Юрий ГаврюченковКРОВАВАЯ БАНЯ КРУПНЕРА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Он медленно выходил из тупого наркотического оцепенения. Постепенно возвращался контроль над мыслями и движениями. Он все увереннее ощущал реальный мир. Сознание прояснялось.
Впервые за много недель он смог уверенно думать. Вот оно в чем дело, его не покормили. За время пребывания здесь он познакомился с четырьмя блюдами: гречкой, сечкой, рожками и картошкой. Все это с рыбой или мясом. Вареное. Судя по тому, насколько это было безвкусно, он являлся не единственным потребителем казенной пищи. На одного человека невозможно готовить так плохо. И на двоих. И на пятерых. Он познакомился с такой кухней, когда служил в армии, и мог утверждать, что готовили в одном котле сразу не менее чем на двадцать человек. Но не важно. Главное, что он тут не один, а значит, вряд ли за ним ведется постоянное наблюдение, хотя камера под потолком время от времени двигалась. Только она могла ему помешать; он снова почувствовал свои силы и не хотел возвращаться в торазиновый рай.
Он встал с койки и огляделся. Заработало периферийное зрение, координация движений также приходила в норму. Он взмахнул руками, выполняя тао Белого Журавля. Пусть видят, если хотят. Больше они его живым не получат.
Завершив тао, он почувствовал себя лучше. Не сразу, с некоторой задержкой, включилось внутреннее зрение. Закрыв глаза, он ощутил присутствие окружающих вещей. Затем вернулись и другие способности. Стало легко.
1
Лужнов остановил машину, почти упершись бампером в створки ворот. Он вышел, было тихо, только в верхушках сосен шумел ветер и где-то впереди приглушенно лаяли в два голоса собаки. Лужнов надавил кнопку звонка, прошло секунд тридцать, и в одной из створок открылся глазок. Лужнов назвал себя.
— Вас сейчас встретят, — глазок задвинулся, и охранник так же бесшумно исчез.
Лужнов вернулся в машину и стал ждать.
Ждать пришлось недолго. За оградой что-то лязгнуло, и ворота стали открываться. Лужнов запустил двигатель и медленно въехал на широкую песчаную дорожку санатория. Навстречу уже шел молодой человек в очках и белом халате. Лужнов открыл ему дверцу, и молодой человек залез в салон.
— Прямо и первый поворот направо, — сказал он. — Машину поставьте на стоянке справа. Здравствуйте, меня зовут Олег.
— Здравствуйте, — кивнул ему Лужнов. Он повернул в указанном направлении и припарковался на пустой площадке.
— Одно из немногих мест в России, где машину можно не закрывать, — сказал молодой человек. Лужнов снова кивнул, оценив его юмор.
Они зашагали рядом. Лужнов смотрел под ноги. Прилегающая территория была очень живописна, но он не обращал внимания, силясь понять, зачем П. В. понадобилось поднимать именно его и гнать в такую глушь, будто с неполадкой не мог справиться инженер или даже техник. Они зашли через главный вход, и сопровождавший засуетился, выписывая разовый пропуск. Пришлось отдать водительские права, получив взамен корешок бланка, впрочем, не ксерокопированного, а настоящей типографской печати. Лужнов разглядывал его, не совсем вникая в цель своей миссии.
Они поднялись на лифте на второй этаж, и Олег (так, кажется, звали сопровождающего?) постучал в дверь, облицованную под красное дерево.
— Войдите, — громко сказали с той стороны. Молодой человек повернул ручку, Лужнов вошел, и дверь тут же закрылась, оставив его наедине с хозяином кабинета.
— Здравствуйте, — сказал Лужнов, доставая удостоверение.
Он раскрыл корочку, и хозяин быстро глянул, видимо, считывая имя-отчество. Лужнова в лицо здесь мало кто помнил.
— Городецкий Александр Максимович, — представился он. — Э… Петр Владимирович просил позвонить, когда вы появитесь.
Лужнов подошел к столу.
— Какой городской? — спросил он.
— Вот этот, пожалуйста, — сказал Городецкий. — Вы будете говорить по ЗАСу.
«Вот это да! — подумал, удивляясь, Лужнов. — Что это П. В. выдумал?» Контрольный звонок по высокочастотной связи — это было уже слишком серьезно, хотя П. В., возможно, хотел дать указания.
Он набрал номер. Слышно было плохо, и Лужнов слегка прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться и не терять нить разговора.
— Доброе утро, Петр Владимирович, — поздоровался он, по старой привычке подумав, что утро добрым не бывает. — Это Лужнов.
— Доброе утро. Вы прибыли?
— Так точно.
— Городецкий вас введет в курс дела. Все обсуждения только в его комнате, для всех остальных вы — техник по наладке аппаратуры, вы приехали из Управления выяснить причины сбоя. Остальное Городецкий вам объяснит.
— Понял, Петр Владимирович, — сухо ответил Лужнов. Он не стал задавать лишних вопросов при постороннем, хотя ему очень хотелось высказать все, что он думает по этому поводу, в связи с ранней и срочной поездкой в отдаленную курортную зону.
— Приступайте, — отозвался генерал. — Я жду ваш рапорт в конце дня.
— Понял, — ответил Лужнов, но в телефоне уже пошли сигналы отбоя. Он положил трубку и посмотрел на Городецкого. Александр Максимович стоял рядом, сложив руки на животе, и не мигая смотрел на него.
— Я вас слушаю, — сказал Лужнов, выпрямляясь. Городецкий еще секунду смотрел молча, потом раскрыл большие пухлые губы, полускрытые седыми усами.
— Крупнер убежал, — произнес он.
Наступила тишина. Лужнов лихорадочно припоминал, кто такой Крупнер, а Городецкий молча ждал, когда тот переварит его сообщение. Наконец Лужнов вспомнил напряженно сощурился.
— Во сколько это случилось? — спросил он.
Взгляд Городецкого изменился, теперь он смотрел строго, словно укоряя за что-то.
— Это мы и сами хотели бы выяснить. Охрана обнаружила его отсутствие в половине седьмого, когда изволила взглянуть на монитор.
— Но, а… сигнализация? Должны же быть срабатывания. У вас журнал учета срабатываний ТСУО ведется?
— У нас ЗДЕСЬ порядок, — жестко сказал Городецкий, — а вот ваша сигнализация не сработала вообще…
— Этого не может быть, — перебил его Лужнов. Ему вовсе не хотелось подставлять жопу начальству из-за того, что кто-то в пультовой прохлопал ушами. В рапорте виновниками ЧП должны быть указаны сотрудники Исследовательского центра, а вовсе не работники «управы». Бумажка — самый надёжный щит для задницы офицера.
— Тем не менее. Поэтому вы здесь. Вы, как я понимаю, не являетесь штатным инженером по средствам охраны.?
— Это неважно, — ответил Лужнов. — Давайте лучше займемся делам.
— С чего вы хотите начать?
— С охраны. Где у вас караульное помещение и пультовая?
Они спустились вниз и быстро зашагали на выход, но у самой вахты Городецкий свернул и, буркнув что-то в усы, указал на выкрашенную белой эмалью дверь слева. Они остановились.
Городецкий быстро пробежал пальцами по клавиатуре кодового замка.
— Заходите сюда, — сказал он.
За дверью был коридор. Они прошли по нему, свернули за угол и оказались перед такой же белой дверью. Городецкий снова набрал код, и они вошли в небольшую комнату. Лужнов уже догадался, что они в помещении охраны, второй выход из которого вел, вероятно, во внешнюю часть вестибюля. Занавеска справа отдернулась, и на них едва не наскочил высокий загорелый мужчина в камуфляже.
— Этот товарищ со мной, — сказал Городецкий. Тут его хорошо знали. Мужчина кивнул и снял трубку местного телефона.
— Городецкий и посетитель, — сказал он и отдернул пошире занавеску.
Их встретили начальник караула, начальник охраны и заместитель начальника Первого отдела. С последним Лужнов встречался в Управлении, но тот не подал виду, что удивлен. Городецкий и представил его как инженера по системам сигнализации.
— С чего начнем? — спросил начальник охраны.
— С пультовой, раз уж мы здесь, — сказал Лужнов.
В пультовой, обитой коричневым полипреном, прочно впитавшим в себя запах дешевых сигарет, был установлен стандартный пульт «ОНАР-200», за которым сидел дежурный, на стене висели четыре блока «Рубин-3» и два монитора со спаренными восьмиканальными пультами к каждому.
— Какие тут у вас системы сигнализации? — спросил Лужнов. — Разумеется, меня интересуют те, что были включены во время побега.
— У нас все были включены, — немного резко отозвался начальник охраны.
— Как же вы его тогда проглядели? — ядовито спросил Лужнов, но, так как начальник охраны на это не отреагировал, вопрос получился скорее риторическим.
— Из объектовой сигнализации — магнитный датчик на двери — «Конус», контролирующий пространство коридора, еще один «Конус» в вестибюле, концевик на решетке и датчик на наружной двери.
— Это все?
— Из объектовой — да. Из периметровой: «Герб» на контрольно-следовой полосе и «Клен» между решетками ограждения.
«Неплохо они тут устроились, — подумал Лужнов, — неплохо, но примитивно».
— А собаки у вас есть? — спросил он. — Я слышал собачий лай.
— Есть. Одна пара на смену. Мы выпускаем их с двадцати трех до семи утра, они контролируют территорию от ворот до главного входа.
— Дайте мне посмотреть журнал учета срабатываний. Начальник караула поднял с пульта потрепанный гроссбух и протянул Лужнову. Лужнов открыл его, долистал до страницы с последними записями и принялся вчитываться, стараясь вникнуть в смысл написанного.
— Когда вы ставите на сигнализацию коридор? — спросил он.
— В двадцать два ноль-ноль, после вечернего обхода, — четко ответил начальник караула.
Лужнов поднял глаза, пробежался по лицам и поймал на себе любопытствующий взгляд представителя Первого отдела. Тот был обеспокоен, он не понимал, почему Лужнов здесь и для чего изображает простого инженера, он полагал, что Крупнер — крупная птица, и теперь раздумывал, как этот побег отразится на его положении. Он плохо представлял, на что способен был Крупнер. Лужнов опустил глаза и снова вчитался в графу «Причина срабатывания». Так… Дата — 16.06. Время — 22.00. «Конус-в»… Причина… Проверка. Показания счетчика. 3730. Это «Конус». Больше тут ничего не проверяетс