Эстер не могла не умилиться его непосредственности. Грегерсу гораздо легче было ворчать, чем вести нормальную беседу. «Конечно, когда возьмешь себя в руки» — каков нахал! Она про себя посмеялась над собственным раздражением, которое буквально пару минут назад заполняло собой весь мир, а теперь рассеялось, словно и не было его, стоило ему только высказать интересную мысль. Как легко с ней поладить!
Вообще-то она не очень поняла про луну, которая не сама светилась красным светом, а лишь отражала солнечный свет. И все же часто случается так, что сияет и привлекает всеобщее внимание вовсе не тот, кто на самом деле выполняет всю работу! Она вспомнила кое-какие академические достижения, похвала за которые была распределена совсем не в соответствии с вкладом каждого участника.
Не всегда все обстоит так, как ты думаешь.
— Ты готов?
Йеппе выключил мотор и обернулся на Йоханнеса, сидевшего на заднем сиденье. Все сорок пять минут они ехали молча, не считая обмена короткими репликами на заправочной станции у Роскиле.
— Давай немного посидим, прежде чем войти, а? У тебя есть время? — Голос Йоханнеса был охрипшим и усталым. Да и выглядел он утомленным.
У Йеппе совершенно не было времени, к тому же он находился в состоянии стресса из-за того, что согласился довезти Йоханнеса от Королевской больницы до Мёркева, и все равно он не смог сказать «нет».
Йоханнес проснулся спустя два часа, врачи посчитали, что опасности для жизни нет, и тогда он сам настоял на скорейшей выписке. «Не собираюсь оставаться здесь даже на пять минут и служить приманкой для полоумного убийцы!» Но домой он тоже не осмелился вернуться. Ехать домой ему было нельзя. И тогда он поразил Йеппе добровольным решением отправиться в реабилитационный центр. «Наверное, на данный момент курс лечения в стационаре — не самая плохая идея, хотя я, конечно, не до такой степени страдаю от злоупотребления алкоголем. Там убийца меня уж точно не найдет», — сказал он с особой улыбкой, характерной для ситуаций, когда человек боится признаться себе в серьезности собственных слов.
Естественно, Йеппе отвезет его. Он не забыл, как сильно поддерживал его Йоханнес, когда его собственная жизнь разваливалась на куски год назад. А потому допустить, чтобы Йоханнеса доставил к месту назначения какой-то другой сотрудник полиции или случайный таксист, было немыслимо.
— Хорошо, давай посидим.
Йеппе взглянул на белое главное здание центра «Тьеле Орелунд»[48] с большой красной крышей. Оно выглядело на удивление уютно, по крайней мере, с внешней стороны.
— Ты читал газеты? Что там про меня пишут?
— Тебя сейчас действительно это волнует? Значит, ты идешь на поправку. — Йеппе ухмыльнулся. — Пишут о том, что ты являешься третьей жертвой сумасшедшего преступника, выбравшего своей целью представителей культурной жизни Копенгагена. О том, что полиция по-прежнему на мели и действует вслепую. Прекрасная история.
— И правда. — Йоханнес устало улыбнулся. — А о нас с Альфой что-нибудь пишут?
— Нет.
В салоне машины снова повисла тишина. Йоханнес хозяйским жестом открыл «бардачок» и обнаружил там пакетик лакрицы, который вскрыл, издав вздох облегчения.
— Хочешь шутку? — спросил чуть взбодрившийся Йоханнес, пережевывая лакрицу. — Что делает взрослый человек, соскучившись по своим родителям?
Йеппе пожал плечами.
— Отправляется в клинику лечить зависимость. Ха-ха-ха.
— Это совсем не смешно.
— Вот именно. Хочешь лакрицы? — Йоханнес протянул Йеппе пакетик, из которого тот взял одну пастилку и держал ее кончиками пальцев.
— Ты скучаешь по родителям?
Йоханнес задумался.
— Даже не знаю, можно ли назвать это «скучанием». Но мне нужен взрослый человек, который придет и уладит мою жизнь.
— Мы все периодически нуждаемся в этом. — Йеппе покосился на часы на приборной панели. Ему надо было возвращаться в Управление.
— Знаешь, что всегда говорил мой отец? — Голос Йоханнеса стал более глубоким и убедительным. — «Без приземления нет полета. Чем выше летаешь, тем жестче приземляешься». — Йоханнес со всей силы хлопнул в ладоши. — Шлеп!
— Но если пережил посадку, значит, можешь готовиться к новому полету. — Йеппе потрепал Йоханнеса по щеке. — Понятно, парень?
Йоханнес улыбнулся.
— Понятно.
В регистратуре строгая дама со стрижкой «паж» переписала все данные Йоханнеса и тут же приступила к экскурсии по заведению, монотонно излагая регламент пребывания в центре:
— Вы можете пользоваться компьютером и мобильным телефоном, но ТОЛЬКО у себя в комнате и ТОЛЬКО между шестнадцатью и двадцатью часами. Все остальное время устройства хранятся в специальном шкафу на вахте. Это сделано для того, чтобы сконцентрироваться на лечении.
Дама посмотрела на Йоханнеса с надеждой.
Тот кивнул.
Тогда она продолжила свои разъяснения и повела гостей дальше по светлым обезличенным коридорам, демонстрируя комнаты для общения.
