Анетта пожалела, что вытащила свой новый тонометр из машины и переложила в нижний ящик комода под летнюю одежду. В данный момент она хотела бы знать, в каких цифрах выражается ее дурное самочувствие.
— Он пришел. Один! Без всякого адвоката. Я направил его в шестой кабинет. — Ларсен стоял в дверях и бодро улыбался. — Пойду приготовлюсь к предстоящему действу.
Допрос Йоханнеса Ледмарка не будет приятным. Она была немного знакома с ним и не собиралась устраивать ему перекрестный допрос. Однако тот факт, что он подозревался в предумышленном убийстве, брал верх над всяким сочувствием. Анетта встала и направилась к комнате номер шесть со стопкой материалов, необходимых для допроса.
Йоханнес Ледмарк выглядел плохо. Он осунулся, от прежнего очарования не осталось и следа. Ларсен авторитарным тоном приступил к изложению сути обвинения, когда Анетта обошла стол и села рядом с ним. Йоханнес следил за ней, не спуская глаз.
— Здравствуйте, Йоханнес. Как вы?
— Лучше не бывало, — сказал он, не дрогнув. — Ровно с того момента, когда я получил «Серебряного медведя».
Анетта предпочла проявить снисходительность в отношении его сарказма. Негоже бить лежачего, даже если он плюет тебе в лицо.
— Йоханнес, для начала позвольте мне попросить вас рассказать, что вы делали в пятницу во второй половине дня. Позавчера, в пятницу двадцать девятого января. Где вы были, когда и с кем?
— Вы имеете в виду после вашего с Йеппе визита? — Он настороженно посмотрел на Анетту. — Я несколько часов подряд проспал. Затем беседовал со своим партнером, принял ванну, немного перекусил. Позже я встретился с Йеппе в «МакКлууде». В пять вечера.
— Будьте добры, подтвердите, что речь идет именно о руководителе следственной группы Йеппе Кернере. — Пульс стучал у Анетты на шее так громко, что она слышала его удары в паузах между словами.
— Да, я встречался с Йеппе Кернером. — Йоханнес посмотрел на нее с недоверием, словно она пыталась подсунуть ему подержанную машину вместо новой. — Но это была частная встреча.
Анетта заметила, что Ларсен беспокойно заерзал на стуле, и послала ему предостерегающий взгляд. Сейчас они не должны ничего обсуждать. И вообще, Ларсену лучше ни во что не вмешиваться.
— Как долго вы там пробыли?
— Максимум час. Я вернулся домой к шести. Можно мне стакан воды? — Йоханнес закашлялся.
Ларсен налил воды из кувшина и поставил пластмассовую чашку на стол.
Отпив, Йоханнес поморщился. Вода в Управлении полиции имела привкус железных труб, по которым бежала к крану.
— А дальше? К вам домой кто-нибудь заходил?
Йоханнес, казалось, удивился вопросу, но лишь на мгновение.
— Да, как вам, вероятно, уже известно, ко мне забежала Кристель Тофт, принесла мне пиджак, который позаимствовала во вторник вечером. Около восемнадцати часов, как мы и договаривались. Я предпочел, чтобы вещица от Феррагамо все-таки вернулась ко мне.
Ларсен что-то одобрительно пробурчал себе под нос, щеголь щеголя всегда поймет.
Анетта улыбнулась. Ох уж эти мужчины!
— Как долго она у вас пробыла?
— Буквально две минуты. Отдала пиджак, поинтересовалась, в порядке ли я, бросила какую-то слезливо-сопливую фразу насчет Альфы и ушла. Мы постояли в дверях, она даже не стала заходить, сразу отправилась на модный показ.
Анетта кивнула.
— Она ничего не успела выпить у вас? Стакан воды…
— Нет. Я же сказал — она только отдала пиджак и убежала. Возможно, она и не прочь была посидеть немного, но у меня не было настроения для общения.
— Родриго был дома? Он может подтвердить ваши слова?
— Нет. — Он обреченно вздохнул. — Родриго ушел, когда я вернулся из «МакКлуудса». Сказал, что надолго. Когда приходила Кристель, его не было дома.
Анетта сменила курс.
— Расскажите немного об Альфе. Какие отношения вас с ним связывали?
Йоханнес Ледмарк покраснел. У него не просто слегка зардели щеки от смущения, нет-нет, все лицо залило нездоровым темно-пунцовым цветом, который быстро распространился по шее и голове. Глубокий стыд — это словосочетание показалось Анетте наиболее уместным для обозначения его реакции.
— Мы с Альфой были любовниками, причем на протяжении довольно длительного периода. И вам прекрасно это известно, так что не вижу никаких причин скрывать это или вдаваться в дальнейшие подробности. Это было просто развлечением, между нами не было глубоких чувств. Буду признателен, если вы не станете распространяться на этот счет. Делиться информацией с прессой, например.
— В среду вечером вы пришли на вечеринку вместе? — Анетта решила, что умнее всего будет продолжить допрос. — А свидетели утверждают, что около 22:30 вы поругались. В чем заключалась суть вашей ссоры?
— Свидетели! — Упиваясь этим словом, Йоханнес печально улыбнулся. — Вообще-то мне не хочется посвящать вас в предмет ссоры. Это слишком личное. И Альфы больше нет, так что я… нельзя ли назвать это просто ссорой между друзьями? Ну или между врагами. Это не имеет никакого отношения к его смерти.
