– Где наш сын? – спросила я, дрожа. – Все это не имеет без него смысла.
Он усмехнулся:
– Я слышал твои молитвы. Помнишь, что я тебе говорил? С таким же успехом ты могла бы молиться камням, я все равно ничего не могу для тебя сделать.
– Наш сын! – Я сбросила одеяло и села. – Где он?
– Время пришло. Ты не должна проиграть эту битву. Кстати, ты была права – у дочери крестейского императора и впрямь кровь ангела. – Он поднес руку к усам, и его улыбку накрыла тень. – Ты прочла мои заметки из второго тома? Там есть чудесная кровавая руна, которую можно написать кровью ангела, но тебе понадобится много крови. У крестейки ее едва хватит.
Придется пожертвовать Селеной, как я пожертвовала Сирой? Неужели это необходимо для спасения человечества?
От одной этой мысли меня затошнило. Руны, о которых я узнала из его заметок… Их и рунами не назовешь. Скорее это картины, для которых требуются ведра крови.
– А хочешь узнать, какая кровь у дочери сирмянского шаха? Ее тоже как раз хватит для той же руны. Чью кровь использовать, выбери сама.
– Ты правда собираешься обращаться со мной вот так свысока? Просто скажи, какой у нее тип крови.
Он мрачно хмыкнул:
– Девушку воскресила звезда. У нее звездная кровь, и лишь она одна во всем мире обладает такой кровью.
Я поежилась. Звездная кровь. Как и кровь ангела, ее можно использовать для этой картины из крови.
Я отмела эти мысли.
– Нет, они достойные девушки. Они не заслуживают.
– Они тебе не дочери! – Отец стукнул по иллюминатору кулаком, и стекло пошло трещинами, а я сжалась в углу кровати. – Как и Сира не была твоей подругой. – Он прыгнул на кровать, прижав меня к деревянной стенке. – А теперь она соединяет звезды и служит Спящей, она явилась, чтобы нарушить все наши продуманные планы. Если ты не будешь к ней беспощадна, мы проиграем. Потомков не станет, и Великий ужас перекует нас в огне. Хочешь навлечь это на наши головы, дорогая дочь?
– Ты мне не отец, – сказала я, ощущая вкус слез со своих щек. – Мой настоящий отец… Он меня ценил. Он бы никогда не попросил меня.
Хисти схватил меня за плечо, и меня пронзила боль.
– Думаешь, я не видел? Не наблюдал, как уничтожали мой род? Если бы я мог спасти хоть одного из своих сыновей, то спас бы! Но я сумел спасти лишь тебя! Старую дуреху, которая уцелела благодаря магии!
Я потерла синяк, который он поставил, и всхлипнула.
– Почему я? Почему все это свалилось на мои плечи?
– Думаешь, я не задавался тем же вопросом еще тысячу лет назад, когда мне пришлось спасать человечество? – Он слез с кровати и двинулся к двери. – И еще кое-что. Будь осторожна. Маг Кева больше не один. Ему помогает Марада, султанша маридов. Он придет за тобой.
Я вздрогнула, когда в голове вспыхнул образ этого чудища размером с тучу: парящая черная громада змей, чьи контуры светятся красным на солнце, с тремя головами и шестью горящими глазами.
– И как же мне сражаться с этим кошмаром?
– Как я и говорил все это время, воспользуйся кровавыми рунами, которые я тебе дал. Сира и Кева не справятся с моими заклинаниями. А теперь… приведи себя в порядок. К тебе посетитель.
Отец открыл дверь и поклонился стоящему на пороге человеку:
– Она проснулась, мой шах.
Отец Хисти вышел, и вошел Кярс с малышом Селуком на руках. Я спрыгнула с кровати и схватила своего хнычущего сына, со слезами на глазах поцеловала его в лоб. Так приятно и тепло держать на руках собственную плоть и кровь. Тем временем Кярс обнял нас, и я наконец-то расслабилась после пытки, казавшейся вечной.
Я прижала сына к груди и посмотрела на Кярса. Он правда здесь? Или я грежу?
Он поцеловал меня в щеку.
– Благодарение Лат, ты здесь.
– Здесь – это где?
– Здесь, со мной. А все остальное не важно.
Я осталась в его объятиях, пока сердце не стало биться ровнее. Тяжелое дыхание Кярса и приглушенные рыдания давали понять, как сильно он скучал по мне. Я тоже неожиданно соскучилась по нему.
Согревшись, я снова спросила:
– Но правда, любовь моя, где мы?
– Идем… Я покажу.
Он повел меня за руку по деревянному коридору и вверх по скрипящему трапу на палубу. Наверху развевался флаг с медузой, которая протягивала тысячу щупалец-молний. Символ Саргосы. Что мы делаем на саргосском корабле?
– Я должен извиниться за способ, с помощью которого тебя сюда привезли, – сказал Кярс.
– Так, значит, это твои люди в плащах ордена затолкали нам в рот маковые зерна?
Кярс кивнул:
– Я не был уверен, что твоим спутницам можно доверять, и не стал рисковать – вдруг ты откажешься идти.
Думаю, это было разумно. Хотя я последовала бы за любым и куда угодно, лишь бы найти сына, Кярсу об этом знать необязательно.
– Значит, Мансур тоже здесь? – спросила я.
– Да. Хотя не желает развязывать язык. Который вряд ли останется у него надолго.
Приятно слышать. Мансур не знает, кто в него вселился, но для меня лучше, чтобы он не рассказал Кярсу о том, как покидал свое тело.
