— Среди тех, кого вы планировали убрать! Чтобы не рассказали, как вы с Эмиром проводили эксперименты с гипнозом, зомбированием, как вы проводили эксперименты с вживлением чипов… Вы хотели, чтобы я молчала. А я вот смогла обвести вас вокруг пальца…
— Женщины, женщины, успокойтесь, — попытался остановить их генерал Грушевой.
— Нет, теперь я все скажу. Я скажу, как Эмир подсадил профессору Сечкину жука с чипом. И профессор стал почти полностью управляем. Как его отправили на конференцию, как потом наблюдали за ним… А он здесь у вас, в Москве, на конгрессе по глобальному потеплению вел себя как малое дитя.
— Так вот почему вы, профессор, были неадекватны! — вдруг включился в разговор Степан Рыбин.
— Что профессор! — вдруг выкрикнула Лэсси. — А вы, миссис Картер, сказали кому-нибудь, что и Эмир был управляем. Только на более тонком уровне. Это не так бросалось в глаза. Да, я работала за деньги. И мне платили и ваши люди, и люди Грушевого. Но наивный Эмир думал, что смог меня зазомбировать, что я управляема…
— А разве, когда вы убили его, вы действовали по своей воле? — вдруг спросил появившийся в дверях генерал Рогов.
— Я не убивала Эмира, он сам… — проговорила Лэсси.
— Это вам так показалось…
— Эмир вывез из Соединенных Штатов ценнейший материал… — начала миссис Картер.
— А разве вам неинтересно было наблюдать за тем, как проходят его эксперименты? Или вы скажете, что вы не знали, что именно происходит в лабораториях Эмира? — спросил генерал Рогов и добавил: — Вы надеялись, что, спровоцировав некоторых наших бывших применить силу, вы уничтожите улики. Но мы с Балтом нашли видеокамеры. Это было здорово придумано. Там, в лаборатории, расположенной в «горячей точке», наши люди проводили смертельные эксперименты, работали с опасными штаммами. А вы получали готовые результаты. Вы очень удачно манипулировали человеческими слабостями и добивались того, чего хотели. Эмир чувствовал себя гением. И вы создали ему все условия для реализации его амбициозных идей. Он проводил эксперименты, а вы пожинали плоды, — сказал генерал Рогов. — Место было выбрано гениально. Ведь всякую бомбежку так легко списать на военные действия. Мы искали московский след, а нашли американский.
Дорогин наблюдал за всем этим с нескрываемым интересом. Получалось, что во всей этой не поддающейся логике истории были замешаны и какие-то иностранцы.
И тут заговорил профессор Сечкин:
— Не обольщайтесь. Американский след, израильский след, польский след… На самом деле это все русский след. Мы, русские, успели так наследить, что не передать. Нас теперь не догонишь.
— Но Америка ведь не Россия. У них есть своя разведка, свои герои, свои задачи… — начал Балт.
— В Америке есть русская мафия, — сказал Муму и, обращаясь к профессору, добавил: — Правильно, профессор?
— Вполне, — кивнул тот.
— Какая разница, русские или американцы. Или китайцы, в конце концов, — заговорил молчавший до этого Степан Рыбин. — Ведь не только русским, не только москвичам теперь угрожает опасность! Нужно срочно искать вакцину против этой болезни, которая косит людей хуже чумы. Вы поговорите с врачами скорой помощи. То, что сейчас происходит в Москве, — это жутко. Ведь мы и половины правды не знаем.
— Знаем, — сурово произнесла миссис Картер.
— Это вы не знаете правды, — вдруг, гордо подняв голову, заговорил генерал Грушевой.
— И какую правду знаете вы? — спросил генерал Рогов.
— Ту же, что и вы!
— Не понял? — удивился генерал Рогов.
— Мы знаем, — чеканя каждое слово, сказал Грушевой, что четвертого и седьмого числа этого месяца будут совершены еще два теракта в двух русских городах.
— Что вы говорите? — пожал плечами генерал Рогов.
— А ты, можно подумать, не в курсе? — генерал Грушевой начинал выходить из себя.
— Так просвети меня, темного! — ерничал Рогов.
— Ты же сам мне сказал, что в шифровке, которую прислал Балт, сообщается, что в двух русских городах готовятся теракты. Только ты сказал, что не можешь расшифровать и сказать мне, в каких городах.
— А ты, Груша, еще вон с корреспондентами этой информацией поделись.
Журналисты настроились услышать сенсацию. Кто-то даже включил микрофон и видеокамеру. А на диктофоны все, о чем говорили в конференц-зале, писали практически все.
— Только этого не хватало! — возмутился генерал Рогов и, обращаясь к журналистам, объявил: — Выключите камеры и микрофоны. То, о чем говорит генерал в отставке Грушевой, обычный розыгрыш. Я учился с ним в Суворовском училище. И мы очень любили разыгрывать один другого.
— Это неправда! — раскраснелся Грушевой. — Рогов хочет скрыть правду. Он просто хочет скрыть от общественности правду. Он хочет сам раскрыть заговор, предотвратить теракт, чтобы потом занять мой кабинет.
— Слушай, ты в своем уме или нет?! — проговорил Рогов. — Груша, пойми. То, что нам нужно было прочитать в шифровке, мы прочитали. Но мы же не идиоты, чтобы рассказывать об этом тебе. Сам подумай! Или у тебя от желания властвовать совсем мозги стали набекрень!
