— Ай, порадовали вы меня сегодня! — приговаривал он. — «В одно ухо входит, а из другого выходит»! Ай, порадовали!
Но Агния его перебила.
— И все же, Алексей Федорович, каким образом вы попали в наш дом посреди ночи? — спросила она.
— Это я провел сюда камер-юнкера, — тут же вставил свое слово Кристоф. — Но мы уже собирались уходить, маменька. У нас еще есть кое-какие дела с мсье Сумароковым.
Глава 25Сомнения генерал-полицмейстера
Кристоф проводил меня до самых ворот усадьбы, за которыми широкой полосой уходила во тьму хорошо накатанная дорога. Шагах в десяти позади нас следовал Кузьма со своим незаряженным мушкетом и что-то тихо ворчал себе под нос.
— Значит, теперь вы мой куратор, — проговорил Кристоф с мечтательными нотками в голосе. — Я и помыслить о подобном не мог! Но я так и не понял, Алексей Федорович, каким образом вы очутились в моей комнате? Это была какая-то магия?
— Магия, друг мой, магия, — ответил я, осматривая местность. — Мы называем это «тайная тропа». Разрыв в пространстве, который позволяет мгновенно переместиться из одного места в другое, будь оно хоть за сотню верст… Это высшая магия. Но старайтесь на людях как можно реже произносить это слово. И запомните: рану у себя на запястье вы получили во время нынешней нашей с вами дуэли. Этому было немало свидетелей, они смогут подтвердить, что у вас на теле имелось несколько ран. Я мог оставить ее вам, когда пытался выбить у вас из руки шпагу. Вы поняли меня, Кристоф?
— Понял! — с готовностью отозвался мальчишка. — Рана была получена на дуэли. Это мне нравится даже больше, чем то, что я сказал маменьке.
— А что вы сказали маменьке?
— Что оцарапался о ветку в саду.
— Черт… И когда вы ей это сказали?
— Пару дней назад, когда она сама заметила эту царапину.
— Черт! — снова повторил я. — Это не очень хорошо. Будем надеяться, что у вашей маменьки не особо хорошая память на очередность событий… Надеюсь, у вас хватило ума никому не сообщать, что у вас обнаружены магические качества?
Кристоф немного помолчал, всего несколько мгновений, но мне они показались вечностью.
— Ну!
— Хватило, — ответил Кристоф. — Ума.
— Точно⁈
— Точно.
— Это радует. Значит, есть надежда, что вы будете жить долго и счастливо, как говорит моя кузина.
— Кузина! — радостно воскликнул Кристоф.
Я поморщился.
— Друг мой, давайте определимся сразу… На самом деле Катерина мне никакая не кузина, если вы этого еще не поняли. Она вообще мне не родственница.
— Вот как? — изумился Кристоф. — Так у вас есть какие-то планы на эту девушку?
Я медленно покачал головой.
— Я не знаю, друг мой. Честно говоря, я даже не знаю, кто она такая, и каково ее настоящее имя… Но одно я знаю определенно: мне было бы неприятно, если бы у другого мужчины появились на эту девушку какие-то собственные планы. Я понятно объясняю?
Кристоф пятерней почесал макушку.
— Вполне, Алексей Федорович.
— Я рассказал вам об этом, Кристоф, потому как вы теперь мой неофит, мы с вами отныне связаны крепко-накрепко. Я буду обучать вас всему, чему научился сам… Скажите, вы не могли бы одолжить мне лошадь?
— Лошадь? — удивился Кристоф. — Ах, да, конечно — вам же надо как-то добраться до дома. — Он обернулся. — Кузьма, седлай Рыжего и веди сюда!
Кузьма поклонился, развернулся и побежал назад к дому, размахивая тяжелым мушкетом. Проводив его взглядом, я снова повернулся к своему неофиту.
— Будем считать, что это наше первое занятие, Кристоф. И вы уже весьма неплохо себя проявили.
Я поднял руку и сотворил на кончиках пальцев «лунный маяк». Плавно перекинул его на другую руку, а затем и вовсе заставил парить в воздухе, между собой и Кристофом. Мальчишка взирал на этот огненный шар с восхищением. Казалось, еще немного — и он завизжит от восторга, что щенок. И точно также задышит часто-часто, высунув наружу язык.
— Что это? — прошептал он с упоением. — Маленькое солнце? Оно не сожжет нам дом?
— Это «лунный маяк», — ответил я, качая головой. — Он не может ничего сжечь, элементарно не хватит температуры. Можете дотронуться до него, он просто теплый.
Кристоф осторожно прикоснулся к «маяку» одним пальцем и сразу же одернулся. Потом погладил его, как котенка.
— Смелее, — сказал я. — Возьмите его на ладонь. Только без резких движений.
Кристоф подставил под «лунный маяк» раскрытую ладонь, осторожно взял и поднес к своему лицу.
— Теплый… — прошептал он. — И мягкий.
— Мягкий, — согласился я. — А теперь проведите над ним рукой.
Кристоф послушно провел свободной рукой над шаром. Тот слегка качнулся.
— Вы это видели? — тихо спросил я.
— Видел… Он чувствует малейшее движение воздуха?
