Думаю, что я умру.
Я уже давно не встаю. Иногда прихожу в себя. Редко. И совсем не могу двигаться.
Я хотел бы умереть, вскрыв себе вены, но не способен на это. Да, впрочем, это и бесполезно. Пальцы не действуют, я уже не чувствую холода. Иногда на меня наплывают волны света и тепла, но они становятся все слабее и слабее. Я думаю, что это и есть смерть. Я знаю.
В небе появился вертолет. Но он прилетит слишком поздно. Он увеличивается на глазах, но я погружаюсь во тьму быстрее, чем он опускается между вершинами гор. Они нашли меня… но слишком поздно.
Жизнь и смерть кружатся в черном водовороте. Я медленно погружаюсь, и это уже конец.
В мозгу повторяется одна и та же мысль. Странная мысль, когда ты находишься на пороге смерти.
Шалтай-Болтай висел на стене.
Об этом думал Джеф Коди, разве не так?
Может быть, если бы я мог думать о Джефе Коди, может быть, я смог бы…
Но уже слишком поздно.
Коди и операция «Апокалипсис»… Вспомнить… вспомнить…
…умереть в одиночестве…
Шалтай-Болтай
И сказал Бог Ною: «Конец всякой плоти пришел пред лице мое, ибо земля наполнилась от их злодеяний…»
Джеф Коди стоял, заложив руки за спину, небо над ним было из камня. Он сделал уже несколько попыток проникнуть в электронную машину, скрывая при этом ярость, которая в нем накапливалась. Он стремился утопить в напряженной работе ту единственную мысль, в которой он сам не мог себе признаться. Передняя панель устройства была широкой, блестящей и казалась настроенной весьма благодушно. Она хранила в себе небольшой кристалл, который мог бы уничтожить все живое на планете. Но не жизнь Джефа Коди и его собратьев. Речь шла лишь о жизни нетелепатов. И только один человек мог распоряжаться этим кристаллом. Им был Коди.
Позади него нервно переминался с ноги на ногу Алленби. Не оборачиваясь, Коди произнес:
— Если индуктор вышел из строя, мы должны…
В мозгу у него появились мучительные мысли о смерти, но он сохранил их при себе.
Алленби прервал его, прежде чем картины разрушений окончательно сформировались в мозгу Коди:
— Нет. Нас опять постигла неудача, но надо продолжать. А может быть, мы никогда и не воспользуемся… этим.
Он представил себе крохотный кристалл, несущий возможное уничтожение.
— Сейчас неудача или потом, — промолвил Коди, — это ничего не меняет. Это невозможно. Никто не знает, как обычный человек становится телепатом, и никто не может создать телепатов с помощью машины. Индуктор никогда не будет действовать, и вы это знаете.
— Нет, не знаю, — спокойно ответил Алленби. — Я думаю, что его можно исправить. Джеф, вы слишком нервничаете.
Коди улыбнулся невесело.
— Мерриам продержался три месяца на этой должности. Брустер — восемь. У меня пошел шестой месяц. Вы боитесь, что я подам в отставку? Как Брустер?
— Нет, но…
— Поговорим о чем-нибудь другом, — раздраженно прервал его Коди.
Он чувствовал, как мозг Алленби не без колебаний пытается прочитать его мысли. Алленби был психологом, и Коди несколько побаивался его, особенно в данный момент. Нечто более ужасное и в то же время притягательное хранилось в его подсознании, и он не хотел, чтобы оно выплыло наружу. Усилием воли он пытался вызвать какие-нибудь привлекательные образы, чтобы скрыть от Алленби свои подлинные мысли. Сейчас они оба находились на глубине четырехсот метров под землей. Там, наверху, над ними, сосновый бор, омываемый теплым дождем. Вертолет, разрезающий лопастями воздух, в спокойном небе.
Он почувствовал, как интерес Алленби к нему постепенно угасает. Не оборачиваясь, услышал, как Алленби сделал шаг по направлению к двери.
— Я ухожу, — сказал Алленби. — Я хотел бы видеть вас в тот момент, когда вы скажете, что нас еще раз постигла неудача. Так дело не пойдет, Джеф?
— Пойдет. Я вас не задерживаю.
Алленби вышел.
Коди слышал удаляющиеся шаги, стук захлопывающейся двери. Физически он теперь был один, но поток мыслей телепатов носился в пространстве, прикасался к его мозгу. Он прочитал последнюю беспокойную мысль Алленби. Коди продолжал вызывать образы соснового леса, чистого неба, своей жены. Не поворачивая головы, он искоса посмотрел на предмет, о котором не хотел думать; он знал, что слишком много Лысоголовых следят за ним.
Предмет находился на рабочем столе. Это был острый нож с узким лезвием из твердой стали; его забыл здесь кто-то из рабочих. Мысль, в которой он боялся себе признаться, была мысль о Брустере, работавшем здесь до него, и о способе, с помощью которого ему удалось «уйти в отставку» через восемь месяцев после начала работы. Брустер использовал револьвер. Но для подобной цели подойдет и нож. Чуть выше ключицы есть место, которое достаточно пронзить ножом, и сознание уйдет за несколько секунд. А если вас еще мучает совесть, как Мерриама и Брустера… и Джефа Коди.
