– Сира… разумно ли это? Пусть сторона йотридов – не сторона добра, но пока она более безопасна. Цифры говорят сами за себя: между храмом и десятками тысяч жаждущих добычи йотридов никого нет.
Верно… но недальновидно.
– А когда Кярс уравняет шансы своими гулямами, не застанет ли он нас на проигрывающей стороне?
Эше вздохнул:
– Не знаю. Но до возвращения Кярса последнее место, где я хотел бы находиться, это храм. Не думаю, что Кярс осудит свою жену за то, что она не стала рисковать и осталась в своем доме.
– Так что же нам делать?
– Ждать и стараться не попасть в трясину. – Он широко улыбнулся, обнажив белые зубы. – А пока. Я никогда не был в гареме. Интересно, как выглядит опочивальня шаха?
Я засмеялась:
– Кровать стоит в золотой клетке.
Он удивленно распахнул глаза:
– Так ты была там? Полагаю, ты не так невинна, как я думал.
– Я и правда спала там… вчера ночью.
– Вчера ночью… когда ты должна была спать со мной. Заставила меня пойти к страже, чтобы я не чувствовал одиночества.
– Я тоже была не одна, – ухмыльнулась я.
Он открыл рот:
– Что? Только не говори мне. Пашанг?
Я кивнула, выгнув брови, а затем рассмеялась.
Эше с облегчением выдохнул:
– О, благодарение Лат.
– Но на секунду ты приревновал.
– Нисколечко. У моего медного трона ждут толпы похотливых нимф.
Мы оба рассмеялись. Похоже, со вчерашнего вечера настроение Эше улучшилось и он опять стал собой. Это обрадовало меня сильнее, чем я ожидала.
Я тронула подбородок:
– Думаю, я знаю, какая комната тебе понравится.
– Для начала нужно сделать то, что я должен был сделать сразу, как попал сюда. Отведи меня в самое высокое место дворца.
Значит, в восточную сторожевую башню. Во время короткой прогулки я рассказывала Эше историю Песчаного дворца. Его построил святой правитель Забур, но затем сын Селука Рукан сровнял дворец с землей, когда забрал город у своего брата. Судя по тому, как вяло Эше кивал и хмыкал, он уже это знал или ему было неинтересно.
Подъем по извилистым лестницам без перил в сторожевой башне немного пугал меня, а Эше еще больше, но вершина того стоила. Во все стороны простирался город песочного цвета, полускрытый пыльной дымкой. Он казался таким спокойным и мирным.
– Романтичные виды, – сказала я Эше.
– Если бы я привел тебя только за этим. – Он нахмурился и обнажил кинжал. – Сира, мне нужна твоя кровь.
– Моя кровь?
– Кровью завоевателя я могу начертать руну, которая защитит нас от Зедры. Нужно также начертать руны в четырех углах дворца, поэтому мне понадобится довольно много крови. Это все равно что раскидывать сеть.
Конечно. Я как-то не думала об этом, но, похоже, моя кровь особенная.
– Я одна обладаю такой кровью?
Он покачал головой:
– Нет, но она редкая. До того дня, когда я спас твою жизнь, я ни разу не писал руны кровью завоевателя. Она является основой для многих могущественных рун. Я просто уколю твой палец.
Эше взял меня за руку и достал из кармана крошечный флакон из-под духов.
Я поморщилась от мысли о кинжале и закрыла глаза. Укол продлился всего мгновение, и то, как Эше выжимал кровь, оказалось больнее. Через несколько секунд все закончилось, и Эше перебинтовал мне палец.
Обмакнув свой палец во флакон, Эше нарисовал на стене руну, глаз внутри сияющего солнца. Затем он что-то пробормотал, и руна на мгновение засветилась.
– Готово, – с облегчением вздохнул он. – Теперь нам нужно попасть на другие высокие точки.
– Откуда у меня такая редкая кровь, Эше?
Я потеребила высокий воротник кафтана, скрывавший руны, которые Эше начертал моей кровью на шее, чтобы спасти мне жизнь и защитить от оборотня.
Он поднял руки ладонями вверх:
– За исключением твоего происхождения, я не знаю.
– Это благословение… или проклятие?
– Может, ни то ни другое. Или и то и другое.
А мой спрятанный под повязкой глаз, видящий звезды? Я так хотела показать Эше, но не смела. Тогда он узнает, что я – именно та, на кого он охотится. Порождение пустоты и звезды столь темной, что она поглощает свет.
– Эше… а если я – зло? Что бы ты сделал?
Он озадаченно скосил глаза:
– Есть разница между «не быть добром» и «быть злом».
– Считаешь себя проницательным, но не видишь, кто стоит перед тобой.
– Я вижу ту, что, подобно всем нам, борется за свое место в этом мире. Стреляет высоковато, но, как говорят Лучники Ока, «целься в солнце и попадешь в луну».
Я покачала головой. Он и правда не понимал. Но мне нужно, чтобы он знал. Я не могла больше прятаться от единственного человека, к которому не испытывала ненависти.
Я погладила повязку, готовясь снять ее и показать, кем я стала.
В уголке глаза вспыхнул свет. Под солнцем взорвались мерцающие красные звезды. Я даже не успела снять повязку, а уже видела звезды.
– Фейерверки? Откуда их запускают? – сказал Эше.
