— Да я… — я не находил слов от смущения. — Просто… Но ведь это правда!
— А хочешь я скажу тебе, в чем действительно заключается правда? — спросила Катерина. В глазах ее бегали крошечные чертенята.
— Скажи.
— Правда в том, Алешка, что вчера в том заброшенном доме ты видел меня голой и беззащитной, а потом полдороги нес на руках. И сейчас ты не можешь забыть этих ощущений. И хочешь, чтобы это повторилось еще раз! Я права?
Разумеется, она была права. Вот проницательная бестия! Я даже сладостно вздрогнул, когда вспомнил, как прижимал к себе ее беззащитное обнаженное тело… Но не мог же я ей об этом сказать?
Вместо этого я кашлянул в кулак и указал на балкон.
— Музыканты собрались. Сейчас начнется бал. Ты танцуешь?
Катерина медленно покачала головой.
— Вряд ли я смогу танцевать так, как танцуете вы, — ответила она.
— Кто это — мы? — не понял я.
— Да так… — отозвалась она неопределенно. — Забудь, проехали.
Она очень часто говорит загадками, и я к этому даже успел привыкнуть. Но то, что она помнит гораздо больше, чем хочет это показать — абсолютно точно. Знает свой возраст и имя, но не знает где живет в Петербурге — это ли не удивительно? И говор у нее какой-то странный. Милый, приятный, но странный. Она очень умная и уверяет, что имеет медицинское образование, но при этом совершенно не знает многих элементарных вещей. Да что уж там — она и на ночной горшок-то не знает как ходить!
— Сумароков, дружище, ты ли это⁈
Голос послышался из-за спины, и я сразу развернулся. В шаге от нас стоял Гришка Потемкин, старинный мой друг. По кабакам вместе хаживали, стихи девицам читали, а Потемкин так даже и сочинял их самолично. Пару раз я был у него секундантом, пару раз он был у меня. В общем, весело нам было. Сейчас он был разодет в пух и прах, так что даже смотреть было тошно. Камзол разноцветный, пуговицы на нем огромные, золоченые, а манжеты какие-то несуразные и свисают ниже пальцев. Павлин какой-то, а не Гришка. Но улыбается при этом так, что, глядя на него, самому улыбаться хочется.
Мы обнялись под заинтересованным взглядом Катерины.
— Потемкин, дружище! — Я с чувством хлопнул его плечу. — Ты шута на ярмарке ограбил, что ль? Скажи мне, где такие камзолы раздают? Чтобы я никогда в эту лавку не захаживал!
Гришка загоготал и тоже в свою очередь хлопнул меня по плечу. Пригладил рукава своей одежды.
— Нравится? Мне тоже! По большому знакомству сторговал, цены не пожалел. Теперь кошелек пустой, два дня не жрамши. Ну ничего, сегодня на этой ассамблее я наемся от пуза!
— Да уж наедайся, наедайся.
— А ты, я смотрю, не один здесь. — Гришка скосил глаза на Катерину. — Никак женился, пес?
— Если бы я женился, ты бы до сих пор пьяным ходил! — ответил я. Обернулся к Катерине: — Позволь представить: Григорий Потемкин, друг мой старый… — Вновь перевел взгляд на Гришку. — А это кузина моя из Новгорода, Катерина Романова. На лето погостить в Петербург приехали.
— Кузина… — как завороженный повторил Потемкин. — Я даже не знал, дружище, что такие кузины бывают.
Катерина, которая все это время наблюдала за нами с неподдельным интересом, вдруг хмыкнула и протянула Гришке руку.
— Целуй, — приказала она.
Потемкин должно быть в первое мгновение сам ошалел от такого счастья, потому что окаменел и даже не двигался какое-то время. Потом спохватился, учтиво шагнул вперед, взял Катерина за пальчики и прикоснулся к ним губами, не отводя глаз от лица девушки.
— Ну все, хватит! — Я хлопнул его по горбушке. — Распустил тут слюни. Не тронь чужое!
Продолжая улыбаться, Потемкин отшагнул от Катерины, приблизил лицо к моему уху и прошептал:
— Я так понимаю, брат Алешка, что и не кузина она тебе вовсе? Ты ничего не хочешь рассказать старому товарищу?
— Не сейчас, — ответил я. И поинтересовался между делом: — А скажи мне, друг Потемкин, чем ты думаешь заниматься завтра на рассвете?
— Спать! — нисколько не думая, ответил Гришка. — Определенно спать, и ничего более.
— А вот ты и не угадал! — разочаровал его я. — Завтра на рассвете тебе надлежит прибыть на дорогу на Волково поле. У меня там назначена встреча с одним мальчишкой, которого следует немного проучить. Что скажешь на это?
Гришка усмехнулся.
— Скажу, что ты всегда умел весело проводить время! Шпаги, кузины…
— Заткнись, — посоветовал я.
Я хотел сделать это шепотом, но в это мгновение грянула музыка, и мне пришлось почти прокричать эти слова Потемкину на ухо. Тот пожал плечами, снова пригладил рукава своего дичайшего камзола и объявил:
— Значит, завтра встретимся! Я заеду к тебе домой. А сейчас, друзья мои, вы как хотите, а я собираюсь потанцевать! — Он театрально поклонился мне: — Алешка… — Затем столь же театрально поклонился Катерине. — Кузина…
И, махнув рукой, растворился в толпе.
— Григорий Потемкин, говоришь? — сказала Катерина, с прищуром глядя Гришке вслед. — Я как-то иначе его себе всегда представляла. Но у вас здесь все не так, как видится на первый взгляд. Вот и Потемкин, мне кажется, должен быть намного младше.
