– Спасибо, – односложно ответила Харитонова и остановилась у стены, ожидая, когда незваный гость сообщит о цели своего визита.
А Урядов с объяснениями не торопился. Он ходил по комнате, рассматривая безделушки, поправляя подушки на диване и негромко насвистывая под нос. Он ждал, когда хозяйка квартиры потеряет терпение, но та упорно молчала, наблюдая за капитаном. Только когда Урядов направился из комнаты, собираясь перебраться в кухню, хозяйка забеспокоилась.
– Лучше поговорим здесь, – торопливо сказала она, заслоняя собой вход в кухню.
– Можно и здесь, – спокойно ответил Урядов, продолжая движение. – Вот только воды попью, в горле пересохло.
Харитонова предприняла новую попытку задержать Урядова.
– Присаживайтесь на диван, я вам принесу, – заявила она и потянула Урядова за рукав, пытаясь вернуть его в гостиную.
– Не стоит утруждаться. – Урядов мягко освободил рукав. – Уверен, я сумею найти стакан.
Он отодвинул Харитонову с прохода, вошел в кухню и сразу понял, почему хозяйка так упорно не пускала его туда. Кухонный стол был накрыт к обеду на две персоны, сомнений в том, что женщина ждала гостя, больше не осталось.
– Так значит, вы все-таки ждете гостей, – глядя на накрытый стол, прокомментировал Урядов. – Нехорошо обманывать представителя правоохранительных органов, гражданка Харитонова.
– Это вас не касается, – с вызовом проговорила Харитонова. – Говорите, зачем пришли и уходите.
Урядов взглянул на женщину. Лицо ее выражало силу и решимость, которых раньше не было, и тут до него дошло: она ждет Сутихина, вот почему так нервничает, вот почему всеми силами пытается выпроводить оперативника из своей квартиры. Выйдя сегодня из дома, Сутихин собирался к Харитоновой, но вмешательство милиции нарушило его планы. Только вот Харитонова об этом не знает, она все еще ждет, что Сутихин придет. Урядов решил проверить свою догадку.
– Он не придет, – спокойно произнес Урядов. – Сутихин не придет.
– Что? Кто? – Женщина пыталась справиться с волнением, скрыть смятение, но рука, охватившая горло, как только Урядов произнес фамилию Сутихина, выдала ее с головой.
– Вы знаете, о ком идет речь, – с тем же спокойствием повторил Урядов. – Сутихин не придет, потому что в данный момент он находится в камере предварительного заключения Москворецкого РОВД.
– Не понимаю, о чем вы. – Харитонова все еще пыталась взять себя в руки, но у нее плохо получалось.
– Понимаете, гражданка Харитонова. Понимаете лучше, чем я. – Урядов выдвинул из-под стола табурет. – Присаживайтесь. Думаю, разговор у нас будет долгий.
Урядов не ошибся, в квартире Харитоновой он провел больше часа, половину из которого потратил на то, чтобы убедить женщину рассказать правду о том, что связывает ее и вора-рецидивиста Гошика Сутихина. Рассказ женщины поразил Урядова: об уголовниках, не раз преступивших закон, он привык думать как о равнодушных, эгоистичных личностях, для которых собственные интересы всегда стоят на первом месте, и ему совсем не хотелось менять свои представления, но объективность требовала обратного.
С гражданином Сутихиным Харитонова познакомилась всего полгода назад. Когда он вышел на свободу, Харитонова подрабатывала сиделкой у его сына. Денег у жены Сутихина было немного, и все, что она могла себе позволить, это дважды в неделю приглашать медицинскую сестру для проведения необходимых процедур. Харитонова сочувствовала женщине, которой приходилось перебиваться с хлеба на квас, вязать мочалки и продавать их на рынке за гроши, лишь бы обеспечить больному сыну сносный уход.
О том, что ее бывший муж и отец ребенка сидит в тюрьме, она узнала только тогда, когда этот самый муж появился на пороге деревенского дома, в котором женщина поселилась пять лет назад, чтобы ее больной сын мог дышать свежим воздухом. Тот факт, что женщина, которой она так сочувствовала и помогала, чем могла, скрыла от нее истинные обстоятельства личной жизни, поначалу расстроил Харитонову. Но, подумав, она признала, что и сама не стала бы распространяться на эту тему, если бы ее муж, пусть и бывший, оказался преступником. Она не отказала женщине в помощи и ни разу за последние шесть месяцев не пожалела о своем решении.
Сутихин приезжал к больному сыну не чаще одного раза в месяц. Привозил деньги, минут двадцать играл с сыном и уезжал, но жизнь мальчика, как и его матери, существенно изменилась к лучшему. Харитонова по-прежнему приезжала к ним дважды в неделю, и в эти дни мать мальчика, как и прежде, ехала в Москву, чтобы продать пару-тройку мочалок и детских носочков. В деньгах они больше стеснены не были, хорошо питались и даже смогли позволить себе кое-что из мебели, но Сутихина понимала, что ее бывший муж в любой момент может исчезнуть так же внезапно, как появился, поэтому кардинально менять образ жизни не собиралась.
