— Я если вы не знали, то кроме воина, ещё и жрец своего бога. Так что просто попросил его встретиться с вашими богами, поговорить, выпить медовухи и попросить их, передать вас мне, — не моргнув и глазом соврал я.
Глаза девушек моментально высохли и они открыв рот, уставились на меня.
— Как? Как это возможно? — по очереди спрашивали они меня.
— Слушайте, я не знаю, можете у своих богов спросить, но итогом их встречи стало, что мой бог сказал мне взять вас к себе и окрестить, поскольку ваши боги отдали вас ему целиком, вместе с душами, — пожал я плечами.
Обе девушки не знали, что и ответить, ошеломлённо переглядываясь между собой.
— Так что сейчас я вас окрещу и вы останетесь со мной, как христианки, — нагло заявил я, — а ваши боги там уже сами жрецам скажут, о чём поведать вашим семьям.
— Так сказали боги? — продолжали удивляться они.
— Да, так сказали боги, — подтвердил я.
— Что же, тогда нужно выполнять их повеление, — они моментально смирились с новой участью, и подползли ко мне, обняв за обе ноги.
— Теперь, вы наш господин!
— Вашим воспитанием и манерами, мы займёмся по прибытии в Венецию, — проворчал я, поднимая их с пола, — а пока проведём церемонию, идём к борту, мне нужна вода.
Выведя, как всем казалось двух местных мальчиков на палубу, я под взглядами команды провёл над ними обряд крещения, который все встретили приветственными криками, и затем обратно вернул в свою каюту. Девушки оживали на глазах, после проведённого обряда и задавали много вопросов о новом боге и вере, но пришлось отложить это всё до лучших времён, сказав, что этим займёмся как только у меня будет время, чтобы уделить им больше внимания. Они меня отпускали с большим сожалением, поскольку хотели, чтобы я остался ещё, но у меня было много дел, так что с трудом отцепив девичьи руки от моего многострадального тела, я позвал Карло и приказал снова нести свою службу, главное в которой было то, чтобы никто не заподозрил, что они девушки. Ведь ради этого он выносил их ночные горшки, а также носил воду, чтобы те умывались, не допуская в каюту никого из посторонних, кроме только капитана, посвящённого в эту же тайну. С ним кстати мы всё же немного посидели, перед моим возвращением на берег, и он рассказал про избиение туземцев, приплывших к кораблю на каноэ. Из сотни плавательных средств к борту пробилось лишь пять, которых просто расстреляли картечью из вертлюжных орудий. Наши посиделки закончились далеко за полночь, так что попрощавшись с ним и офицерами, я приказал везти меня обратно в лагерь.
Глава 32
11 июля 1201 года от Р.Х., г. Чичен-Ица, полуостров Юкатан.
— Простите за мою навязчивость, сеньор Витале, — обратился ко мне военачальник, когда мы забрав всё оставшееся войско и половину канониров с корабля, стояли под стенами города майя, чуть не ставшим конечной точкой в моём путешествии, — но как вы хотите их победить? Ладно ещё в чистом поле мы сильны, но воевать в городе? Где за каждом домов нас ждёт засада? Так мы потеряем слишком много солдат.
— А я и не собираюсь этого делать, — хмыкнул я, — поскольку правитель майя решил действовать нечестными методами, нарушив своё слово, я считаю, что у меня теперь руки развязаны полностью.
Сеньор Бароцци нахмурился.
— Мне страшно уже оттого, что это говорите вы сеньор Витале. Что вы интересно такого нехорошего припасли для туземца?
— Помните, я приказал из одного, изодранного паруса сшить десяток мешков? — поинтересовался я.
— Ещё бы, — хмыкнул он, покачав головой, — вы приказали гадить туда всем солдатам, а также класть мёртвых птиц и мелких животных, которых мы подстрелили по пути.
— Ну, думаю тогда вы сами догадаетесь, зачем я это сделал, если я вам скажу, что здесь вся вода либо дождевая, либо достаётся из глубоких колодцев в известняке. Конкретно у этого города, таких колодцев два, один из них используют для жертвоприношений, но он всё ещё теоретически может послужить источником для питьевой воды, а второй чисто питьевой, неподалёку отсюда.
Глаза военачальника расширились.
— Вы хотите отравить воду?!
— Всё верно. Вы против? — покосился я на него.
— Если это позволит сберечь жизни моим солдатам, то конечно нет, — изумился он, — почему вы так решили?
— Ну не знаю, последние два похода вы упрекали меня за излишнюю жестокость.
— Сеньор Витале! — возмутился он до глубины души, — я просто высказывал вам своё мнение! Поступать, как я говорю, ваш выбор, я могу лишь советовать!
— Хм, да? — удивился я, — а я уж подумал…
— Нет, — он перекрестился, — я смотрю на ситуацию с высоты прожитых лет, но вы главный, решения принимать вам. Если хотите, я могу оставить своё мнение при себе.
— Нет, как раз таки нет, — тут же закачал я головой, — если я задумываюсь над вашими словами, то явно вы даёте ваши советы не зря. Так что прошу вас и дальше продолжать говорить мне о том, в чём я по вашему мнению неправ.