— Не смей меня оскорблять! Не смей меня называть Грушей! — закричал Грушевой.
И тут неожиданно у Рогова зазвонил мобильный.
— Да, — ответил он в трубку и, выслушав сообщение, радостно поблагодарил: — Спасибо! Я так и знал!
— Что такое? — настороженно поинтересовался Грушевой.
А Рогов, обращаясь к Муму, сказал:
— Хасан прилетел. Самолет, правда, приземлился не в Москве, а на подмосковном аэродроме. И там у него назначена встреча с дилером, тем самым, который доставил первую партию товара.
Журналисты снова зашумели, а генерал Грушевой почему-то хмыкнул.
— Я еду, — сказал Муму, вставая из-за стола.
— Мы едем, — ответил генерал Рогов.
— А можно, мы с вами? — спросила девушка-корреспондентка, обращаясь к Рогову, и добавила: — Мы вас подвезем.
— Вот теперь нам пресса нужна, — кивнул генерал Рогов.
Генерал Грушевой почему-то покачал головой и сел за стол.
— Привезите этого Хасана сюда! — попросила еще одна корреспондентка. — Мы организуем пресс-конференцию. Прямо в эфире раскроем заговор.
— Поехали, поехали. Нужно спешить! — торопил Рогов, но Грушевой снова хмыкнул:
— Можете не спешить! Мои люди уже взяли Хасана.
— Может, твои люди и товар у Хасана забрали? — пристально глядя на Грушевого, спросил Рогов. — Это очень на тебя похоже: сам создаешь проблему и сам ее решаешь! Может, твои люди и муравьев этих в метро выпустили?
— Говори, да не заговаривайся! — разозлился Грушевой.
— И американку эту твой Мыськин слишком трогательно охраняет. Когда прямо в эфире она выхватила пистолет, он сделал вид, будто так и надо.
— Что ты привязался к этой американке? — махнул рукой генерал Грушевой. — Нас с тобой теперь более крупная птица ожидает.
— Сомневаюсь, что нас кто-то ожидает, — покачал головой генерал Рогов и добавил: — У меня почему-то плохие предчувствия. Я бы советовал тебе остаться здесь. Американка может натворить бед.
— Я подумаю, — кивнул генерал Грушевой.
Муму и Рогов уже были в коридоре, когда услышали радостный крик профессора Сечкина:
— Настя! Молодец! Она вакцину добыла! У нас есть, есть вакцина!
— Вакцина есть, а скольких белых мышек нет, — вздохнул генерал Рогов.
— Что? Что вы сказали? — заинтересовалась журналистка.
— Да это я так, о своем, — махнул рукой Рогов. — Мышек жалко.
— А при чем здесь мышки? — удивилась журналистка.
— Пусть остается интрига, — пожал плечами генерал Рогов. — Вот когда все будет кончено, тогда и откроем карты. А вообще-то по вопросам мышек, вакцины и всего связанного с медициной обращайтесь к профессору Сечкину. Или к его ученикам.
— Нет-нет, мы едем с вами. Ведь там будут брать террориста. Может, это тот, кто совершил теракт в метро… — загорелась журналистка, стараясь не отстать от генерала Рогова.
— Давайте сразу договоримся: без моих комментариев в эфир ничего не пускать, — приказал генерал Рогов, включаясь в обычный ритм служебной жизни.
Глава 26
После того как был уничтожен лагерь боевиков, где погибло много тех, с кем Хасан провел детство и юность, а в последнее время съел не один пуд соли, он совсем утратил интерес к жизни. И это было связано не только с гибелью его друзей, которых не вернуть. Как двойной агент, Хасан владел информацией. И эту информацию передала ему Москва, чтобы он предупредил тех, кто находится в лагере. В последнее время федералы старались обходиться без жертв. В этот раз планировалось уничтожить безлюдный, пустой лагерь.
Когда Хасану сообщили, что готовится акция, он успел увезти своих родных и даже эту странную женщину Лэсси, благодаря которой он заработал приличные деньги. Теперь он мечтал о новом доме и о новой машине. Но убедить тех, кто находился в лагере, что надо временно покинуть территорию, Хасан не смог. Все знали, что Хасан якшается с русскими. И один из его давних друзей так ему и сказал:
— Русские специально уговаривают тебя, а через тебя нас, чтобы мы ушли из лагеря. У них теперь такое новое руководство. Оно хочет победить нас хитростью. Если будут бомбить, это сразу опозорит русских перед всем миром. Если хотят обойтись без жертв, пусть оставят нас в покое. Они думают, что поговорят, предупредят, и проблемы не будет. Нет. Мы народ гордый. И наш лагерь — это наш лагерь. Все должны знать, что мы никогда не сдадимся. Мы будем независимы.
— Но здесь же вас попросту убьют! — предупреждал Хасан.
— Это тебя, если будешь служить двум господам, убьют как собаку, а мы погибнем за дело Аллаха, — сказал кто-то из парней.
А другой добавил:
— И потом нам ведь уже уплачено за то, что мы здесь, а не дома.
Хасан все понял. Он знал, что главный получает неплохие деньги от кого-то из-за границы. И эти деньги нужно отрабатывать.
Когда началась бомбежка, все вспомнили, как Хасан уговаривал их уйти, и, уповая на Аллаха, слали ему свои проклятья.