Примерно на середине этой тирады он отвернулся, приспустил спортивные штаны и, выпятив живот, пустил шипучую струю на стену, уже неоднократно отмеченную сырыми полуовалами. Сейчас или никогда, понял Роман.
Приблизившись к обидчику со спины, он размахнулся ногой и врезал грязным ботинком в оттопыренный зад. Саньку бросило вперед, прямо на стену, по которой он выводил свои гнусные кренделя. Выставив перед собой ладони, чтобы не удариться лицом, парень не успел прекратить свое занятие и тотчас обмочил свои кроссовки и штаны.
Какой-то холодной частью мозга Роман сообразил, что сейчас они квиты, но если ударить Саньку первым, мужики придут на выручку, под предлогом, что драку начал не их младший товарищ.
Лепс и Жирик, хохотнувшие по инерции, уже не смеялись, вытянув шеи и подавшись вперед. Униженный Санька коротко выругался и выбросил вперед кулак. Не надеясь увернуться, Роман не мудрствуя лукаво наклонил голову. Костяшки чужих пальцев со всего размаха врезались в подставленную лобовую кость. Если из глаз Романа посыпались разноцветные искры, то Санька, изувечивший руку, взвизгнул и попытался наклониться, схватившись за пятерню. Зрители не успели понять, что происходит, потому что пришел черед Романа бить. Он рубанул кулаком в нижнюю челюсть, услышал четкий зубной лязг и понял, что схватка выиграна. Всплеснув руками, Санька повалился навзничь. Упав, он выпустил несколько пульсирующих струек, но не заметил этого.
— Нокаут, — прокомментировал Николай, приблизившийся к месту поединка. — Чистая победа. — Он посмотрел в глаза Лепсу. — Ромка только дал сдачи. Оба раза.
— Базару нема, — скривился бригадир.
По-видимому, в его правилах было презирать мужиков с подмоченной репутацией и дистанцироваться от них, чтобы самому не запачкаться.
— Рабочий день никто не отменял, — обратился он к Роману. — Еще два замеса — и шабаш. Возле ковша держи левой рукой, а правой нажимай на край лопаты. И не поднимай выше, чем требуется. Так веселей пойдет.
— Ладно, — кивнул Роман.
То, что он не промямлил интеллигентное «спасибо», было еще одним плюсом в его пользу.
Лепс тоже кивнул и отвернулся.
30 декабря. Вечер. Квартира Осокорковых
— И где только тебя черти опять носили? — недовольно спросила мать, вышедшая встречать дочь в прихожую.
Как Алена ни оттирала сапоги снегом, на каблуках и подошве все равно остались рыжие пятна глины. За день овраг нагревался солнцем, и там образовалось много подтаявших проплешин. Как последняя дура, Алена опять бродила там в поисках бетонной трубы, под которой…
Ну и так далее.
Там на острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке яйцо… а яйцо то не простое — золотое.
Алене навешали на уши лапши, а она поверила. Снова и снова упрямо отправлялась за город, разворачивала распечатанный план и искала. Интересно, чья это была идея так поиздеваться над ней? Романа или Кольки? Как бы то ни было, они обошлись с Аленой подло. И это при том, что оба как будто бы питали к ней нежные чувства. Вот и верь после этого мужчинам!
— Я гуляла за городом, — сказала Алена матери, которая неотрывно наблюдала за ней в ожидании ответа.
— За городом? Но это же опасно!
— Место открытое, машина рядом. Если бы я кого-нибудь увидела, я бы попросту уехала.
— Я говорю о бандитах! — произнесла мать страшным шепотом.
Она последовала за Аленой по коридору и, похоже, намеревалась зайти вместе с ней в ванную. В ее глазах стояла тревога, не исчезнувшая даже после благополучного освобождения. Она здорово сдала за последние дни. Раздражение Алены прошло, ей сделалось жалко маму.
— Все позади, — сказала она мягко. — Это было роковое недоразумение. Больше нас на тронут.
— Но обратно в банк тебя не возьмут, — констатировала мать. — Там у вас такое творится!
— Что творится? — быстро спросила Алена. — Откуда ты знаешь?
— Мир слухами полнится.
Раздражение вернулось. Еще более сильное, чем минуту назад.
— Извини.
Вежливо, но твердо отстранив мать, Алена заперлась в ванной и принялась снимать с себя все. Настроение было препаршивым. Неужели все кончено? Опять придется днями просиживать на работе, пялясь в экран компьютера. Мелкие интриги, грандиозные планы, умеренная зарплата. Нет, зарплата под вопросом. Ни в один банк Алену Осокоркову больше не возьмут, а солидные фирмы набирают сотрудников по протекции. У нее протекции не будет. Ей даже рекомендательного письма не дадут. Алене еще повезло, что ее оставили в покое. По-видимому, у бандитов и полиции существует договоренность не давать делу огласки. Но облегчения Алена не испытывала. Счастья — тем более.
Когда она закончила мыться и посмотрелась в затуманенное зеркало, ей не понравилось то, что она там увидела. Переживания никого не красят. А тут еще прическа эта дурацкая!
Ужинали вместе, но обособленно, недовольные друг другом. Алене не нравилось, что за каждым ее шагом следят и требуют отчета. Мать раздражало, что ее держат в неведении и обходятся без ее советов. Обычная история. У взрослых игра в дочки-матери проходит совсем не так, как в детстве.