Старик хмыкнул, но склонил голову. Пока мы разговаривали, нам никто не мешал, но только офицеры увидели, что мы замолчали, тут же один из них подошёл к нам.
— Сеньор Витале, мы запаслись водой, а затем сбросили половину груза в этот колодец, — сказал он, показав рукой на карстовый колодец.
— Отлично, ждём тогда ночи, а вы пока распорядитесь всем солдатам справлять нужду только в него, а также пусть продолжают охотиться и скидывать туда же трупы животных.
— Будет исполнено, — он поклонился и побежал выполнять.
— А что дальше? — старик скосил на меня взгляд.
Я показал на стену, на которой виднелись тысячи индейцев.
— Ночью, как известно, они не воюют, сделаем подрыв стены в том месте, где находится Священный сенот и заразим ещё и его, а дальше просто отступим.
— Вы не хотите захватить город? — поразился он.
— Нет, дальше мы направимся в их столицу, и там проделаем то же самое, заразим все источники пресной воды, — спокойно ответил я, — а затем, пока они не опомнились, то же самое проделаем и с третьим городом их союза.
— Думаете — это приведёт к большой ссоре?
— Не знаю, мне это и неважно, я хочу вызвать бегство городских, богатых слоёв из насиженных мест, а также чтобы они принудили крестьянские сообщества к стройке новых городов, у незагрязнённых источников, или же расширение существующих.
— Что это даст? — удивился сеньор Бароцци.
— Острую напряжённость сословий, — прищурился я, посмотрев на солнце, которое наконец начало клониться в зенит, — и недовольство, особенно после того, как правитель майя приказал казнить мирных жителей, лишь просто за вопросы о налогах.
— А откуда они у них возникли? — он начал фразу, но запнулся, посмотрев на меня, — а-а-а, понятно. Вы успели поработать?
Я улыбнулся ему.
— А вы думали, я в городе медовуху пил и с женщинами развлекался?
— Подобные мысли, даже закрасться ко мне не могли, — рассмеялся он, — а вот новость о том, что вы планировали восстание у местных, вполне в моей голове укладывается. Это точно в вашем духе.
— Это радует, — посмеивался и я сам, на его слова, — если ещё удастся часть крестьян обратить в истинную веру, то можно будет смело сказать, что месяц жизни в их городе прошёл не зря.
— Тогда подождём ночи, — военачальник тоже посмотрел на солнце, — надеюсь они и правда не воюют в это время суток.
30 июля 1201 года от Р.Х., г. Ушмаль, полуостров Юкатан.
Войско, утомлённое длительным нахождением в джунглях, из-за климата и насекомых которых, мы потеряли больше, чем от прямых столкновений с майя, подошло наконец к последнему крупнейшему городу Майяпанской лиги. Он так же, как и остальные, был окружён стеной, которая только вместо защиты, становилась убийцей для местных. Поскольку попадание снарядов по песчанику вызывало столько каменных осколков, что именно они убивали больше всего воинов за её пределами. Ну и конечно, за десяток выстрелов мы разрушали любой участок стены, который был нам нужен для прорыва и заражения только источников воды, не вступая в длительные затяжные бои.
— О, похоже у этих туземцев другие планы, — удивился сеньор Бароцци, показывая мне на делегацию, которая вышла из города. Впереди шли рабы, несущие огромный паланкин, затем жрецы и последними шли воины сопровождения, только с одними щитами, без оружия.
— Пойду спрошу, что им нужно, — я также этим заинтересовался. Майя были храбрыми и обычно сражались до последнего воина, пока был жив командир, а мы им это конечно же обеспечивали. Не стремясь выбить главного в первые же минуты боя, как это было принято у них самих. Они конечно ещё долго будут платить кровавую цену за свои привычки и нежелание менять тактику ведения войны с нами.
Мне помогли переодеться в полный доспех и в таком виде я вышел вперёд, под прикрытием пятидесяти воинов. Паланкин остановился в десяти шагах от меня и из него вылез майя, явно из высшего сословия. Это было понятно по его татуировкам и количеству драгоценностей на теле.
— Батабоб Ша Грил, приветствует великого халач уинике Витале, — неожиданно низко поклонился он мне.
— Приветствую и тебя, правитель города Ушмаль, — не изменил я позы, пока не понимая смысла этого разговора.
— Мы, большинство великих родов Ушмаля, принадлежим к роду Тутуль шиус, — продолжил он, с поклонами, — поэтому мы бы хотели, чтобы ваша вражда с правителем династии Кокомов, минула наш город.
«Ага, а кто-то мне говорил, что он навсегда усмирил своих противников, — изумился я».
— Он верховный правитель майя, — мой голос не дрогнул, — вы в союзе с ним.
— Только по причине его превосходства в военной силе, не более этого, великий халач уинике, — он снова низко поклонился.
— Во сколько вы оцениваете ваш город? — поинтересовался я, поняв, что речь возможно идёт о выкупе.
— А какие товары интересуют великого воина и правителя? — вопросом на вопрос ответил туземец, хитро прищурившись.