Он понял ее с полуслова и присвистнул. Опасность действительно существовала.
— Ну что ж, говорите!
Она продолжала высказываться обиняками.
— Вы — натуралист. Прекрасно. Мне нужен человек, который бы хоть немного превосходил обычного телепата. И ни один нетелепат с этим не справится, даже если бы я пытался найти кого-нибудь не из наших. Нужен человек, тело которого было бы таким же натренированным, как его мозг.
— Так вот…
— Такое встречается нечасто. Но даже у людей, имеющих одинаковую скорость мысли, всегда есть незначительная разница в скорости мышечной реакции. А нам здесь не хватает тренировок. Спортивные игры на ловкость…
— Да, я часто об этом думал, — сказал Бартон. — Нам запрещается участвовать в таких соревнованиях.
— Правильно, во всех играх, где есть соперник.
— Я не занимаюсь ни боксом, ни борьбой. Впрочем, я и в шахматы не играю. Но вы знаете игру с мячом о стенку?
Она покачала головой.
— На стене, от которой отскакивает мяч, нанесены извилистые линии и автоматическая система постоянно меняет их расположение. Следовательно, по какой линии мяч ударит, угадать невозможно. Но все-таки одному из моих друзей удалось найти варианты контригры. Его зовут Денем.
— Он-то мне и сказал о вас.
— Я так и думал.
— Да, да. Я знаю, что вот уже пятнадцать лет вы охотитесь на разных животных, от тигра до королевской кобры… Нужно иметь хорошую реакцию, чтобы поймать кобру.
— Ваша защита! — он резко прервал ее. — Я что-то уловил. Это на самом деле так страшно?
— Я плохо себя чувствую, — ее голос слегка дрожал. — Пойдемте отсюда.
Они пересекли зоопарк. В бассейне, мимо которого они проходили, плавала акула. Бартон посмотрел на нее, а затем с беспокойством взглянул на свою спутницу.
— От Них такие же волны?
— Да, но Их нельзя посадить в клетку.
Спустя некоторое время, когда им уже подали окуня и поставили на стол бутылку белого Шасти, она все рассказала.
Нет, Их нельзя было посадить в клетку. Хитрые, опасные, очень осторожные, Они представляли промежуточную группу в существовавших трех категориях телепатов. Та же мутация, но… Было одно «но».
Жесткая радиация оказалась опаснее, чем динамит. При ее воздействии на нежный человеческий мозг нарушилось хрупкое равновесие в работе его сложных механизмов. Тогда и произошло образование трех видов мутантов: первый вид включал в себя лиц, находившихся на грани безумия, страдавших психозом. Лица, принадлежавшие ко второй группе, а к ним относилось большинство Лысоголовых, в том числе Коннот и Бартон, приспособились более или менее к обществу нетелепатов. Они носили парики.
И прослойку между этими группами составляли параноики, но их нельзя было назвать сумасшедшими. Среди них оказалось много эгоцентристов, неприспособившихся к окружающему миру. Эти люди отказывались носить парик, они были уверены в своем превосходстве. Как и все параноики, они всегда находили оправдание своим поступкам. Противопоставляя себя обществу, они в то же время не были сумасшедшими в полном смысле слова.
Как их изолировать? Посадить в клетку? Ведь это же были телепаты. А разве можно посадить в клетку разум?
На десерт Дейв и Сью заказали шоколадное пирожное, по чашечке кофе и по рюмке ликера, который производили монахи из монастыря Свани на Миссисипи. Бартон затянулся сигаретой и выпустил клуб дыма.
— Значит, речь не идет о крупном заговоре.
— Вначале было только несколько человек… Но… вы видите опасность?
— Да, конечно. Это не очень-то нас радует. Несколько Лысоголовых параноиков замышляют заговор с целью саботажа… Но скажите мне сначала: почему я? Почему вы?
— Ну что ж… — начала Сью, вовсе не удивленная этим прямым вопросом. — Вы, потому что у вас есть некоторые качества и потому что мне посчастливилось встретиться с вами до того, как я нашла кого-то другого. Ну а я… это немного трудно объяснить. Только случай помог мне их обнаружить. Телепатия — это что-то вроде радио: каждый, у кого есть приемник, может слушать передачи. Любое крупное объединение людей, например жители одного города или организация телепатов, непременно будет обнаружено. Вот почему параноики в целом и не причиняли нам никаких неприятностей, разве только что поодиночке. Создать организованную группу, все равно что поднять знамя, которое будет видно за много километров.
— Ну а потом?
— У них есть тайные средства общения: код, который не поддается расшифровке. Это даже больше, чем код, — если мы не можем его расшифровать, то надо хотя бы выяснить источник этого кода. Но на самом деле — это способ телепатического общения на другой длине волны, которую мы не воспринимаем. Я не знаю, как они это делают. Может быть, используют какие-нибудь приборы, не знаю. Наши дети думают на более высоких частотах, чем мы, но мы все-таки можем воспринимать их мысли. Но то, что делают они, это нечто вроде ультрафиолетовых лучей. Вы понимаете, к чему это ведет?
Бартон сделал еще одну затяжку.