В помещении повисла тишина. Скрип автобусных тормозов доносился с улицы сквозь рассохшиеся оконные рамы. Ларсен открыл картонную папку, покосился на Анетту и начал зачитывать вслух.
«Черт возьми, Йоханнес, я всего лишь прошу взаймы. Ты ведь знаешь, я верну деньги. Они НУЖНЫ мне позарез прямо сейчас! Не вынуждай меня открыть всю правду о нас с тобой. Я не хочу так низко пасть. Но я сделаю это, если будет надо. Всего лишь сто тысяч крон. Ты получишь их обратно. А.»
Ларсен закрыл папку.
— Это распечатка переписки между вами и Альфой Бартольди. От двадцать третьего января сего года. Узнаете?
— Что вы хотите чтобы я вам ответил? — Зрачки Йоханнеса уменьшились и заблестели. — Что я убил Альфу, потому что он шантажировал меня? Да, он действительно оказывал на меня давление. Но только я никогда не тронул и волоса на его голове, хотя мне очень хотелось врезать ему как следует. Понятно вам? — Он наклонился к следователям и повторил медленно и четко: — Врезать — ему — как — следует.
Йоханнес Ледмарк вновь откинулся на спинку стула и потер подбородок. Затем уронил голову на грудь с таким же звуком, как собака ловит собственный хвост. Когда он вновь поднял взгляд, самообладание вернулось к нему.
— Но я этого не сделал. Напротив. И вы, несомненно, знаете о том, что я дал ему то, что он требовал.
— Каким образом мобильный телефон Альфы Бартольди очутился в кармане вашей куртки? — Ларсен отодвинул папку и сцепил руки на столе перед собой.
— Понятия не имею. Тот вечер для меня был как в тумане. Мы были пьяны, и… после перепалки я отправился вместе с Лулу к ней на лодку и провел там какое-то время. Ну да, об этом вы ведь тоже знаете. Не знаю, зачем мне мог понадобиться его телефон.
— Чтобы убедиться, что он не сможет позвонить и попросить о помощи?..
Последняя фраза повисла в воздухе. Взгляд Йоханнеса Ледмарка вновь стал беспокойным.
— Я не знаю, что мне сказать, кроме того, что я не брал у него телефон. Можете поспрашивать у кого-нибудь еще. Как насчет Родриго? Это ведь он нашел его, как нельзя кстати. — Последние слова он буквально выплюнул изо рта. Йоханнес не давал покоя своим рукам, потел и, казалось, пытался найти какое-то отверстие, чтобы забраться туда и больше не вылезать. Анетта спокойно наблюдала за ним. Он утверждает, что Родриго пытается дискредитировать его? Неужели всего лишь за пару дней реально разрушить этот чудесный брак?
— Вы на вечеринке в среду подсунули Альфе напиток с добавленным средством для прочистки стоков? После вашей ссоры? — Анетта удивилась, услышав свой собственный голос, столь твердо и убедительно он звучал. Кровь внутри ее организма перекачивалась сейчас со скоростью нескольких сотен километров в час, и странно, что по ее голосу этого нельзя было заподозрить.
— Нет.
— Вы дали Кристель Тофт жидкий очиститель стоков в пятницу вечером, когда она заходила к вам?
— Нет. Сколько раз я должен повторить это слово? Нет, нет, НЕТ, я никого не убивал!
Йоханнес сложил руки на груди.
— Вы не знаете, могли ли произойти какие-то… неприятности в связи с сотрудничеством Альфы Бартольди и Сёрена Вести? — Анетта сверилась со своими записями. — «A-Skin»?
— Мне больше нечего сказать.
— Вы не в курсе, возможно, тут правомерно говорить о той или иной форме мошенничества? — Анетта понятия не имела, куда приведут ее дальнейшие расспросы, но неожиданное сопротивление всегда свидетельствует о том, что необходимо продолжать натиск.
Йоханнес перестал отвечать.
— Вы не хотите говорить с нами об «A-Skin»?
Йоханнес уставился в пустоту, вытянувшийся в узкую линию рот выражал презрение.
— Вы вообще не хотите больше с нами разговаривать?
В комнате для допросов под номером шесть повисло молчание. Анетта ощутила приступ удушья. Непонятно, то ли от атмосферы, воцарившейся в аудитории, то ли от ускорившегося пульса. Она встала.
— Свидетель отказывается продолжать допрос. Ларсен, давай закругляться? Йоханнес, мы с вами еще свяжемся. Пожалуйста, пока не выезжайте за пределы города. И отвечайте на наши телефонные звонки.
Она вышла из комнаты, прежде чем кто-либо успел что-то сказать, закрыла за собой дверь и прошла по коридору всего несколько метров. Затем остановилась и облокотилась на стену. Проклятое сердце, что ж оно так колотится? Она нервно нащупала крючки застежки на бюстгальтере под блузкой и расстегнула их. Как будто сняла смирительную рубашку, пульс тут же снизился. Затем Анетта не спеша направилась по гулкому коридору в их с Йеппе кабинет. Зашла, прикрыла за собой дверь и со вздохом облегчения села на рабочее место.
Шантаж, заражение хроническим заболеванием, открытый конфликт. Анетта не припомнила, чтобы когда-либо прежде в ее практике встречался один-единственный подозреваемый с таким букетом мотивов для совершения убийства. Ей придется убедить Йеппе предъявить обвинение Йоханнесу. Возможно, неоспоримое доказательство вины и отсутствовало, но косвенные улики игнорировать было больше невозможно.