— В течение первой недели вам запрещено покидать территорию Орелунда. В дальнейшем предоставляется разрешение на выход в связи с организованными спортивными сеансами и иными групповыми мероприятиями.
Йоханнес демонстративно закатил глаза, явно выражая неодобрение в связи с текущей ситуацией. Дама ничего не заметила.
— У нас в Тьеле постояльцы помогают персоналу поддерживать чистоту. Вы несете ответственность за чистоту и порядок в вашей комнате. Мы оставляем за собой право контроля за пациентами. — Она говорила, почти не шевеля губами.
— Ну да, вдруг я улизну в Мёрков прикупить спидбола[49].
— Например. — Она удостоила его непреклонным взглядом и ответила без всякого намека на юмор. Затем продолжила экскурсию.
Йоханнес и Йеппе шли следом. В конце коридора она открыла очередную дверь и впустила их внутрь.
— Вот ваша комната. После двадцати трех часов должно быть тихо. Посещения — во воскресеньям между тринадцатью и семнадцатью часами. Есть вопросы?
— Я выживу? Буду ли когда-нибудь снова счастлив? Вы такие вопросы имеете в виду?
— Нет. Завтрак с шести часов утра.
— Супер.
— Через полчаса в каминной гостиной у вас встреча с вашим консультантом. Добро пожаловать!
Она закрыла за собой дверь, Йоханнес тяжело опустился на одноместную кровать.
— Сурово. Вот так сюрприз! Единственное отличие от тюрьмы состоит лишь в том, что пребывание тут я оплачиваю из собственного кармана.
— Хватит! — Йеппе даже сам вздрогнул от того, насколько жестко оборвал Йоханнеса, но сдержаться не смог. — Вот как раз с таким «жертвенным» образом мыслей тебе надо покончить. Да пойми ты уже! Тут нет ничьей вины, кроме твоей собственной. — Йоханнес смотрел на него глазами испуганного ребенка. Йеппе смягчил интонацию. — Зато у тебя появится возможность все исправить. Если ты как следует соберешься, то сам сумеешь найти выход, — продолжал Йеппе. — Обратно к людским сердцам. — Он сел на кровать рядом с Йоханнесом. — Возможно, и к сердцу Родриго.
Йоханнес сник.
— Он вообще и разу не связался со мной, даже после покушения. Я ему написал, но он не отвечает… Странно еще, что он так долго меня терпел. — Йоханнес фыркнул, выдавив из себя улыбку. — Он всегда говорит, что мне надо радоваться тому, что он любит меня так сильно. А то давно бы возненавидел меня. Наверное, непросто меня выдержать.
Йеппе взял его за руку.
— Все наладится! Вернувшихся блудных сыновей все любят, правда? Я как можно быстрее соберу сумку с вещами и отправлю тебе сюда. А теперь мне надо возвращаться в Управление и расправиться наконец с этим делом. — Йеппе встал. — Ты в порядке?
Йоханнес мужественно улыбнулся.
— Да, в порядке. Спасибо! Ты прав, все наладится. Кажется, хуже, чем сейчас, просто некуда.
Глава 26
— А ты сам что считаешь? Можешь хоть что-то точно исключить?
КП отчаянно смотрела на Йеппе. Ее красные глаза блестели, от носа до верхней губы протянулись две розовые шелушащиеся полоски. Йеппе попытался абстрагироваться от опасности заразиться вирусом, витающим в воздухе.
— Учитывая обстоятельства, вероятность того, что преступления совершил Йоханнес, минимальна. — Йеппе старался не обращать внимания на сопливый нос КП.
Она высморкалась в очередной раз.
— Если только он не инсценировал покушение на себя самого, чтобы снять с себя подозрение.
— Конечно, такое возможно. Но я считаю маловероятным, что актер, который зарабатывает голосом себе на жизнь, добровольно выпьет какое-то чистящее средство. Насколько я его знаю, он предпочтет отсидеть в кутузке, чем нанесет себе увечье.
— А как он вообще?
— Отвратно. Но он справится. — Едва эта фраза слетела с губ Йеппе, он осознал, что так и есть, и это послужило ему утешением.
В кабинете было холодно, и Йеппе невольно стиснул зубы. И чего ж тут удивляться тому, что все болеют, если они сидят и работают при четырнадцати градусах.
КП увидела, что он весь продрог.
— Я уже позвонила и пожаловалась. С отоплением опять какая-то ерунда, и дырка в радиаторе вовсе ни при чем. Он ледяной. Мне обещали прислать мастера, но до сих пор никто не пришел. — Она вытащила из ящика стола очередную пачку бумажных платков и высморкала нос, после чего попросила Йеппе продолжить.
— Если Йоханнес является жертвой, вопрос заключается в том, у кого имеется мотив с ним расправиться? — Йеппе натянул рукава на самые пальцы, которые и вовсе закоченели.
— А его сожитель? Испанец. Нельзя ведь сказать, что Йоханнес Ледмарк представляет собой идеального мужа.
Родриго. Все может быть.
— Возможно. Но тогда при чем тут другие жертвы? Мы по-прежнему исходим из того, что преступник был один. Зачем Родриго понадобилось убивать Кристель Тофт? — Йеппе покачал головой.
— А что с исчезнувшей целительницей? — Глаза КП заслезились, и она с выражением отчаяния на лице потянулась за новым платком. — Она ведь напрямую связана с радиопрограммой, да?