Все шло по накатанной колее, пока три дня назад Харитонову не ограбили. Она ехала в пригородном поезде, добираясь до Коледино. Когда она вышла на платформу, какие-то хулиганы вырвали из рук Харитоновой сумку и, прыгнув в отходящий вагон, исчезли. В сумке были деньги, шестьсот рублей, которые она сняла в сберкассе по дороге на электричку. Харитонова собиралась заменить черно-белый «Рекорд» на новую модель цветного телевизора «Рубин 401». Шикарная модель в пятьдесят девять сантиметров по диагонали, мечта домоседки Харитоновой, стоила ровно шестьсот рублей, и она долго не решалась снять со сберегательной книжки такую крупную сумму, которую копила не один год и планировала хранить «на черный день».
Несмотря на сомнения, она все же встала в очередь на приобретение цветного телевизора, ведь взять его просто «с полки» было невозможно. На покупку товаров роскоши, к которым относился телевизор, в магазинах устанавливалась очередь, в которой люди стояли годами, прежде чем получить вожделенный товар. Но вот знакомая продавщица из Центрального универмага сообщила, что на следующей неделе ожидается завоз новой партии телевизоров и она может договориться о том, чтобы Харитонову продвинули в очереди. И Харитонова решилась: дала свое согласие и сняла деньги в кассе.
И вот теперь она осталась без денег, да к тому же без паспорта, который тоже был в ридикюле, украденном хулиганами. Вся в слезах она пришла в дом Сутихиной, и по совершенно непонятной случайности в этот момент в доме был Сутихин. Он заставил Харитонову рассказать, что произошло, строго-настрого запретил обращаться в милицию и ушел. На следующий день он приехал к Харитоновой домой, привез деньги, все шестьсот рублей, и пообещал, что вернется завтра и привезет паспорт. Харитонова понимала, что деньги не ее, так как купюры были вовсе не те, что выдали ей в сберегательной кассе. Она пыталась отказаться, понимая, что они ворованные и кто-то, так же как раньше она, остался без кровных сбережений, но Сутихин заявил, что это вопрос чести и она обязана их взять.
– В котором часу к вам приезжал Сутихин? – прервав рассказ, задал вопрос Урядов.
– Примерно в час пятнадцать, – подумав, ответила Харитонова. – По Первому каналу шла передача «Товарищ песня», это моя любимая передача, и я сидела перед телевизором, когда раздался дверной звонок. Это пришел Сутихин.
– Как долго он пробыл у вас?
– Думаю, минут тридцать. После того как он убедил меня взять деньги, я не могла отпустить его, даже не напоив чаем. У меня был пирог, и от пирога он не смог отказаться. – Харитонова улыбнулась. – Мы пили чай, болтали обо всем, и я на короткое время забыла о своих неприятностях. Потом он ушел, а я села смотреть передачу «Здоровье».
– Ваш паспорт у меня. – Урядов прервал сентиментальные воспоминания женщины. – Сейчас я не могу вам его вернуть. Вам нужно будет приехать в Москворецкое РОВД, мы составим протокол, вы его подпишете и получите паспорт.
– Скажите, своими показаниями я могу навредить Сутихину? – задала вопрос Харитонова.
– Нет, по крайней мере не в той степени, как если бы не дали показаний, – честно ответил Урядов. – По сути, вы его алиби.
– Правда? Вы говорите правду? – Харитонова с надеждой смотрела на Урядова.
– Да. В доме, где проживает гражданин Сутихин, произошло убийство. Убили женщину, и он оказался под подозрением. Если вы уверены в том, что с тринадцати пятнадцати до тринадцати сорока пяти он находился в вашей квартире, то у Сутихина есть алиби.
– Убийство? О ужас! – Харитонова снова схватилась рукой за горло. – Убили женщину? Нет, это не может быть он, ведь он так внимательно отнесся к моей беде!
Урядов смотрел на Харитонову и думал о том, как мало нужно простой женщине для того, чтобы начать восторгаться мужчиной. «Она вознесла Сутихина на пьедестал, а он всего лишь посчитал, что, обворовав Харитонову, щипачи посягнули на его собственность. Вот откуда слова о «деле чести», только и всего, – размышлял Урядов. – Но как объяснить это Харитоновой, да и стоит ли? Алиби кажется не надуманным, так что ее помощь оказалась полезной. Не придется тратить время на поиски доказательств вины Сутихина, а время в нашем деле самый ценный фактор». Поблагодарив Харитонову за помощь, Урядов велел ей приехать на следующий день в РОВД, попрощался и ушел.
Пока Владислав вникал в мотивы противоречивых поступков Сутихина, старший лейтенант Деев вел беседы с друзьями и знакомыми Елизаветы Пресновой. В первую очередь, Деев вернулся в общежитие, собираясь расспросить о племяннице актрисы не только вахтера и коменданта, но и ее соседей. Удача подстерегала Деева уже у входа в общежитие. Его внимание привлекла группа юношей и девушек, которые сидели на скамейке перед входом. Еще издалека Деев услышал, как кто-то из собравшихся, узнав оперативника, сообщил всем, что «этот урод возвращается». Он был весьма удивлен нелестному эпитету, отправленному в его адрес. Подойдя ближе, он остановился около скамейки и строгим взглядом окинул молодежь.
– По какому поводу собрание? – выдержав паузу, спросил он.
– Будто вы не знаете! – с вызовом произнес высокий парнишка в очках. – Сами кашу заварили, а теперь спрашиваете.