Генерала Рогова интересовали оперативки не столько ученых, сколько сотрудников ФСБ. И как следовало из них, в Москве начиналась паника. Телевидение нагнетало обстановку. Когда средства массовой информации слишком уж активно пытаются убедить в том, что все под контролем и не стоит особо опасаться, люди включают «сарафанное радио», которое действует по принципу «испорченного телефона», утрируя, искажая реальные факты. Как сообщалось в оперативке, штатные и нештатные агенты зафиксировали факты стихийных митингов в магазинах, на станциях метро. Люди требовали закрыть метрополитен и пустить специальные экспресс-маршруты наземного транспорта, объявить карантин либо ввести чрезвычайное положение. Многие требовали проинформировать о реальном количестве жертв нашествия неизвестных насекомых. Количество детей в детских садах и школах резко сократилось.
Не успел генерал Рогов как следует осмыслить полученную оперативную информацию, как в двери его кабинета постучался тот самый лейтенант Мыськин. Войдя в кабинет, он прямо с порога заявил:
— Товарищ генерал, мы по своим каналам получили информацию о том, что семье Плетнева, которая сейчас находится в Нью-Йорке, реально угрожает некий субъект, который собирается отомстить за погибших во время войны в Чечне родственников. Возможно, есть смысл отправить туда кого-то из нашего или вашего отдела.
— А вы знаете адрес, где в Нью-Йорке находится семья Плетнева? — оторвавшись от бумаг, спросил генерал Рогов.
— Я могу предположить, что жена Плетнева поехала к своей подруге… — ответил Мыськин.
— К сожалению, у меня нет полномочий отправить кого-то в США. Сам я тем более не могу туда лететь. Вы же отлично знаете, что происходит в городе, — строго прервал лейтенанта генерал.
— Вы только представьте, что будет, если с ними что-нибудь случится! Если боевик этот их найдет… — попытался растревожить генерала лейтенант Мыськин.
— Представляю… — проговорил, едва сдерживаясь, генерал Рогов.
Своей излишней активностью лейтенант Мыськин, похоже, выдавал себя с головой. Чем больше говорил с ним генерал, тем больше убеждался в том, что лейтенант Мыськин может быть тем звеном, которое связывает обновленное ГРУ с бывшими, ушедшими в отставку, опытными сотрудниками. Нужно проверить свои догадки. Но и здесь генералу Рогову не на кого было положиться, кроме как на самого себя и, возможно, Муму. Плетнев сейчас был далеко. А действовать нужно немедленно. Ведь если кто-то собрался дестабилизировать обстановку, это может привести к необратимым последствиям.
Необходимо защитить новую власть, поднять имидж обновленного ГРУ. Сейчас нет смысла возвращать «бывших», пусть и отлично зарекомендовавших себя сотрудников.
Лейтенант Мыськин, очевидно все еще на что-то надеясь, не уходил.
— Вы свободны, лейтенант, — сказал генерал Рогов и, не поднимая глаз, заметив, что лейтенант Мыськин не отреагировал, добавил: — Я все учту и обдумаю. Проверю по своим каналам, есть ли смысл посылать кого-то в Штаты. И если уж придется кого-то действительно посылать, то это будете вы, лейтенант. Я знаю, что вы отлично владеете английским, что подходите по типажу…
— Нет, вы не подумайте, что я рвусь посетить Штаты, — вдруг начал оправдываться лейтенант Мыськин, — я чисто в интересах дела…
— Я понял, — кивнул генерал Рогов, думая о своем.
Чем больше он говорил с лейтенантом Мыськиным, тем больше убеждался в том, что он в этом деле лицо слишком уж заинтересованное, и явно не по собственной инициативе.
Генерал Грушевой, который ушел в отставку (ясное дело, не по собственной инициативе, а по настойчивой рекомендации кого-то из высших чинов), был ненамного старше генерала Рогова и долгое время непосредственно курировал агентурную сеть одного из Закавказских регионов. Среди коллег котировался не только как жесткий профессионал, но и как мастер провокаций, многие из которых до сих пор боевики записывают на свой счет. Стратегия и тактика генерала Грушевого, которые безотказно срабатывали в военное время, сейчас, когда в Закавказье налаживается мирная жизнь, были, как считало новое руководство, неприемлемы и, более того, опасны. К тому же генерал Грушевой слишком много знал.
Что касается лейтенанта Мыськина, то поговаривали, что одним из условий своего ухода в отставку генерал Грушевой назвал продвижение по службе молодого помощника Мыськина. Все отлично понимали, что старый генерал хотел быть в курсе всего происходящего. Поэтому лейтенанта Мыськина не подключали к серьезным заданиям. Он оставался, как говорят, на подхвате.
И даже если гипотетически предположить, что его необходимо командировать в Америку, никто из высшего руководства не подписал бы разрешение на эту командировку. Хотя генерал Рогов, который пока что был ко двору новой власти, возможно, и смог бы, заручившись собственным авторитетом, помочь лейтенанту Мыськину проявить себя в новом качестве, но это никак не входило в его планы. И теперь генерала Рогова интересовало, почему активизировались генерал в отставке Грушевой и его полпред Мыськин. Если эту игру с лабораторией, которая находится на территории Закавказского региона, затеял генерал в отставке Грушевой для удовлетворения собственных амбиций, у него нет денег для проведения научных экспериментов и тем более организации провокационных терактов. Значит, кто-то спонсирует и генерала Грушевого, и лабораторию в Закавказье. И повышенный интерес лейтенанта Мыськина лишний раз доказывает, что истинные организаторы всей этой смертельно опасной аферы заволновались. Они боятся, что Плетнев может их вычислить.
