Не то чтобы у него был выбор.
Торбен залил лапшу кипятком, добавил прилагающиеся специи и масло и принялся размешивать, медленно и осторожно. Он тяжело опустился на стул рядом с небольшим кухонным столиком и вытянул вперед ноги, чтобы не чувствовать боли в коленях. Вот и Альфу Бартольди сдуло. Вынесло за пределы жизни. Он успел прочитать сегодняшние газеты, внимательно пересмотрев каждую статью, каждый некролог и ощутил какой-то дискомфорт в теле, волнение, которое не посещало его вот уже лет пять.
Подув на суп, Торбен аккуратно отпил из стаканчика. Заставил себя отбросить неприятные мысли и приступил к текущим делам. Перво-наперво ему предстояло подготовить обсерваторию к мероприятию, запланированному на вечер вторника, в лунное затмение. Спокойствие будет вновь нарушено очередным проявлением скотства, он терпеть не мог этих вечеринок. На верхней открытой площадке будет прочитан доклад профессиональным астрономом и экспертом по процессам, происходящим в атмосфере в момент, когда Земля своей тенью закрывает Луну от Солнца. Затем — экскурсия по обсерватории, и — для избранных счастливчиков — наблюдение лунного затмения из купола обсерватории. В приглашении были анонсированы «пузырьки шампанского и кровавая луна», дешевое просекко и декламация «Тоски по Луне» от актера Йоханнеса Ледмарка. Что может быть хуже?
Торбен был совершенно безразличен к тому, что находится между небом и землей. Ему хватало того, что творится у него под носом, где уж тут глядеть на небеса. Тем не менее частенько, когда устраивались лекции по астрометрии, космологии или оптической астрономии, он делал вид, что ремонтирует что-то в лекционной аудитории. Большая часть информации тут же вылетала у него из головы, но все же кое-что оставалось для бесед с младшей дочерью.
— Привет, пап.
Торбен поднял голову и посмотрел на нее. До чего же она похожа на свою мать! Ее светлая кожа была почти прозрачной, от чего создавалось впечатление, что ты смотришь сквозь нее и даже можешь наблюдать, как кровь течет по венам.
— Здравствуй, дорогая. Как здорово, что ты тут! Я думал, ты останешься ночевать у Луизы.
— Нет. Хлеб есть?
— Я еще не ходил в магазин. Я не знал, что ты вернешься домой.
Девушка открыла холодильник и застыла перед ним. Тощие ноги и руки торчали из застиранной футболки и шорт-боксеров, в которых она спала. Торбен почувствовал, как в сердце кольнуло — слишком мало участвовал он в ее жизни, как и в жизни ее сестры.
— Давай сбегаю в булочную? Это отнимет не больше десяти минут.
— Не надо. — Она закрыла холодильник. — Я побегу. Только душ приму.
— Какие у тебя планы? Может, потом вместе чем-нибудь займемся?..
Хлопанье двери в ванную заглушило ее ответ. Если он, конечно, был. Он сидел, глядя на стоявший перед ним суп, и ждал. Затем доел лапшу, застегнул куртку и вышел на мороз.
Телефон прозвонил пять раз, прежде чем Родриго ответил. Йеппе уже почти сдался, когда наконец в трубке прозвучал сиплый голос:
— Привет, Йеппе. Он вернулся.
— Что?! — Йеппе застыл, испытывая одновременно облегчение и недоверие. — А почему ты мне не позвонил? Я пытался связаться с тобой уже даже не знаю сколько раз…
— Он пришел всего десять минут назад, Йеппе, ага?
— Мы будем у вас через пятнадцать минут.
Йеппе положил трубку и пошел за Анеттой. Йоханнес дома, он не лежит мертвый где-нибудь в сугробе!
Анетта, по-прежнему сидевшая рядом с Сайдани, подняла взгляд — Йеппе сразу увидел — она уже поняла, что произошло.
— Объявился?
Йеппе кивнул:
— Дома. Живой и невредимый.
— Тогда поехали.
Анетта встала, сняла со спинки кресла куртку и решительно покинула кабинет. Йеппе кивнул Сайдани и вышел следом. Сара ответила ему сдержанной улыбкой, которую он не смог интерпретировать. Он только надеялся, что ее улыбка не была не сочувствующей.
Поездка прошла под звуки поп-музыки и рекламы. Анетта сосредоточилась на дороге, а Йеппе не видел необходимости посвящать коллегу в хаос мыслей, роящихся у него в голове и вторивших мельканию фасадов за окном.
Родриго открыл дверь, прежде чем они позвонили в звонок. Йеппе поприветствовал его кивком и уже не в первый раз заметил про себя, что Родриго невероятно красив. Даже сейчас, выйдя им навстречу с покрасневшими глазами, он был похож на одного из мужчин-моделей, которые непременно выныривают из воды в рекламе какого-нибудь парфюма.
В гостиной за длинным столом сидел Йоханнес, неестественно бледный, и выглядел так, словно все вокруг причиняло ему боль. Анетта поздоровалась и встала у стены, скрестив руки. Этакий Сэм Спейд[20] в разгар трудового дня.
Йеппе выдвинул стул, сел, опершись локтями на коленки, и попытался поймать взгляд Йоханнеса.
— Ты в порядке?
— Йеппе, что ты здесь делаешь? — Йоханнес ответил, не поднимая глаз.
