Дракон завис пред его тысячегранной поверхностью и изумлённо защёлкал, сообщая, что ощущает боевую магию невиданной силы, абсолютно такую же, каковая исходит от брони и хрардара Трырда, и поинтересовался, не из этого ли яйца вылупляются драконьи всадники в чёрных волшебных доспехах. На это Трырд ответствовал, что из этого яйца вылупляется ярость отца драконов, которая испепелит всякого, кто посягнёт на Родину детей Рыгдарда Кровавого. Когда-то подобные кристаллы венчали все двенадцать башен Главного Стана, ибо величайший шаман народа Орков был родом именно отсюда. Но во время войны с некромантами шесть из них исполнили свой удел, защитив Главный Стан и сразив Летающие Колесницы Некроса. С тех пор пламенеющих чёрным огнём Узилищ осталось шесть, остальные были изготовлены заново и заполнены фиолетовыми чарами Эльфов.
Но каждый шаман каждого клана бывал здесь не раз. Ибо шаманы сведущи в магии и не могли упустить возможности окунуться в бескрайние потоки боевого волшебства, равному которого нет во всём Парне. Даже Эльфы стремились постоять на вершинах сих башен, дабы предаться раздумьям. Эленар как-то рассказывал, что тоже бывал на башнях Главного Стана клана Дробящего Кулака, и был восхищён грандиозностью заключённых в Узилищах энергий. Чёрный Рыцарь соединил их с мировыми магическими потоками напрямую, и боевые артефакты с течением тысячелетий становились лишь сильней.
Сам Трырд шаманом не был и ощутить сии магические потоки не мог, однако реакция дракона более чем красноречиво подтверждала слова Эленара. Рырда весьма сильно интересовало, где же можно разыскать гнездовье отца драконов, дабы понежиться в запредельно могучих потоках его боевой магии.
– Стан нашего Небесного Отца, Рыгдарда Кровавого, – объяснил дракону Трырд, – находится среди звёзд. – Долететь туда самому невозможно, ибо такое расстояние не покрыть и за десять жизней. Но когда приходит час, Рыгдард Кровавый сам призывает к себе доблестных детей своих. Лишь сильные духом и чистые сердцем попадают в его Звёздный Стан. Так что у нас с тобой ещё есть время, дабы стать признанными достойными. Но я уверен, когда-нибудь мы будем там!
Обдумав сие, дракон ответил, что обрадован открывшейся перспективой. Однако всё равно бы не отказался хорошенько погрузиться в потоки столь невероятно могучей боевой магии. Но несколько часов висеть в небесах над венчающими башни боевыми артефактами весьма неудобно. Вот если столь же смертоносные Узилища имеются где-нибудь на земле, он бы не отказался возле них вздремнуть.
– К вечеру мы будем возле обители величайшего из доблестных сынов Рыгдарда Кровавого! – пообещал собрату Трырд. – Быть может, там ты сможешь получить то, о чем грезил сейчас! Ибо великой силы боевая магия царствует там безраздельно!
Дракон пришёл в восторг и до самого вечера без устали носился от одного Главного Стана к другому едва ли не на предельной своей скорости. Незадолго до заката все кланы южного Ругодара были оповещены, и Трырд направил дракона на север. Благородное животное легло на курс, и Рырд застрекотал, интересуясь, когда уже он сможет ощутить течение силы отца драконов.
– Мы направляемся туда, друг мой! – ответствовал оркский воин. – Место сие весьма велико, и лежит оно в самом сердце Ругодара, точно посредине между северной и южной частями великой степи. Никто не живёт под сенью Всепожирающего Огня, даже травы растут там неохотно, ибо боевая магия неистовой силы затмила солнце! Лишь Битва за Чёрную Башню гремит там каждую осень!
Услышав такое, дракон перешёл на максимальную скорость и рванулся вперёд столь стремительно, будто собирался сразиться с каменной бурей Некроса. Несколько часов прошли в непрерывном полёте, и Трырд с высоты небес взирал, как проносятся внизу бескрайние просторы цветущего Ругодара. Вскоре сильно стемнело, земля внизу утонула в ночной тьме, и разверзшееся над головой бесконечное море сияющих звёзд быстро заполонило всё вокруг. Дракон на лету поднял голову, взирая в бездонные небеса, перечёркиваемые тонкими штрихами падающих звёзд, и издал изумлённое щёлканье.
– Именно так, дружище! – подтвердил Трырд. – Там, в недосягаемой выси, ожидает нас в своём Звёздном Стане Рыгдард Кровавый! Небо Некроса слишком мутно для того, чтобы увидеть звёзды, но ратная доблесть способна пробить любую пелену Некроса! Нашему Небесному Отцу скучно взирать на безликие толпы никчёмных существ, сие навевает на него тоску. И потому Рыгдард Кровавый видит только честь, бесстрашие и мощь своих сыновей, да преданность, красоту и верность своих дочерей! Остальное его не касается! Поэтому Людям и к*Зирдам приходится порой несладко!
Могучий Орк гулко захохотал, и Рырд засмеялся вместе с ним, издавая громогласное щёлканье, заставляющее затихнуть мириады ночных цикад. Некоторое время дракон громадной чёрной тенью стремительно рассекал сумеречные небеса, потом мрак вокруг начал сгущаться, и на горизонте показалось тусклое багровое свечение, вяло проглядывающее через чернильно-чёрную оболочку.