— Еще бы! Это полностью нарушает равновесие сил, созданное в результате децентрализации. Всякое объединение невозможно. Оно было бы сразу обнаружено. Но эти парни умеют скрываться. — Он сжал кулаки. — А ведь это безумие может распространиться повсюду, и мы ничего не будем знать! Это единственная форма организации, против которой мы бессильны!
— Надо что-то делать, — убеждала Сью. — Их нужно уничтожить. И как можно скорее, пока никто ни о чем не догадался. Если нетелепаты что-нибудь почувствуют, то поднимется такая волна возмущения против телепатов, что нам придет конец. Они разделаются со всеми «антисоциальными» 236 группами, считая, что пригрели змею на своей груди и что ее следует убить до того, как она начнет жалить.
По улице проскакал всадник. Цокот копыт вывел Бартона из того состояния вялости, в которое он уже начал впадать после сытного обеда.
— Сколько их?
— Я полагаю, что это только начало. Их пока несколько человек. Но движение может разрастись. Думаю, что им труднее всего вербовать новых сторонников. Я все-таки считаю, что они пользуются индивидуальными психофизическими тренировками и обходятся без аппаратуры, которую было бы легко обнаружить.
— Но аппарат может быть и совсем крошечный, такой, который легко спрятать.
— Может быть… Я знаю одну девушку, Мелиссу Кар. Ей удалось поймать несколько передач без всякого аппарата. Она, конечно, одна из представительниц нашей мутации.
— Мелисса Кар? А она причем здесь?
— Да, правда, я вам этого не говорила. Она что-то вроде моего связного. Я слежу за ней вот уже целую неделю, и только вчера она мне сказала, что услышала на этой длине волны.
— Она не из них?
— Конечно, нет. Это очень странно. Даже наш первый контакт… по поводу вечернего платья, которое я как-то надела и которое ей очень понравилось. Мысленно она не отпускала меня в течение всего вечера. Затем мы с ней разговаривали, но прошло несколько дней, прежде чем она сказала мне о передачах, которые она случайно услышала. Она поняла их смысл, но опасности не осознала. Что-то загадочное есть в этой Мелиссе. Однажды я даже поверила, что она входит в состав этой группы, и тогда решила порвать с ней… А иногда она не отвечает на мои сигналы. Но теперь, когда она сказала мне о Фейксе, я отчитала ее и, кажется, смогла внушить, что все это таит большую опасность.
В ответ на немой вопрос Бартона Сью добавила:
— Да, Сэм Фейкс. Один из заговорщиков. Как мне сказала Мелисса, он собирается саботировать опыты, проводимые в Галилее.
— Почему?
— Вот этого-то я и не знаю. Кажется, параноикам этот план известен до такой степени, что о нем и не думают больше, У них в мыслях лишь немедленные действия… и только Мелисса может о них узнать, у нее врожденная способность воспринимать мысли.
— Да, — подтвердил Бартон, — у мутантов, конечно, больше отличий друг от друга, чем у обычных людей. Ну а что касается целей параноиков, то их разгадать несложно: Лысоголовые этого вида считают, что они созданы для того, чтобы управлять этим миром. К другим они относятся как к низшим существам. Поэтому меня не удивляет, что они пытаются саботировать опыты… Вы не знаете, в чем они заключаются?
— Нет. Мелисса слишком плохо разбирается в технике, чтобы понятно объяснить.
— Денем, конечно, мне расскажет. Он живет в Галилее.
— Да, ведь я там его встретила. А может быть, вы узнаете больше, чем я, если поговорите с Мелиссой? Я не могу слишком часто… — она замялась, подыскивая нужное слово, — общаться мысленно с ней. Но если нужно, действуйте без колебания. Вот только сразу же прервите связь, если почувствуете постороннее вмешательство.
— А с вами уже было так?
— Нет еще. Но следует вести себя осторожно. Нужно, чтобы они не знали о нашем существовании.
Сью даже не спросила у Бартона, будет ли он помогать ей. Это было вполне очевидно. Инстинкт самосохранения был присущ всем Лысоголовым, кроме параноиков. Мозг Сью искал, запрашивал и, наконец, нашел ту замочную скважину, к которой подошел ее ключ. Она представила Мелиссу Кар Бартону. Сначала девушка показалась ему застенчивой, неловкой, но постепенно они нашли общий язык. Бартону удалось выразить всю теплоту своих чувств, что, конечно, придало Мелиссе уверенности; в то же время он увидел, что она женственна и испытал к ней что-то вроде влечения. Бартон понял теперь, какой Мелисса была на самом деле: высокая степень самосознания и… мягкие пушистые волосы. Парик, ласковые пальцы… А потом вдруг отступление, сдержанность… После этого он уже никогда ее не спутает ни с какой другой женщиной из Лысоголовых.
— Мелисса, я — Дейв Бартон.
Радость знакомства, а затем вопрос.
— Доверие? Опасность так велика…
— Полное доверие — убедительно подтверждаю.
— Срочно. Различные послания… многочисленные… почти вторжение. Тень угрозы: Сэм Фейкс. Пятно увеличивается почти до взрыва в Галилее. Не могу долго говорить… общаться. Может быть… личная опасность.