнул Бузуев, покачиваясь на ногах.
— Дела-а! — сказал Терпухин, — Когда-то я охранял резидента тогда еще советской разведки в Кабуле и получил вот такую ма-аленькую пулю. Прямо в колено. Меня, конечно, классно заштопали, но с тех пор не могу долго ходить пешком.
— Что значит ма-аленькую пулю?
— Да есть такое спецоружие. Из толпы стрелять…
— Юра, а сколько раз ты был ранен?
— Да раза три, когда был в Афганистане. Про первый раз я рассказал, во второй раз был ранен, когда мы окружали банду. Уже серьезно. Тогда я почувствовал, что это такое. Ранение, особенно полостное, — серьезная вещь. Слушай, Валек, выхода у нас нет. Надо соглашаться с предложением Полины. Тогда и машину отдадут, и права, и все на свете нас будет.
Глава 38. Труп за двойной дубовой дверью
На следующий день Терпухин пошел к Полине. Разговор у них явно не клеился, потому что отношения были натянутые. Женщина чувствовала себя обиженной за вчерашний отказ. В конце-концов Терпухин, подавив гордость, сказал, что принимает ее предложение — выручить из плена сынка чеченского политика.
— Ну и отлично! — обрадовалась Полина. — Только я об одном тебя попрошу: перед тем, как отправиться в Чечню, ты должен съездить в Ростов.
— С какой целью?
— В Ростове есть морг. В нем хранят неопознанные трупы. — Голос у Полины изменился, она отвернулась. — Возможно, среди этих трупов…
— Можешь не продолжать, — перебил женщину Терпухин. — Я поеду, сегодня же.
— Я еду с тобой, — заявил Бузуев, как только Терпухин сообщил ему о просьбе Полины осмотреть морг в Ростове.
— Нас там так трясти будут! Сам знаешь обстановку.
Слова Терпухина о том, что их будут обыскивать на каждом шагу, подтвердились сразу же, как только самолет приземлился. Всех пассажиров прогнали через спецконтроль, затем стали тщательно изучать документы. В автобусе, следующем в центр Ростова, водитель объявил заунывным голосом: «Не оставляйте свои вещи в салоне! Если увидите какой-либо предмет, вызывающий ваше подозрение, сразу сообщите об этом водителю! Ни в коем случае не трогайте предмет руками!»
— Вот, блин, дожилась Россия! — буркнул Бузуев. — Как в Израиле каком.
— Ну, в Израиле, братец, по-другому, — сказал Терпухин. — Я, конечно, высказываю свое личное мнение, но считаю, что позиция евреев, которую они занимают по отношению к арабским террористам, совершенно верная. Взорвал бомбу — получи взамен налет бомбардировщиков. Каждый должен знать, что он понесет наказание.