– Вот он, Всепожирающий Огонь! – изрёк дракону Трырд, указывая рукою вдаль. – Невиданное заклятье невероятной разрушительной силы, способное умертвить всё живое и испепелить всё неживое! Но даже Всепожирающий Огонь не в силах победить ярость величайшего шамана Ругодара, дарованную ему отцом драконов! Ярость Чёрного Рыцаря сковала Всепожирающий Огонь и ведёт с ним поединок, длящийся вот уже пять тысяч лет! Из этого поединка живым выйдет лишь один из бойцов. Исход сей битвы решит судьбу Ругодара. Шаманы говорят, что это будет ещё не скоро. И на наш с тобой век хватит славных сражений!
Чем ближе к багрово-чёрному океану подлетал дракон, тем сильнее Трырд ощущал охватившее собрата возбуждение. Вместо усталости от долгого полета на пределе скорости дракон ощущал прилив сил и стремился добраться до цели как можно быстрее. Заполонивший небеса застывший океан беззвучно клубящегося огня занимал площадь столь огромную, что, находясь под ним, нельзя было увидеть его границ. Дракон на полной скорости поднырнул под исполинский океан боевой магии и помчался дальше, стремясь достичь его центра. Трырд поднял голову и воззрился на застывшее в одном размахе над головой чудовищное заклятие.
Отсюда ярость Всепожирающего Огня была видна ещё лучше, нежели с земли. Заточённый в тонкую чёрную оболочку, сотворённую Чёрным Рыцарем из собственной Сущности, океан огня не был покорен или спокоен. Там, за непреодолимой преградой боевой магии, кипело, бурлило и неистово бесновалось почти жидкое некротическое пламя, багровое свечение которого превратило лежащую внизу землю в полумёртвую пустошь, утопающую в вечных кровавых полусумерках. Короткая, едва в половину ногтя, жёсткая трава покрывала её поверхность, ибо это всё, что сумело выжить здесь без дождя и солнечного света. Лишённое Жизни место, над которым не властна Смерть.
Дракон мчался, словно одержимый, и расстояние в один долгий перебег промелькнуло за пятьдесят ударов сердца. Внезапно Рырд замер в воздухе, словно вкопанный, и издал протяжный боевой стрёкот. Прямо перед ним вознёсшейся в небеса чёрной громадой стояла Башня Чёрного Рыцаря. Выполненное из волшебного камня исполинское копьё хрардара высотою в сто оркских шагов, направленное точно в сердце Всепожирающему Огню. Дракон с восхищением взирал на неё, осторожно принюхиваясь и тихо щёлкая, словно он вновь был малым птенцом, только вылупившимся из яйца.
– Шаманы говорят, – Трырд Стремительный Выпад невольно замер, ощущая, как древние доспехи на его теле незримо вибрируют, – что с каждым столетием Чёрная Башня становится выше, а размеры Всепожирающего Огня сокращаются. Однажды я хотел спросить об этом Эленара, но постеснялся показаться невеждой. Когда вернёмся в Крепость, обязательно спрошу…
Четверть часа дракон медленно кружил вокруг Чёрной Башни, словно проводил ритуальный танец, после чего вопросил, может ли он погрузиться в сон у её подножия, прямо здесь, под исполинскими пластами боевой магии огромной силы. Трырд не стал мешать собрату, и вскоре дракон уснул в одном размахе от чёрных входных ворот. Последовать его примеру сразу Трырд не смог. Здесь, возле Чёрной Башни, ярость битвы слишком сильно кипела в крови, возбуждая жажду сражений, и могучий оркский воин отправился в обход обители Чёрного Рыцаря, взирая на величественное древнее строение и осматривая местность, раскинувшуюся вокруг.
Поле Битвы за Чёрную Башню. Место ежегодного сражения между кланами севера и юга. Сражения, определяющего меру доблести кланов и их бойцов на ближайший год. Пять тысячелетий назад славные Предки, объединившие народ Ругодара в единый кулак, завещали своим Потомкам никогда не погружаться в пучину кровавых распрей. Но поддержание воинского мастерства требует постоянных сражений, и рейды в пески Ратхаш не всегда способны удовлетворить жажду битвы, кипящую в крови могучих зеленокожих гигантов. Выход был найден, и имя ему – Битва за Чёрную Башню.
Битва ведётся по правилам поединка до Третьей Крови. В Битве запрещено убивать, но в пылу жаркого сражения иногда случается, что удар оказывается слишком силён, и кто-то может погибнуть. Такое не приветствуется, но полностью трагических случайностей не избежать. Это охлаждает взаимоотношение между кланами. Но ещё сильнее их охлаждает проигрыш в этой Битве. Потерпевшие поражение кланы возвращаются в родные станы, пылая жаждой отточить ратное мастерство и взять реванш следующей осенью. Одержавшие победу прославляют своё мастерство, зачастую не упуская возможности иронизировать над побеждёнными, и это ещё сильнее распаляет вражду.
Не раз случалось, что между отдельными кланами победителей и проигравших вспыхивали настоящие междоусобные конфликты. Из уважения к Чёрному Рыцарю, ратовавшему за единый народ Орков, война в подобном случае всегда объявляется в ограниченном размере. Войска враждующих кланов могут сойтись в битве не более трёх раз и после этого обязаны заключить мир на десять зим, дабы на смену павшим подросли новые бойцы. Но и этого более чем достаточно для того, чтобы кланы относились друг с другу с великой холодностью. Юг и север давно уже наполовину враги, и лишь общее для всего народа Орков горе способно сплотить кланы. Так было десять лет назад. Так будет и впредь, но таковое положение дел вызывало в душе Трырда Стремительный Выпад острое чувство неправильности. Народ Орков должен быть един всегда, а не только во времена великой беды.