Беспокойные мысли телепатов, невидимые, но присутствующие везде, устремились к нему. Волна паники пронеслась под землей. Где-то что-то было не в порядке. Но Коди умело владел своими мыслями. Он гнал прочь мысли о ноже, об этом месте чуть выше ключицы.
Он вздохнул с облегчением: ему удалось высвободить свои мысли. Яркие, светлые, они разнеслись повсюду. Никого не было рядом, чтобы помешать ему осуществить задуманное. Он был свободен.
— Значит, индуктор действовать не будет, — вслух произнес он. — Значит, нельзя создать искусственно способность к телепатическому восприятию в мозгу обычного человека. Но этому можно положить конец!
Он шагнул в сторону стола и взял нож. Другой рукой нащупал то место, в которое собрался ударить.
— Пусть не будет индуктора! — подумал он. — Пусть начнутся погромы! Пусть погибнет раса! И наступит конец света! Это уже меня не касается.
Большой Взрыв создал в свое время массу проблем, дав начало телепатической мутации. В какой-то период Лысоголовые пытались решить эти вопросы, используя факторы наследственности. Но теперь время поджимало.
Хотя телепатическая функция передавалась по наследству, Лысоголовых было еще мало на Земле. Конечно, со временем особенно благодаря смешанным бракам в мире будут жить лишь телепаты, но времени как раз и не хватало. S течение многих лет Лысоголовые пытались применить на практике единственно верное решение: создать инструмент, индуктор, с помощью которого можно было бы развить телепатические способности у нетелепатов.
Теоретически это было возможно. Телепаты привлекли к работе самых крупных ученых. И здесь, под землей, электронная машина могла бы решить эту задачу, если бы исследователи располагали нужным объемом данных. Но задача не была решена как раз потому, что имеющихся параметров было недостаточно, несмотря на то, что использовались идеи сотен блестящих экспериментаторов нетелепатов.
Если бы все мужчины и женщины на планете могли стать телепатами всею лишь с помощью миниатюрного аппарата, то свершилось бы чудо. Рухнули бы последние преграды. Постепенно исчезли бы страх и ненависть; они растворились бы в этом море телепатических умов; исчезло бы самое последнее непреодолимое препятствие: различие. Исчезла бы угроза погромов, как и сама мысль об их возможности.
Все это так, но машина не решила поставленной задачи. Она, правда, предложила одно решение, сугубо механическое, убийственное по своей логике: надо уничтожать всех нетелепатов. Каким образом? Машина порылась в памяти и нашла…
Операция «Апокалипсис».
Существовал вирус, который мог с помощью стимуляторов размножаться и распространяться по планете. Он мог бы полностью уничтожить нервные ткани человека.
Никто, кроме электронного устройства, не знал особенностей этого вируса и способа его развития, никто не мог проникнуть в тайны мозга устройства. В нем хранился миниатюрный кристалл из титаната бария, на который были нанесены точки энергии, записанные двоичным кодом. В этом коде содержался секрет смертельного вируса.
Джефу Коди было бы достаточно сделать три шага, сесть в кресло оператора и нажать на определенную кнопку. Электронное устройство исследовало бы тогда отпечатки его пальцев. Только один человек в мире мог узнать профессиональную тайну машины.
Потом на контрольном щите загорелась бы лампочка, а на экране высветилось бы число. С помощью этого числа Джефу Коди удалось бы заставить машину раскрыть свою тайну. До него этот груз ответственности нес на себе Брустер. А до Брустера — Мерриам. А после Коди кто-нибудь другой взвалит на себя ответственность за то, чтобы принять решение и сказать: «Конец всякой плоти пришел… и вот я истребляю их с земли…»
Сила мысленного протеста была столь велика, что телепатам удалось разрушить барьер, который воздвиг Джеф Коди вокруг себя. Повсюду телепаты прекратили работу и направили всю мысленную энергию на Коди.
Удар был оглушительный; этих мысленных протестов оказалось достаточно, чтобы остановить Коди. К ним присоединились и мысли людей, находящихся за пределами подземных пещер. Они преодолели крышу из известняка, скалы и переплетенные корни деревьев. Среди сосен какой-то охотник забыл о своей добыче и присоединил свой мысленный протест к другим голосам. Этот протест дошел до Коди, правда, с большими помехами из-за плотной горной породы и присоединившихся мысленных сигналов грызунов.
И из вертолета, летевшего над этим районом, тоже пришла мысль, содержащая протест. Она была слабой из-за большого расстояния, но такой же стремительной, как и мысли тех, кто находился близко от Коди.
«Нет, нет! — читал он мысли своих собратьев. — Вы этого не сделаете! Вы же наш. Это невозможно, Джеф, вы — это мы».
Он знал, что это правда. Бездна влекла его, но он знал, что если убьет себя, то постепенно убьет и всю расу. Только телепаты знают, что такое смерть, оставаясь в живых. Всякий раз, когда кто-то из них умирает, все остальные, находящиеся поблизости, чувствуют, как мрак застилает угасший разум, постепенно становящийся безжизненным из чувства сопричастности.