— Я интересуюсь в первую очередь как друг.
— А зачем тогда ты ее взял с собой? — Йоханнес чуть заметно кивнул в сторону Анетты. Невозможно было не заметить в его интонации оттенка враждебности.
Родриго нервно пересек комнату и подвинул к Йоханнесу стакан с водой и парацетамол, к которому тот даже не притронулся. Родриго встал за спиной Йоханнеса, положив ладони на его плечи.
— Я прекрасно понимаю, что ты расстроен в связи с… ну, потому что Альфа…
— Понимаешь?! Да что ты вообще можешь понимать? — Едва приоткрытые глаза Йоханнеса блеснули глубоким презрением. — Что ты можешь знать о моем теперешнем состоянии?
Как будто они не были знакомы. Как будто не дружили больше двадцати лет.
— Йоханнес, произошло убийство. Ты замечен в обществе жертвы незадолго до совершения преступления, и ты вдруг исчезаешь. Естественно, нам необходимо поговорить с тобой.
— Меня в чем-то подозревают? — Он говорил резко и отрывисто, словно ронял слова. — В таком случае не мог бы ты сообщить мне о моих правах?
Йеппе покосился на Анетту. Она наблюдала за происходящим с нейтральным выражением лица, тем самым давая ему понять, насколько неотвратимо было ее намерение остаться.
— Ты можешь просто рассказать нам, где ты был, и мы оставим тебя в покое и предоставим возможность отоспаться.
— Я не обязан вам ничего объяснять, Йеппе.
— Запой, — вмешался Родриго. — Он всего-навсего ушел в запой. Пойдет? Такое иногда случается.
— Запой? Но почему ты не позвонил? Почему сам не отвечал на телефонные звонки?
— В телефоне села батарейка.
«Батар-рэйка». Родриго произносил слова с остервенением, Йоханнес уставился на собственную коленку и молчал.
— Что произошло между вами с Альфой на этой вечеринке? — Голос Анетты прорезал тишину.
— Какое вам до этого дела, Анетта? — Йоханнес выплюнул эту фразу. В комнате вновь повисла тишина. Напряженная тишина, как будто солдаты внимательно прислушиваются, чтобы определить местоположение противника. Нарушила ее снова Анетта:
— Кто такой Сёрен Вести? А Лулу Суй? Откуда вы знакомы с ними и с Альфой?
Прежде чем ответить, Йоханнес адресовал своей коленке улыбку.
— Неужели вы пришли сюда в качестве моих друзей? Слушайте внимательно, я ни черта не собираюсь рассказывать вам обоим. — Он резко вскочил. — Мне нужно отдохнуть. Благодарю за визит.
Йоханнес покинул гостиную в тягостном безмолвии. Родриго в отчаянии сел и спрятал лицо в ладони. Йеппе дал понять Анетте, что им лучше уйти.
— Родриго, пусть он хорошенько выспится. Я перезвоню позже.
Участливо похлопав Родриго по плечу, Йеппе направился к выходу.
Оказавшись на тротуаре перед домом, двое следователей продолжали молчать, подставляя щеки под укусы мороза. Снег кружился над улицами и тонким белым слоем усыпал носы ботинок и полы курток.
— Если он не желает говорить с нами добровольно, придется задержать его.
— Анетта, подожди! — Йеппе откашлялся и обрел самоконтроль. — Дай ему шанс. Он совсем не спал и пребывает в состоянии шока. Дай ему немного времени. Идем, глотнем свежего воздуха.
Йеппе устремился вперед. Анетта принялась так рьяно жестикулировать, что ей позавидовал бы любой шофер итальянского такси. А затем последовала за напарником.
Направляясь вдоль Сёнер Бульвар, они проходили футбольные поляны, детские площадки и забегаловки, которые изо всех сил старались отмежеваться от винных погребков, хотя и зарабатывали на том, что подавали молодой современной публике итальянский кофе и пошированные[21] яйца. Вестебро стал не тем Вестебро, который знал Йеппе, причем уже давно. Когда развелись родители, отец одно время жил в крохотной двухкомнатной квартирке на Вальдемарсгэде. Навесной душ там был установлен прямо в туалете, а свою одежду отец стирал в кухонной раковине, от чего вся квартира приобретала затхлый запах. Ужин, выложенный в пластиковый контейнер, они носили разогревать в микроволновке в столовую на Истедгэде. Йеппе чуть ли не с ностальгией вспомнил о гладкой, почти стеклянной на вид картошке. Почему даже то, что мы ненавидим в какой-то конкретный момент, становится дорого нам в качестве воспоминания по прошествии определенного количества времени? Как же называлось это заведение? «Микротерия»? «Васко» что-то там? Теперь тут был магазин одежды. И спросить теперь было не у кого. Чему быть, того не миновать.
У моста Дюббельсбро они остановились, устремив взгляды на железнодорожное полотно и насосную станцию, размалеванную граффити. Снег толстым слоем покрывал сероватый бункер с бледно-желтыми пятнами. Рабочее место — днем для сотрудников железной дороги, ночью для африканок.
— Кто у нас следующий по списку? — Йеппе сплюнул на рельсы. — Попробуем побеседовать с Лулу Суй?
— Да, давай… — Анетта задумчиво кивнула. — Какой симпатичный парень…
Судя по всему, она находилась под впечатлением от красоты Родриго.
— Не поспоришь.