Лейтенант Мыськин по-прежнему не уходил из кабинета. Возможно, он рассчитывал получить хоть какую-то информацию. Не выдержав, лейтенант решил пойти ва-банк и совсем другим голосом произнес:
— Вы, товарищ генерал, кажется, не понимаете, что семья Плетнева находится в опасности. И мы просто обязаны обеспечить ей надежное прикрытие.
Генерал Рогов, погруженный в свои мысли, не ожидал такого напора. Но смог собраться и, не отрываясь от монитора, строго сказал:
— Позвольте нам самим решать эту проблему через своих агентов.
— А, ну, тогда понятно, — пожал плечами лейтенант Мыськин, очевидно сделав вывод, что семья Плетнева находится все-таки в Нью-Йорке.
— И передайте генералу Грушевому, генералу в отставке Грушевому, что не стоит совать нос не в свои дела. Иначе можно поплатиться не только носом, но и головой. И вам, лейтенант Мыськин, я бы тоже советовал заниматься лишь тем, что находится непосредственно в вашей компетенции, — грубо отчеканил генерал Рогов.
Лейтенант Мыськин, который уже собирался выходить, остановился и возразил:
— Плетнев выполняет не ваше личное задание. Его курирует и наш отдел.
— Знаю, потому и говорю вам, что за безопасность его семьи отвечаем мы, — парировал генерал Рогов.
— Честь имею, — буркнул лейтенант Мыськин и, наконец, покинул кабинет Рогова.
Генерал Рогов вздохнул с облегчением и занялся поиском информации. Он понимал, что из Интернета вряд ли можно выудить информацию о точном местонахождении ведомственного санатория «Путь Ильича» в Закавказье. Выручить могли подробные карты советского времени, которые хранились в их архивах. И он отправился на первый этаж. Для того чтобы молодая сотрудница архива смогла удовлетворить любопытство лейтенанта Мыськина, который будет теперь идти по пятам, генерал Рогов попросил и советские, и современные карты как Закавказья, так и Соединенных Штатов Америки, а также списки санаториев нескольких советских министерств. Последние оказались самыми полезными. Министерство торговли СССР действительно имело закрытый санаторий «Путь Ильича», и располагался он в горном районе, там, где и предполагал генерал Рогов. Санаторий, обозначенный на карте времен Советского Союза, на современной карте отсутствовал. Он будто растворился. Но это только подтверждало версию о том, что именно там располагалась секретная лаборатория. И как только Балт даст знак, генерал знает, куда следует направить бойцов. Но пока нужно быть предельно осторожным. Ведь один неверный шаг — и те, кто задумал эту шахматную партию, могут затаиться или, того хуже, пойти ва-банк. Доверять здесь нельзя никому.
Отдав карты молодой сотруднице архива, генерал Рогов поднялся к себе и, достав из внутреннего кармана пиджака телеграмму, еще раз перечитал ее. В телеграмме назывались два имени: профессор Леонид Прокофьевич и Настя. И Дорогин, если это он расшифровал текст телеграммы, почему-то никак их не прокомментировал.
Имя профессора показалось генералу Рогову знакомым. И, просмотрев оперативную информацию за последние двое суток, генерал Рогов нашел то, что искал. Леонидом Прокофьевичем звали профессора Сечкина, крупного специалиста в области насекомых. Сейчас профессор находился в командировке где-то в Закавказье. Зачем он туда поехал, точно сказать никто не мог. Возможно, надо проверить его московскую лабораторию. Важнее, конечно, поговорить с самим профессором Сечкиным. А он, как сказали на биофаке МГУ, не сегодня завтра должен прилететь в Москву на какую-то важную научную конференцию. А Настя, чьим именем было подписано сообщение, была его ассистенткой и, похоже, по совместительству одним из засекреченных агентов. Во всяком случае, генерал Рогов о ней ничего не знал. А если интересоваться у лейтенанта Мыськина или кого-то еще из соседнего отдела — значит, вызывать к себе повышенный интерес.
Глава 10
Что-то подсказывало генералу Рогову, что Муму, если уж ввязался в это дело, успел за это время накопать немало информации и, возможно, что-то снова оставит в почтовом ящике.
Генерал Рогов, просмотрев новую оперативную информацию, решил еще раз наведаться на почту.
Ехать на служебной машине было опасно, брать такси тоже не хотелось. Чтобы запутать тех, кого лейтенант Мыськин и его покровители пошлют по следу, генерал спустился в метро.
Обычно в такое время суток здесь яблоку негде упасть. Очутившись в метро, он мгновенно почувствовал: что-то не так. Час пик, а людей практически нет. Работники метрополитена расхаживали по платформе в ватно-марлевых повязках и резиновых перчатках. Форменные кители и куртки застегнуты на все пуговицы. В глазах у всех —