— Нет. Он вообще никак не взаимодействует с воздухом. Он покоится на силовых линиях магического поля, а вы сейчас перебираете эти линии, как струны гитары… Вот смотрите…
Я пошевелил пальцами над «лунным маяком», и он в такт их движениям стал покачиваться из стороны в сторону. Тогда я поманил «маяк» к себе, и он сразу сорвался с ладони Кристофа и подлетел ко мне. Медленным движением руки я отослал его обратно.
— Повторите, — приказал я.
Кристоф смотрел на «лунный маяк» словно зачарованный. Да и был он сейчас действительно зачарован этим зрелищем, причем без всякой магии. Когда «маяк» приблизился к нему, он растопырил пальцы и пошевелил ими. «Маяк» затрепыхался, а затем медленно поплыл в мою сторону.
— Сейчас вы затронули силовые линии, и шар на это отреагировал, — пояснил я. — Обычный человек на подобное не способен. Но в силах мага взаимодействовать с силовыми линиями Великого поля. И если выучить специальные «аккорды» для игры на этих линиях, то можно проявить в нашем мире немало чудесных вещей. Если же «аккорды» совместить с заклинаниями, которые также влияют на Великое поле особым образом, то можно стать поистине всемогущим.
— Всемогущим… — едва слышно повторил за мной Кристоф.
Плавно пошевеливая пальцами, он наблюдал, как «лунный маяк» реагирует на эти движения.
— А когда я сам смогу создавать подобные чудеса?
— Это элементарная эфирная магия, ничего сложного. На следующем занятии я научу вас делать это… Кстати, а вот и мой конь!
Быстрым движением сжав пальцы в кулак, я изничтожил «маяк» и двинулся навстречу Кузьме, который вел к нам великолепного рыжего скакуна с белыми прядями в гриве и в хвосте, и с такими же белыми «юбками» вокруг черных копыт. Мушкета при мужике уже не было — должно быть решил оставить бесполезное оружие.
Условившись о новой встрече для занятий «эфиркой» (Кристоф сразу именно так стал именовать эфирную магию), я пообещал вернуть коня на следующий день, и на этом мы распрощались. Я погнал скакуна по незнакомой темной дороге, ежеминутно рискуя свалиться в какую-нибудь яму. Но освещать себе путь с помощью магических огней, находясь в столице, было бы верхом безрассудства.
Еще несколько лет назад это не являлось чем-то необычным или запретным, и вид летящей в ночи кареты, с парящим над ним «лунным маяком», был весьма привычен. В богатые дома частенько приглашали магов, чтобы те устроили ночное освещение сада на время проведения ассамблеи или же какого-то иного мероприятия — званого ужина, например. Да и праздничные фейерверки в те времена смотрелись гораздо зрелищнее, нежели ныне, если устраивали их маги.
Но после смерти прежнего императора те времена ушли в небытие. Теперь магия стала не просто запретна, она стала преступна. Но почему — этого никто толком не понимал. Такова была воля нового императора. А воля государя — непреложный закон для его подданных…
На мою удачу, дорога оказалась ухоженной, и никаких неприятностей в пути не произошло. Но направлялся я сейчас не домой. Прежде всего я собирался навестить генерал-полицмейстера.
Из головы у меня никак не шел ужасный вид мертвого графа Румянцева, а также то, как из его приоткрытого рта вылетает едва приметная струйка пара. Собственно, ее можно было бы и вовсе не заметить в ночи, если бы она не источала тот самый не особо приятный запах. Запах тины.
Теперь я уже нисколько не сомневался: в графа была подсажена чужая сущность. Некий маг (а это мог быть только маг — уж это было совершенно точно) подселил в графа Румянцева постороннюю, а может и свою собственную, сущность. Сущность, которая могла управлять его действиями. Даже будучи достаточно сильным магом, граф не смог сопротивляться этой сущности и беспрекословно подчинялся ее приказам. А это означало, что подсадить ее мог только несоизмеримо более мощный маг. Вполне вероятно, имеющий степень магистра.
Подумав об этом, я едва с лошади не свалился. А ведь и то правда! Если верить графине (а не доверять ей у меня причин не было), незадолго до этой злосчастной ассамблеи граф Румянцев получил степень бакалавра. А это означало, что он не был новичком в магии вроде меня или тем паче Кристофа.
Разумеется, выкладывать эту версию Шепелеву я не собирался. Я не смог бы объяснить ее появление, не признав собственных магических качеств, а делать этого я тоже не собирался. Не дуралей же я, в самом деле!
Но была у меня еще одна зацепка, которая никак не давала мне покоя. Та самая необычная черная карета, которую видел Гаврила возле усадьбы сиятельного князя Бахметьева.
Кому она принадлежала? С какой целью туда приезжала? Почему пассажир из нее так и не вышел? Но самое интересное: почему она уехала сразу же после того, как произошла стрельба?
Всем этим я и собирался поделиться с генерал-полицмейстером. У него сегодня должен был состояться нелегкий разговор с государем-императором, и тот наверняка потребовал от Шепелева скорейшего раскрытия преступления. Шуточное ли дело — сам президент коммерц-коллегии ни с того ни с сего в разгар светского мероприятия пытается убить ее устроителя, а потом и самого себя лишает жизни!
Такой поступок высокопоставленного подданного и на самого государя может бросить тень.