— Ну, мы ведь не специализируемся на производстве документальных передач в стиле социального реализма! «Мэдс и Монополия» — развлекательная программа, мы перерабатываем материал и проводим отбор сюжетов.
— Лаура — настоящее имя девушки?
— Да. Лаура Оманн. Тогда она жила вместе с родителями, так что это их адрес и номер телефона. Я сейчас перешлю вам контакты. Я предупредила их, что вы с ними свяжетесь.
Маргит Баунехой снова принялась печатать, ругаясь на интернет-соединение и теребя свои кудри, затем спохватилась об очках, которые сдвинула на лоб и благополучно об этом позабыла.
Телефон Йеппе загудел, он проверил почту. Смаллегэде, 41, Фредериксберг. Очень удобно. Он сможет отправиться туда, как только завершит беседу здесь.
— А что насчет второй дилеммы? Мать семейства, зачахнувшая в браке и влюбившаяся в коллегу?
— Она ушла, черт возьми. Это я точно помню. Мы в отделе даже поспорили. Большинство сотрудников думали, что она останется с мужем и детьми. Все-таки у них был общий отель и все такое, так что она решилась на колоссальные перемены. Развод — это всегда ответственный шаг, но наличие детей и совместного бизнеса еще больше усложняют ситуацию. До какой степени несчастным надо себя чувствовать, чтобы решиться разбить собственную семью?
— Получается, что коллега, с которым у нее закрутился роман, работал у них с мужем? То есть ее супруг был знаком с этим человеком?
— Ну да, вышло нехорошо. Но в подобной ситуации редко бывает иначе. — Она покосилась на салат, но оставила его стоять на столе и сосредоточилась на экране ноутбука. — Вот, смотрите, мы связались с ней через два месяца после выхода программы. Она уже съехала от мужа. Кристина Сёборг Хансен, точно, именно так ее и звали. Такое гандбольное имя. Хм-м, она сказала, было непросто, но в то же время она чувствовала облегчение и радовалась тому, что осмелилась начать новую жизнь. Лишь бросив мужа, она поняла, насколько несчастной она была в течение долгих лет. Продолжение этой истории прозвучало в качестве введения к одной из наших программ перед летними каникулами… да, лет пять назад.
— Прекрасная история, — заметил Йеппе, с горечью вспомнив о бывшей супруге. — А что случилось потом?
— Я не знаю. Как правило, после выхода программы мы не поддерживаем связь с людьми, чьи дилеммы прозвучали в эфире. В некоторых случаях единократно связываемся, чтобы узнать о развитии ситуации. Если перед ними возникают новые дилеммы, они всегда могут обратиться к нам повторно. Сейчас перешлю вам ее имя и адрес. Как я уже сказала, Кристина Сёборг Хансен — ее настоящее имя. К сожалению, у меня есть только адрес их общего с бывшим мужем дома, так как она жила там, когда позвонила нам в первый раз. — С виноватой улыбкой она подцепила из пластиковой коробки очередной росток.
— Я думаю, мы сами ее найдем. На таких задачах мы собаку съели.
Собеседница взглянула на Йеппе так, словно оценивала степень сарказма в его словах. Йеппе ответил ей любезной улыбкой.
— А что с последней дилеммой? Как насчет голого школьного учителя?
Она щелкнула пальцами обеих рук, словно он заставил ее вспомнить о том, что она безуспешно пыталась воскресить в памяти весь день.
— Молодой физкультурник, точно. По этой дилемме сложнее отыскать информацию. Мы не следили за развитием ситуации и не делали по этому поводу записей на нашей странице на Фейсбуке. Так что мне пока ничего не удалось найти.
— А вы можете хотя бы назвать мне его имя?
Женщина оскалилась, выражая сожаление.
— Пока нет. Видимо, придется искать его данные где-то в архиве, но на данный момент мне это не удалось. Разве что еще раз попробовать? — Задавая этот вопрос, она явно ожидала от Йеппе отрицательного ответа.
— Да, пожалуйста. Желательно сегодня.
— Сегодня? — Она сухо рассмеялась. — Мне еще предстоит составить план «Мелоди Гран-При». Вы поговорите с директором редакции развлекательных программ и объясните ему, почему я не сдам ему план вовремя?
— Да. Чем быстрее, тем лучше. Благодарю! — Йеппе предпринял попытку выдавить из себя обезоруживающую улыбку. — Есть у вас еще какие-то дополнения к вышесказанному? Какие угодно сведения, которые могут оказаться полезными в расследовании?
— Могу разве что еще раз напомнить, что люди делают выбор сами. Мы подчеркиваем до, во время и после программы, что эксперты «Монополии» всего-навсего выражают свое личное мнение, а слушатели должны принимать решения самостоятельно.
— Я уже понял. Что-то еще? Если нет, я хотел бы поблагодарить вас за беседу и попрощаться. — Йеппе встал.
— Должна заметить, что я по-прежнему не понимаю, каким образом наша программа может помочь расследованию. Честно говоря, это звучит как-то надуманно.
Она ответила на рукопожатие Йеппе, не поднимаясь с красного кресла. Когда он ступил на эскалатор, Маргит уже склонилась над столиком, приклеившись взглядом к экрану ноутбука, и доедала обед.
Йеппе набрал номер Лауры Оманн. Проходя мимо секретарши, он дружелюбно кивнул ей, на что она никак не отреагировала.
