И второе дельце – официальное извещение, подписанное капитаном Алехиным. Молодец федерал, не стал скрывать факт пропажи в Секторе другого лаборанта, Олега Свирцева. Признавать этот факт было не в интересах Алехина, но он это сделал… Такой дурак? Или такой честный? Или честный дурак? Или снова какая-то игра?
Тут в дверь сунулась Танечка Синюхова:
– Товарищ Зеленский, вам Кононенко звонит. Уже можно соединять? Или вы еще заняты?
– Да, Танечка, соедините, будьте любезны.
Подполковник приподнятым тоном доложил:
– Товарищ Зеленский, водитель Дроздевича снова дал показания. Врачи не разрешают его расспрашивать подолгу, вот позволили еще немного побеседовать. Фоторобот он признал – тот самый молодчик! Еще показали ему фотографию этого местного пацана, который свидетель, его помнит тоже! Все сходится!
– Ну, вот тебе и ворота, – заявил Квадрат, останавливаясь. – Дальше уж сам, Фокусник, шагай.
Олег посмотрел на серую полосу бетона, вытянувшуюся на горизонте. Барьер. Они с проводником стояли в неглубокой лощине, здесь их от наблюдателей на стене прикрывали кусты. Но еще десяток шагов – и начинается открытое пространство, которое отлично просматривается часовыми.
Олег сбросил рюкзак на землю, присел и полез внутрь.
– Ну, значит, остаток платы ты мне как вернешь? – спросил Квадрат.
Вместо ответа Олег протянул ему деньги, упакованные в непромокаемый пластик.
– Ты что, с собой, что ли, все время бабки таскал? А если бы потерял или еще чего? Кто ж в Сектор с баблом ходит?
– Я хожу. Да ты пересчитай. Просто не уверен, что мы еще встретимся. Во всяком случае я не знаю, когда сможем еще раз увидеться. А рассчитаться за работу – святое дело.
– А, ну да, ну да… – Квадрат разорвал упаковку и зашуршал купюрами. – Э, да здесь больше!
– Премия за молчание, – пояснил Олег.
Он огляделся, отыскал лужу, оставшуюся после вчерашнего дождя, и подошел к ней. Квадрат с удивлением наблюдал, как парень, которого он прозвал Фокусником, погружает обе ладони в вязкую грязь. Олег похлопал себя по груди, потом провел ладонями по бедрам, оставляя грязные разводы. Под конец аккуратно вымазал лицо и вытер пальцы о капюшон.
– И чего ты творишь?
– Как чего? Я же один больше суток по Сектору бродил, – объяснил Олег, закидывая за спину рюкзак, – чудом жив остался, сам не пойму, как уцелел. В грязи пришлось поваляться.
– Псих ты и есть. Ну что, удачи тебе, что ли?
– И тебе, Квадрат.
Олег повернулся и, не оглядываясь, побрел к Барьеру. Он едва волочил ноги. Всякому, кто видел эту согбенную фигуру, сразу пришло бы в голову, что человек смертельно устал. Квадрат присел в кустах и долго наблюдал, как Олег тащится к воротам, пытается перейти на бег, но не может и снова едва ковыляет. Вот его заметили, загудел ревун, створки ворот пошли в стороны, показались фигуры солдат в камуфляже – бегут навстречу, подхватывают под руки, что-то орут…
Квадрат вздохнул, похлопал себя по груди; внутренний карман был приятно оттянут долларами.
– Вот оно как бывает… – сказал проводник сам себе. – Фокусник. Да-а… Но он еще вернется. Никуда не денется. Где Земля круглая, таким людям на месте не усидеть, потому что с круглого всегда соскальзывают. Вот сюда, в угол, таких всегда и заносит.
Часть пятаяКровь Зверя
Глава 1Завеса тайны
Когда солдаты подхватили Олега, он покорно обвис в чужих руках, притворившись, будто совсем выбился из сил, цеплялся за чей-то рукав и все бормотал:
– К профессору… мне нужно срочно к профессору Баргозову… со мной все в порядке…
Ворота за спиной захлопнулись, Олега поволокли через дворик к внутреннему КПП. Там уже собирались скучающие бойцы, Олега хлопали по плечам, что-то орали, совали сигареты. Фельдшер копался в чемоданчике с красным крестом.
Олег вяло улыбался и все повторял, что он жив и даже цел, что должен сообщить Баргозову нечто важное. Вокруг собиралось все больше народа, среди солдат появился Сидор. В конце концов, убедившись, что в немедленной медицинской помощи Олег не нуждается, его повели к зданию научного центра. Баргозов уже знал, что лаборант нашелся, и спустился из своего логова, чтобы взглянуть.
– Петр Ильич! – Олег выпрямился, оттолкнул поддерживавших его солдат и стал стягивать рюкзак. – Петр Ильич, я видел такое! У меня здесь кинокамера, я с собой таскал, как чувствовал! Такое! Вам необходимо это увидеть! Это переворот в науке, только посмотрите!
Баргозов с кислой улыбкой взял камеру. Олег ждал большего энтузиазма, он не знал, что профессор отсчитывает дни до срока, назначенного полковником ФСБ. Сейчас Петр Ильич был озабочен в основном спасением собственной шкуры. Его махинации вскрылись, контакты засвечены, и если даже каким-то чудом удастся выторговать помилование или отсрочку у ФСБ, то МАС не отступится. Припомнят всё: и то, что поставлял биотин Гоче, и то, что продавал «сувениры». Была идея укрыться в Секторе на базе «Воли», но после недавней встречи со Снеговиком и эта возможность отпала. Так что переворот в науке сейчас Баргозова не слишком занимал.
– Проявите пленку! – твердил Олег. – Нет, лучше я сам! Я сам! Если пленка погибнет, мне же никто не поверит!
– А что там, молодой человек? – вяло поинтересовался Баргозов.
Олег, не смущаясь, схватил ученого грязными пальцами за лацкан, притянул поближе и прошептал в ухо:
– Я видел, как родятся биоморфы!
Баргозов сперва отстранился, потом до него дошел смысл фразы, произнесенной Олегом… и мысли завертелись в бешеном хороводе. Если невозможно синтезировать биотин, то, быть может, получится увеличить его добычу естественным путем? Биоморфы, в конце концов, – всего лишь сырье, поставщики желез… Баргозов побледнел, пошатнулся. Да это же спасение! За такое открытие не только пощадят – что там, можно рассчитывать на любые награды и почести!
Профессор обнял Олега, как родного сына, и потянул за собой, бормоча по пути:
– Можете идти? Отлично, отлично… Значит, на пленке доказательства? Отлично. Кому-то еще говорили? Кто-нибудь знает? Нет? Отлично!
На пятом или шестом «отлично» они столкнулись с Алехиным.
– Нашелся? – только и смог произнести капитан.
Больше он ничего не успел сказать – Баргозов отодвинул его с дороги и поволок лаборанта к лестнице.
Солдаты, доставившие Олега, остались внизу. Они обсуждали, как профессор обрадовался возвращению Свирцева, и толковали, что он вовсе не такой сухарь, каким казался раньше.
Олег заскочил в свою комнату за реактивами, необходимыми для проявки пленки. Профессор уже отпирал кабинет и в коридор не смотрел. На шум выглянул Кожинов, увидел Олега, заковылял к нему, неуверенно улыбаясь.
– Женька, ты почему не уехал? – сердито прошипел Олег. – Теперь тебе придется участвовать в спектакле. – А вслух громко объявил: – Идем со мной, поглядишь, что я снял. Петр Ильич, можно Жене?
Баргозов подумал и согласился. Свидетель не помешает. Тем более скептически настроенный свидетель. Такие вызывают даже большее доверие.
Алехин составил новую порцию рапортов – командующему воинскими частями у Барьера о том, что пропавший лаборант найден; собственному руководству, которое уже вторую неделю не отвечало на обращения; подполковнику Кононенко… Это заняло некоторое время. И когда капитан постучался в кабинет Баргозова, там было полно народу: сам профессор, Кожинов, оба проводника и, конечно, блудный сын Свирцев.
Окна лаборатории завесили брезентовыми плащами и широкими чехлами, оставшимися от старого оборудования. Сидор с Женей Кожиновым колдовали над дряхлым проектором, а герой дня Олег Свирцев, захлебываясь от волнения, рассказывал, как ему было страшно и как он забыл о страхе, когда увидел все это.
– Капитан, – Баргозов посторонился в дверях и широким жестом пригласил войти, – присоединяйтесь к кинопросмотру. Если верить Свирцеву, он принес ответ на очень и очень многие вопросы. Но этот ответ в свою очередь обернется новыми вопросами. Выбирайте место, садитесь и смотрите. После побеседуем. Разговор предстоит серьезный.
Алехин отметил: после объяснения с Коростылевым Петр Ильич упал духом, а сейчас так и кипит, энтузиазмом брызжет. Капитан не стал ничего спрашивать, присел в стороне от суеты, царящей около кинопроектора, и стал ждать. Вот Сидор объявил, что техника снова в порядке. Капитан догадался, что они уже успели отсмотреть часть фильма, снятого Олегом, но дело застопорилось из-за какой-то поломки. Профессор кивнул:
– Выключайте свет!
В темноте с жужжанием заработал проектор. На простыне, заменявшей экран, заплясали пятна и полосы, возникла картина: старая дорога, идущая между зарослями, которые подступают из-за обочины справа и слева. Изображение подрагивало в такт шагам – Олег снимал на ходу.
– Уже начался дождь, зарницы на полнеба сверкали, – стал рассказывать Олег. Звука не было, так что запись смотрели в сопровождении его комментариев. – Я сперва думал – Всплеск, потом уже понял, что была обычная гроза.
– Мог бы и обычную камеру прихватить, ничего ей не сделается, если Всплеск не застигнет, – буркнул Сидор.
– Я же не знал, – развел руками Олег. – В Секторе техника может барахлить, все так говорят.
На экране над деревьями показалась верхушка водонапорной башни. Пока что все сооружение скрывалось за поворотом, только широкий цилиндрический оголовок, украшенный декоративными машикули, торчал над зарослями.
– Вижу: к жилью вышел, – продолжал рассказчик. – Думаю: хоть от дождя укроюсь.
Картинка стала смещаться быстрее – Олег ускорил шаг.
– Я знаю это место, – заявил Кирилл, – башня приметная. Ну, ты и наплутал, брат, по Сектору. Это ж довольно далеко от того места, где тебя потеряли.
– Долго шел, – согласился Олег. – Вот она, башня.
За поворотом дороги башня показалась целиком. Видно было, что дверь приоткрыта.