Над Кандбаджаром гремели взрывы. Действительно, фейерверки… но, что еще более странно, они взлетали над храмом. А все знали, что красные фейерверки означают лишь одно – войну.
22. Зедра
Оказаться в ловушке – уже паршиво. Но когда Хизр Хаз приказал своим людям выставить караул у меня в комнате, это стало невыносимым. Мирима куда-то переселилась. Вообще-то, так сделали все, кроме меня и Селены, которая спала на тюфяке рядом со мной.
Конечно, я возмущалась. Требовала встречи с шейхом. Напоминала, что я возлюбленная наследника престола. Но людям из ордена было плевать.
Тогда я начала угрожать, что их изобьют, выпорют, повесят, сожгут. Кто они такие, чтобы меня запирать? Какие-то попрошайки с чумазыми рожами, которые только и умеют, что поститься с рассвета до заката. Это они и считают верой, лишать себя всего?
Их полное равнодушие к мольбам меня разъярило. Но я не могла позволить злости диктовать мне, что делать. Мне пришлось взять паузу на размышления, чтобы мои действия пошли на пользу, а не во вред.
По дурости я каким-то образом себя выдала. Какой-то умник сложил все части головоломки и рассказал другим. Теперь стало совершенно очевидно: старый шейх знает. А раз знает он, то и остальные. Альянс, который я сковала против Пашанга, теперь стал моим тюремщиком.
Хуже того, у меня появился враг, которого я никак не ожидала, – Сира. Она всегда была полна сюрпризов, но соединять звезды? Как такое возможно? И если это правда, какая звезда с ней говорит?
И теперь я сидела на тюфяке, в окружении трех мужчин из ордена, наблюдающих за каждым моим движением. Я могла сидеть здесь и размышлять часами, но это меня не спасет.
– Отец, ты меня слышишь? – прошептала я. – Ты нужен мне, Отец.
Я все повторяла эти слова и повторяла, но тщетно. Наш сын где-то в городе, а его отца здесь нет, и он не поможет его спасти. Это мое бремя. Как всегда.
– Мне нужно облегчиться, – сказала я своему тюремщику.
Он бросил мне ведро.
– Ты же шутишь? Не могут же последователи святого Джамшида быть такими бесстыдными.
Он просто молча уставился на меня с отвратительной ухмылкой. И я взяла ведро. Покрутила его, пока не нашла сбоку торчащую щепку. Я ткнула ею кожу и начертала превосходную кровавую руну.
А потом покатила ведро к ногам тюремщика. Тот завороженно уставился на него. И другой тоже, и вот уже они оба выпрямились с руками по швам и застыли с немигающими вытаращенными глазами.
Я подобралась к спящей Селене. Как глупо с их стороны было оставить ее со мной. Скорее всего, они просто не знали, насколько я сильна и насколько сильна ее кровь. Я обмакнула палец в капельку слюны у нее на подбородке и лизнула; как ни отвратительна чужая слюна, она имела послевкусие соленого молока. Этот редкий вкус не был мне знаком, а значит, он силен, и весьма вероятно, его руны действуют также, как из крови завоевателя. Скорее всего, это кровь ангела, потому что давным-давно этот тип встречался среди племени, жившего в ледяных землях на западе, хотя оно вымерло еще до моего рождения. Не самое здравое рассуждение, но безумная догадка лучше, чем ничего, решила я.
Я потрясла ее, чтобы разбудить.
– Я порежу тебе палец. – Я вытащила кинжал из- за пояса впавшего в транс охранника. – Твоя кровь выведет нас отсюда.
Селена зевнула и потерла глаза.
– Моя кровь?
– В твоем сердце бьется редкий тип крови. А редкий тип может… В общем, если я права, ты сама увидишь.
Она посмотрела на застывших охранников. Я щелкнула пальцами перед их немигающими глазами.
– Теперь меня уже не должны удивлять никакие твои действия, – сказала Селена. – Ты так рьяно сражалась. Похоже, никто не может встать у тебя на пути. Честно говоря, ты меня пугаешь. И все же меня восхищают твои способности. Надеюсь, однажды я смогу так же пылко, как и ты, сражаться за то, во что верю.
Я хмыкнула. Я уж точно не пыталась стать примером для подражания.
– Селена, надеюсь, тебе никогда не придется делать и тени того, что сделала я. Надеюсь, ты состаришься в любви и умрешь счастливой. У меня почти это было, но… кончилось все плохо, а потом меня прокляли второй жизнью.
– Неужели это проклятие? Если ты сможешь быть рядом с сыном, разве это так плохо? Это же еще один шанс на счастье.
Она была права. Какая неожиданная мудрость со стороны той, у кого еще нет ни одной морщинки.
– Спасибо. – Я вытерла влагу с глаз. – Твоя забота… делает все немного проще.
– Я помогу тебе с сыном. Сделаю все, что смогу. Просто… не забывай о своем обещании. – Она протянула руку: – Да простит меня Марот.
– Я не забуду, милая. Я отправлю тебя домой. – Я поколебалась, не желая видеть кровь на ее коже. – Еще раз тебе спасибо… за то, что веришь в меня.
Я уколола острием кинжала кончик ее пальца. Выступила кровь, и Селена охнула. Я зажала палец, чтобы кровь потекла в крохотную бутылочку из-под духов. Набрав достаточно, я плеснула на рану водой и обернула палец Селены тряпицей.