Мы вошли в гавань Кандбаджара, полную других саргосских кораблей и кораблей под иными флагами: там были ятаган под солнцем – эмблема Рыжебородого; крылатый слон Коа и кашанский сокол.
– Это корабли, которые я захватил, – объяснил Кярс. – Мы сохранили флаги как обманки.
Я понимающе кивнула.
Воздух провонял жирной вяленой рыбой. На берегу громоздились ряды и стопки пустых деревянных клеток – Конюшня, где держали перед продажей рабов. На холме вдали сверкал под полуденным солнцем Песчаный дворец.
С развевающимися по ветру черными волосами Кярс выглядел более мужественным, чем прежде. Доспехи гулямов сидели на нем как влитые, бронза и золото напоминали панцирь животного. Даже его тонкий нос, похожий на нос лодки, выглядел шире.
– Ты пропустила фейерверк, – сказал он. – Йотриды как раз собрались атаковать храм.
О да, я видела, как их передовой отряд скакал галопом по улице.
– И… что же будет? Как ты поступишь?
– Это зависит от тебя, Зедра. Ты же была в том храме.
– В каком смысле?
Я поцеловала едва пробивающиеся волосики Селука, и Кярс просиял.
– В детстве я однажды спросил Хизра Хаза: «Если Лат на самом деле существует, почему ее здесь нет? Почему она не показывается?» – Очевидный вопрос. – И он ответил, что Лат всегда наблюдает, но испытывает нас, нашу веру и деяния. – Он скрестил руки на груди. – Вот и я наблюдаю. А что важнее, ты наблюдаешь. – Он прижался губами к моим губам и просунул внутрь язык, поцеловав с большей страстью, чем когда-либо. Отстранившись, он спросил: – Так скажи, любимая, есть ли в этом храме те, кто достоин спасения?
– Достоин спасения? Они же наши союзники, любовь моя. О чем ты?
– Союзники? Хизр Хаз убедил моего отца вызвать Мансура и йотридов, чтобы разобраться с силгизами, и тем самым навлек на нас этот кошмар. Достоин ли он спасения?
Нет… Озар подтвердил двуличность Хизра Хаза. Я покачала головой.
– А Хадрит? – спросил Кярс. – Он на самом деле мой друг?
Я снова покачала головой.
– Нет, любовь моя. Хадрит и Озар играют за обе стороны. – Лишь один человек остался верен Кярсу, верен мне. – Като предан тебе. Он много раз мне помогал. Он наш верный союзник, любовь моя. Я знаю, что это так.
– Като – единственная голубка в логове гадюк. Стоит ли мне рисковать своим положением, чтобы спасти одного человека?
Нет, не только одного человека.
– А еще Лучники, любовь моя. Лучники Ока тебе верны и сражались за тебя.
– Этосиане. Стоит ли подвергать опасности жизнь правоверных ради спасения язычников?
Я потерлась носом о голову Селука, чтобы он перестал хныкать.
– И что дальше? Ты позволишь йотридам захватить весь город?
– Именно так. Пусть решат, что победили, а потом я ударю. Йотриды жаждут разграбить сокровища города. Вот зачем они пришли. Они будут пьяны, мародерствуя и насилуя, и совершенно дезорганизованны. Тогда-то я их и уничтожу.
Хотя план Кярса был разумен, мне казалось, что не стоит жертвовать Като и Лучниками. Быть может, я вселюсь в кого-нибудь и найду способ их спасти. Но… зачем? Спасение Като не поможет мне выполнить задачу. Наоборот, мне следует от него избавиться. Так почему же я так о нем беспокоюсь?
– Като командует большим числом гулямов, да и Лучников много. А преданных людей, готовых сражаться за тебя, никогда не бывает в достатке, разве не так?
Кярс кивнул:
– Отец всегда хвалил Като. «Кичак и Като верны мне больше, чем родные сыновья», – говорил он. И он был прав. Я пошлю человека, чтобы вернуть Като.
Я поцеловала сына в щеку.
– Так лучше всего, любовь моя.
– Что до Лучников, я пошлю сообщение Абу и попрошу их отойти в тренировочный лагерь. Пусть сгинет только орден. Меня уже тошнит от его власти в городе.
Это казалось правильным решением. И все же насколько вероломно со стороны Кярса позволить врагам уничтожить тех, кто ему не по нраву. Я бы и сама так поступила.
– Мой шах, – сказала я. – Ты знаешь о той, что соединяет звезды?
Кярс покачал головой. Если он не знал о ней, то и не в курсе, что Хизр Хаз и Хадрит раскрыли мою тайну. В таком случае, хорошо, что они погибнут в храме.
– Любимый, – сказала я, – Сира убила твоего отца. А после этого не умерла и не сбежала, как мы считали. Она вернулась… и ей помогают те же могущественные силы, что помогали Ашери в Сирме.
Его лицо стало холодным и печальным.
– Говорят, это Ашери призвала Архангела, возродила мертвого императора, вызвала огненный шар, который расплавил людей живьем, и провела Михея Железного через Лабиринт. И ты говоришь, что Сира теперь обладает той же властью?
Я кивнула со всей возможной яростью:
– Она колдунья. Всех обвела вокруг пальца. И меня тоже.
– До меня дошли слухи о колдунье. А теперь ты их подтвердила. Вот бы. Вот бы у нас на службе был маг. – Он покачал головой: – Но Сира? Когда я узнал, что она убила моего отца, то не мог в это поверить. И все же.