По телевизору шло шоу, что позволяло не общаться, притворяясь поглощенной происходящим в студии. На самом деле Алене были совсем не интересны надуманные проблемы, которыми подсадные участницы делились с ведущими. Передача была посвящена якобы разведенным женщинам, которые почти всегда обретали счастье прямо в телестудии, на глазах у миллионов благодарных зрительниц.
Сегодняшняя героиня долго отказывалась назвать причину, по которой ее бросил муж, но, подчинившись уговорам ведущих, фальшиво смущаясь и как бы робея, призналась, что сделала себе силиконовую грудь, тогда как ее супруг предпочитал натуральную.
— Но грудь очень хорошая, — доверительно сообщила она. — Могу показать, если хотите.
Ведущие шоу, две немолодые женщины, яркая брюнетка и такая же яркая блондинка, разволновались так, словно никогда не видели сисек, ну хотя бы своих собственных. Посовещавшись, они дали добро, и гостья показала свое приобретение всей стране. Оператор грудь размыл, так что большого героизма не понадобилось. Зато минуты через полторы в студию позвонил отставной полковник, который был еще молод душой и телом и мечтал о спутнице жизни с большой, крепкой грудью. Он хотел знать, ощущается ли силикон на ощупь, и если да, то как именно. Женщина развязно предложила ему потрогать при встрече. Под аплодисменты аудитории эти двое условились о свидании. Передача закончилась. Дали рекламу.
— Чай будем? — спросила мать, собирая посуду.
— Давай помогу, — вызвалась Алена.
Пока они прибирали и мыли посуду, ледяная стена отчуждения, возникшая между ними, растаяла. Они попили чай с печеньем, поболтали о разных женских пустяках и разошлись по своим комнатам.
Было без десяти восемь. Ложиться спать было рано. Алена села на кровать со старым альбомом и принялась искать нужную фотографию. Это заняло считаные секунды. Фотография находилась на страницах, посвященных памятному отдыху в Албене. Собственно, почти все Алена порвала сгоряча, но две сохранила. На одной, сделанной профессиональным фотографом, она позировала в весьма откровенном купальнике. На второй, в розовом топе и солнцезащитных очках, поднятых на макушку, она сидела в кафе между Романом и Николаем, склонившимся к ней, чтобы попасть в кадр. Селфи тогда еще не изобрели, так что фотографировал троицу случайный посетитель, отлично справившийся со своей задачей.
Алена очень нравилась себе на этой фотографии. Рот у нее был приоткрыт, как она любила, а голова слегка приподнята, отчего нос казался мило вздернутым. Аленин палец прошелся по пластику, в который было упрятано фото. Какая же она была молоденькая и хорошенькая! А еще глупенькая, потому что растрачивала себя, свою жизнь и молодость понапрасну. Раздарила, растранжирила. И что осталось?
Алена сердито посмотрела на улыбающегося Николая. Его левая рука была прикрыта столом, но наверняка лежала на одной из коленок Алены. Он был жадным и ненасытным, как зверь. Ему необходимо было постоянно ощущать ее близость, поэтому он каждую минуту трогал ее, ласкал, целовал в шею, гладил по волосам. Ей казалось, что это и есть любовь. Но это была лишь животная страсть. Во всей красе она проявилась в тот вечер, когда Николай повалил Алену на посыпанный мукой стол и грубо поимел ее, не считаясь с ее мнением на сей счет.
Она перевела взгляд на Романа. Этот гораздо ласковее и внимательнее, хотя слабее. Наверное, так устроены мужчины. Сильные во всем должны проявлять силу, а тонкие натуры вроде Романа больше полагаются на ум и дипломатичность. Может быть, Алене следовало обратить на него более пристальное внимание? Неплохой любовник, прекрасный собеседник, внимательный и заботливый спутник. Однако, как и его друг, успеха в жизни не добился. Так уж оба устроены.
«Были устроены, — поправилась Алена мысленно. — Теперь оба мертвы. Но я не виновата в этом, нет. Я спасала маму. Это был мой долг. А кто мне эти двое? Даже любовниками не назовешь. Так, сплошное недоразумение. Если бы не золото, я бы о них и не вспомнила».
Воспоминание о золоте сменилось четким пониманием, что по праву оно принадлежит Алене и только Алене. Это она узнала о махинациях со слитками, она разведала все остальное, она свела друзей с Переверзиным. А они? Вместо элементарной благодарности заграбастали себе все и даже не поделились с Аленой. Сколько там у них было спрятано? Допустим, Николай не соврал и они действительно вывезли из цеха семьдесят килограмм. По праву Алене принадлежало двадцать три килограмма с лишним. Это было меньше миллиона долларов, но близко к тому. А вот если продать всю партию, то получилось бы достаточно, чтобы больше никогда не думать о деньгах.
Мысль о том, что возможность сказочно разбогатеть безвозвратно утеряна, не давала Алене покоя. Повинуясь безотчетному порыву, она взяла мобильник и вызвала Романа. Кто ей ответит? Кому достался его телефон? Или он звонит сейчас где-нибудь под землей, пугая кротов и землероек?