Я несколько напрягся. Спросил удивленно:
— Ты о нем что-то слышала ранее?
Но Катерина покачала головой.
— Нет-нет, не обращай внимания… Слушай, Алешка, может выйдем отсюда, прогуляемся? Где-то меня дожидается утиная грудь под брусничным соусом…
Глава 14Фейерверки и выстрелы. Ах, да — и утиная грудь!
Во дворе постепенно смеркалось, но я точно знал, что темноты сегодня не будет. Был самый разгар белых ночей, и солнце ныне никогда не пряталось за горизонт полностью, оставляя снаружи пригоршню смелых лучиков.
Тем не менее несколько работников с серьезными лицами готовили промеж фонтанов фейерверки. На длинных шестах устанавливались крутящиеся колеса, которые в нужный момент должны были озариться разноцветным пламенем, а за кустами прятались специальные пушки для огненных залпов. Там же я заметили и воздушных змеев — они должны были сыпать искрами с небес.
Наверняка в запасе были и другие чудеса, какие ранее народ не видывал. Петербургская знать всегда любила удивлять всякого рода новинками. Даже если и обходились они устроителям в кругленькую сумму.
Мы с Катериной направились в обход особняка к шатрам, и по пути очень удачно наткнулись на дворецкого Силантия. Катерина с довольным видом хлопнула в ладоши.
— Что ж ты, подлец, утиную грудь от меня прячешь⁈ — весело спросила она.
Силантий немного струхнул.
— Так ведь и не прячу, сударыня! — немного заикаясь ответил он. — Немедля прикажу подать… Васька! — заорал он проходящему мимо лакею. — Бросай все, тащи утиную грудь с брусничным соусом для госпожи… госпожи… — он умоляюще уставился на Катерину.
Но та и не думала ему помогать — продолжала строго смотреть на него, немного поджав свои влажные губы.
— Для госпожи Романовой, — сжалился я над дворецким. — Да поскорее там! И вот еще что… — остановил я его, кинувшегося было прочь. — Все предписания сыскного приказа выполнены в точности и в полной мере. За это хвалю тебя, Силантий. Молодца!
И жахнул ему по плечу так, что он даже присел. Тут же просиял от моей похвалы и побежал по своим делам.
Под ближайшим шатром мы с Катериной сели на стулья и подняли наполненные красным вином бокалы, которые нам немедленно поднес лакей. Отпили по глотку. Катерина блаженно закрыла глаза, задрав лицо кверху. Грациозная шея ее вытянулась, и я увидел на ней светлые полоски, тоненькие как ниточки.
— Алешка, можно задать вопрос? — спросила Катерина, не открывая глаз.
— Конечно, спрашивай.
— В честь кого город Санкт-Петербург получил свое имя?
— Ну это и младенцу понятно! Город святого Петра назван в честь святого Петра.
— Блин… — сказала Катерина, непонятно что имея в виду. И открыла глаза. — Я не об этом совсем! По чьему приказу он был построен?
Я посмотрел на нее удивленно. Она тоже смотрела на меня, и как всегда пронзительно щурилась, как бы говоря: «Не дай тебе бог, Алешка, назвать меня слабоумной!»
— Строительство Санкт-Петербурга было начато по указу первого императора российского Петра Первого, — ответил я с расстановкой.
— Петра Первого! — воскликнула Катерина, чему-то обрадовавшись. — Значит, он был!
Но неожиданно замолчала, довольная улыбка медленно сползла с ее лица.
— Ведь это был Петр Алексеевич Романов? — уточнила она осторожно.
Я недоуменно скривил губы.
— Почему же Романов? Трубецкой! Петр Михайлович Трубецкой! Первый российский император. Великий полководец и реформатор.
— Черт! — сказала Катерина и отвернулась. В один присест допила вино.
Откуда-то из-за спины тут же возник лакей, вновь наполнил ее бокал и сразу вновь исчез, словно его и не было.
— Спасибо… — рассеянно сказала Катерина.
Я уже знал, что многие общеизвестные факты вызывают у нее недоумение, но сейчас она выглядела совсем уж расстроенной. Неужели она и впрямь полагала, что первым российским императором был кто-то из рода Романовых? Конечно, несложно понять желание девицы оказаться в кровном родстве с правящей династией, но…
Хотя, что значит «но»? Романовы в свое время претендовали на престол наравне с Трубецкими, и если бы заседание Поместного Собора в ту пору пошло немного иначе, то вполне возможно, что сейчас я сидел бы за одним столом с девицей царских кровей.
Тут есть только один вопрос: а действительно ли Катерина принадлежит роду Романовых? Или же это просто ее фантазии?
Чтобы отвлечь девушку от грустных мыслей, я завел разговор на отвлеченную тему — начал рассказывать о фейерверках. И еще о том, к каким последствиям это может привести. Заодно поведал и о большом пожаре, случившемся лет десять тому назад как раз по причине неправильно запущенного фейерверка. Половину города тогда за одну ночь спалили. Вот это повеселились так повеселились! Славно погуляли, что и говорить…
Тут нам принесли утиную грудку под брусничным соусом, как и было обещано. Причем две порции — мне и Катерине. Сумерки постепенно сгущались, на поляне с шатрами начали зажигать светильники. За едой и беседой мы постепенно отошли от темы о царской крови и фейерверках. Поговорили о моих сестрах и матушке, затем я вспомнил пару курьезных случаев, произошедших со мной во времена моего камер-юнкерства, еще при прежнем императоре.