Лаура Оманн, двадцать один год, по-прежнему проживает с родителями (что довольно странно), родители готовы принять Йеппе у себя уже через полчаса. Очевидно, они содержат какую-то лавочку на первом этаже собственного дома, так что могут без потерь выделить время для беседы в разгар рабочего дня. Йеппе надо было позвать с собой кого-то из коллег, чтобы не оказаться с потенциальным подозреваемым один на один.
Прямо из машины он позвонил в отдел убийств. Ответила Сара. Кто бы сомневался. Его сердце подпрыгнуло при звуке ее голоса. Они еще не пересекались с тех пор, как накануне утром он сбежал от нее. Он надеялся каким-то образом избежать неловкости во время первой беседы с ней после случившегося.
— А… привет, это ты? Как дела?
— Здравствуй, Кернер. Нормально. — Ее голос был нейтральным и чересчур отстраненным. Очень профессионально. Ну, оно и к лучшему.
— Я подумал… Я просто хотел сказать, что…
— Мы немного заняты сейчас. Йоханнес Ледмарк по-прежнему находится в Управлении, я пытаюсь найти сотрудника, который мог бы отправиться на вскрытие тела Кристель Тофт… — Какое хладнокровие. Она злится. Ну еще бы.
— Ладно. Я еду на Смаллегэде, сорок один, на допрос свидетеля, нуждаюсь в подкреплении. Возможно, ты могла бы…
— Я отправлю Ларсена.
Она положила трубку.
С чувством сдавленности в груди Йеппе влился в поток уличного движения на Амагерфэлледвай и направился к Лангебро. Естественно, в первом диалоге после той самой ночи невозможно было избежать неловкости. Оставалось лишь стиснуть зубы и вести себя как ни в чем не бывало до тех пор, пока в один прекрасный день все не встанет на свои места.
Йеппе очутился посреди характерной для Фредериксберга архитектурной разносортицы из старинных вилл, многоквартирных домов и блочных построек. Родители Лауры Оманн ожидали его в доме номер 41, который оказался розовым таунхаусом. Внизу располагалась мастерская по перетяжке мебели, квартира находилась на втором этаже, сверху придавленная недавно возведенной мансардой.
Штукатурка осыпалась со стен хлопьями, а оконные рамы были совершенно ветхими, местами даже прогнившими насквозь. Судя по всему, речь тут шла о спекулянте недвижимостью, который своего не упустит, как выразился бы отец Йеппе.
Йеппе припарковался на прилегающей улице Вирджиниявай перед живописным рестораном с зеленым двориком, где наверняка уютно посидеть летом. Поднимая ручник, он заметил Томаса Ларсена, который уже ожидал его перед домом 41.
Йеппе вышел из машины и направился навстречу Ларсену.
— Привет, Кернер. Нам вон в ту дверь, на втором этаже. — Ларсен прошел в небольшой внутренний дворик и позвонил в колокольчик, висевший рядом с белой дверью. Йеппе проследовал за ним.
Расмус и Сюзанна Оманн встретили их в прихожей цвета свежей говядины, стоя бок о бок, словно уже давно стояли в этой позе и ожидали прихода гостей. У обоих были одинаковые квадратные очки, одинаково всклокоченные русые волосы, оба облачены в похожие непрезентабельные джинсы — универсальная форма одежды для тех, кто не особо жалует общество. Внешний вид этой пары точно отражал ее сущность: супруги, которые живут вместе настолько давно, что образовали симбиоз и не способны были существовать отдельно друг от друга.
Йеппе и Ларсена проводили в удивительно современную гостиную с диваном от Берге Могенсена, акациевым паркетом и видом на крыши автобусов, курсирующих по Смаллегэде. Хозяева вынесли гостям некрепкий кофе в металлическом кофейнике Стелтон, и пока Йеппе не начал разговор, звук наполняемых чашек был единственным аудиораздражителем, конкурирующим с шумом уличного движения, доносящимся из окон. На первый взгляд семейство Оманн не производило впечатление словоохотливых людей.
— Спасибо, что согласились принять нас так быстро. Как я уже сказал, мы расследуем убийство и имеем основания полагать, что преступление может быть связано с обращением вашей дочери в программу «Мэдс и Монополия» около пяти лет назад. Это всего лишь предположение, однако мы должны проверить все варианты. — Йеппе ожидал какой-либо реакции, но ее не последовало. Супруги выжидающе смотрели на него. — Лаура по-прежнему живет с вами?
Расмус Оманн громко откашлялся.
— Да, с нами. Но сейчас она на учебе. В Академии дизайна. На Нёррегэде.
— Мы можем начать с вас, а потом посмотрим, понадобится ли беседовать с самой Лаурой или нет. — Йеппе открыл блокнот, стараясь игнорировать неожиданно представший перед его внутренним взором светло-коричневый живот Сары. — Будьте добры, расскажите нам, как развивались события после выхода программы в эфир. Какое решение приняла Лаура? И как оно повлияло на ее отношения с возлюбленным?
Супруги продолжали молча сидеть. Красные пятна, распространяющиеся по шее Сюзанны, свидетельствовали о беспокойстве, которое скрывалось за нейтральным выражением ее лица. Расмус Оманн не глядя взял ее за руку и начал свой рассказ: