— Сегодня у меня только наличные, — сказал Харри и увидел ухмылку бармена, будто он только что отпустил остроту. В тот же момент осознав, что наличные, вероятно, были единственной валютой в таком месте, где требовалась и соблюдалась анонимность.
Харри напрягся, почувствовав, как рука скользнула по его спине. Он был к этому готов: Александра сказала, что обычно всё начинается со взгляда, затем переходит в прикосновение, зачастую прежде, чем произнесено хотя бы одно слово. А дальше произойти может всё что угодно.
— Давно не виделись, Кэтмен. У тебя тогда не было бороды, да?
Это был тот голубок. Его голос был высоким, таким высоким, что Харри задумался, не специально ли он так говорит. Животное, которое символизировала его маска, было не столь очевидно, в любом случае это была не мышь. Зелёный цвет с чешуйчатым узором и узкими глазами скорее указывали в сторону змеи.
— Не было, — сказал Харри.
Парнишка поднял стакан и вопросительно посмотрел на Харри, когда увидел, что тот колеблется.
— Устал от «Цезаря»[65]?
Харри медленно кивнул. «Цезарь» был коктейлем номер один для геев в ресторане «Дэн Тана» в Лос-Анджелесе, очевидно, это было что-то канадское.
— Может быть, нам стоит заказать что-нибудь бодрящее?
— Например? — спросил Харри.
Парнишка склонил голову набок.
— Ты какой-то другой, Кэтмэн. Дело не только в бороде, но и твоем голосе и…
— Рак горла, — сказал Харри. Это было предложение Эйстейна. — Лучевая терапия.
— О боже, — ответил парнишка немного равнодушно. — Ну, тогда понятно, откуда эта уродливая шляпа, и ты так похудел. Пагубно для организма, надо отметить.
— Так и есть, — сказал Харри. — Сколько именно времени прошло с тех пор, как мы виделись?
— Это ты мне скажи. Месяц. Или два? Время летит, ты точно давненько не появлялся.
— Если я не ошибаюсь, я был здесь во вторник пять недель назад, не так ли? И во вторник перед этим?
Парнишка слегка откинул голову назад, как будто хотел посмотреть на него с чуть большего расстояния.
— Почему такой интерес?
Харри услышал подозрение в его голосе и понял, что слишком поторопился.
— Это всё опухоль, — сказал он. — Врач говорит, что она давит на мозг и вызывает частичную потерю памяти. Извини, просто пытаюсь восстановить события последних месяцев.
— Ты уверен, что помнишь меня?
— Немного, — сказал Харри. — Но не всё. Извини.
Парень обиженно фыркнул.
— Можешь мне помочь? — спросил Харри.
— Если ты поможешь мне.
— С чем?
— Допустим, ты заплатишь за мой порошок немного больше, чем обычно. — Он высунул что-то наполовину из кармана куртки, и Харри увидел маленький пластиковый пакетик с белым порошком. — Тогда я смогу подать его тебе так же, как и в прошлый раз.
Харри кивнул. Александра рассказывала ему, что наркотики — кокаин, спиды, попперс[66], мисс Эмма[67] — покупались и продавались более или менее открыто в гей-клубах, в которых она бывала.
— И как ты подал мне его в прошлый раз? — спросил Харри.
— Господи, я думал, это ты запомнишь. Я вдул его в твою прелестную, узкую медвежью норку вот этим… — Парень поднял короткую металлическую соломинку. — Может, спустимся вниз?
Харри вспомнил о предупреждении Александры относительно тёмных комнат. Комнат, где кто угодно мог стать чьей-то законной добычей.
— Окей.
Они встали и пошли по комнате. Глаза следили за ними из-за звериных масок. Парень открыл дверь в дальнем конце зала, и Харри последовал за ним в темноту, вниз по крутой узкой лестнице. Уже на полпути он услышал звуки. Стоны и крики и — когда он спустился в подвал — шлепки плоти о плоть. На стенах горели маленькие голубые огоньки, и когда его глаза наконец достаточно привыкли к полутьме, он смог детально рассмотреть, что происходит вокруг него. Мужчины занимались сексом всеми возможными способами: кто-то обнажённым, кто-то полуодетым, а у кого-то была расстёгнута только ширинка. Те же звуки он услышал за дверями кабинок. Харри встретился глазами с человеком в золотой маске. Он был большим и мускулистым. Совершал ритмичные толчки над человеком, перегнувшимся через скамью. Зрачки за золотой маской были расширенными и чёрными в широко открытых глазах, устремлённых на Харри, который инстинктивно вздрогнул, когда мужчина хищно оскалил зубы с вожделением во взгляде. Харри позволил своему взгляду блуждать дальше. В комнате стоял запах, от которого он едва не задохнулся. Нечто иное, кроме смеси запахов хлора, секса и тестостерона, едкий запах, напоминающий бензин. Он никак не мог понять, что же это такое, пока не увидел обнажённого мужчину, который открыл маленький ярко-жёлтый флакон и понюхал. Конечно, это был запах попперса. Этот стимулятор был популярен в клубах Осло, которые Харри часто посещал, когда ему было чуть больше двадцати. Тогда это называли «приливом», вероятно, потому что это было именно так: прилив на несколько секунд, когда сердце адски бьётся, на короткое время увеличивается кровообращение и обостряются все чувства. Лишь позже он узнал, что геи — находящиеся в пассивной позиции — используют его для усиления удовольствия от анального секса.
— Привет.
Это был мужчина в золотой маске. Он подошёл к Харри и положил руку ему на промежность. Хищная улыбка стала шире, и Харри почувствовал его дыхание на своём лице.
— Он мой, — сказал голубок резким голосом, схватив Харри за руку и утаскивая его за собой. Харри услышал смех качка позади.
— Кажется, все кабинки заняты, — сказал парень. — Может, нам…?
— Нет, — сказал Харри. — Наедине.
Парнишка вздохнул.
— Возможно, там дальше есть свободные. Пойдём.
Они прошли мимо комнаты с открытой дверью, из которой доносился плеск, похожий на звук льющегося душа. Харри заглянул внутрь, когда они проходили мимо.
Двое обнажённых мужчин сидели в ванне с открытыми ртами, в то время как другие мужчины, некоторые в одежде, стояли и мочились на них.
Они прошли через большую освещённую стробоскопами комнату, в которой грохотала песня «She’s Lost Control» группы «Джой Дивижн». В центре комнаты находились качели, прикреплённые к потолку цепями. Мужчина, вытянувшись всем телом, летал на качелях, как Питер Пэн, раскачиваясь взад и вперёд в кругу мужчин, которые имели его по очереди, будто передавали косяк.
Харри с голубком вышли в другой коридор с несколькими кабинками, и снова по звукам можно было догадаться на том, что происходит за раздвижными дверями. Двое мужчин вышли из одной кабинки, и парнишка поспешил занять её. Харри последовал за ним, и парень закрыл за ними дверь. Комната была размером примерно два на два метра. Без предисловий парень начал расстёгивать рубашку Харри.
— Может быть, рак не так уж и плох, Кэтмен, сейчас ты на ощупь скорее спортсмен, чем медведь.
— Подожди, — сказал Харри. Он повернулся к нему спиной и полез в карман костюма. Когда он обернулся, в одной руке у него был бумажник, а в другой — телефон.
— Ты хотел продать мне немного кокаина, верно?
Голубок улыбнулся.
— Если ты заплатишь цену.
— Тогда давай сначала заключим сделку.
— О, вот теперь это больше похоже на тебя, Кэтмен. Коксмен, — он засмеялся и достал пакетик с порошком.
Харри взял пакетик и протянул ему бумажник.
— Теперь я получил от тебя кокаин, и ты можешь взять из моего бумажника столько, сколько тебе причитается за него.
Глаза голубка с сомнением уставились на него из-под маски.
— Ты сегодня ужасно щепетильный, — ответил он, затем открыл бумажник, заглянул внутрь и вытащил две банкноты по тысяче крон.
— На данный момент этого будет достаточно, — сказал он, положив бумажник обратно в карман костюма Харри, и начал расстёгивать его брюки. — Хочешь, чтобы я отсосал твой медвежий член? Извини, твой спортивный член?
— Нет, спасибо, я получил то, что хотел, — ответил Харри, положив руку, свободную от телефона, за голову парня, будто чтобы приласкать, а вместо этого стягивая с него змеиную маску.
— Какого чёрта, Кэтмен! Это… ладно-ладно, для меня это не имеет большого значения.
Он хотел было продолжить расстёгивать брюки Харри, но тот остановил его и застегнул их обратно.
— А, понимаю, сначала кокаин.
— Не совсем, — сказал Харри, снимая берет и собственную маску.
— Ты… блондин, — удивился парень.
— Важнее, — ответил Харри, — я полицейский, который только что сделал аудио- и видеозапись того, как ты продаёшь мне кокаин. Что влечёт за собой наказание вплоть до десяти лет лишения свободы.
В синем свете невозможно было разглядеть побледнел ли его собеседник, поэтому Харри не был уверен, что блеф сработал до тех пор, пока не услышал рыдания.
— Чёрт, я знал, что это не ты! У тебя другая походка и акцент восточного Осло, и я чувствовал, что у тебя не рыхлая задница, как у него. Я такой идиот. Чёрт тебя подери! И Кэтмена!
Он схватился за дверь, чтобы выйти, но Харри удержал его.
— Я арестован?
Что-то в интонации и взгляде этого голубка заставило Харри задуматься, не нравится ли парню его затруднительное положение.
— Ты собираешься… надеть на меня наручники?
— Это не игра, — Харри вытащил из внутреннего кармана парня визитницу с именем «Филип Кесслер».
Филип закрыл лицо руками и заплакал.
— Однако есть способ решить эту проблему, — сказал Харри.
— Есть? — Филип взглянул на него заплаканными глазами.
— Мы можем уйти и отправиться в приятное и тихое место, где ты расскажешь мне всё, что знаешь о Кэтмене. Договорились?
Терри Воге ещё раз проверил время. Девять часов тридцать шесть минут. Никто не попытался заговорить с ним. Он снова перечитал сообщение и пришёл к тому же выводу, что и прежде: он не мог перепутать время и место. Он дал парню дополнительные полчаса в качестве широкого жеста, так как раньше сам он позволял себе получасовое опоздание. Но сорок минут было уже слишком. Парень не пришёл. Блеф. Возможно, розыгрыш. Может быть, прямо сейчас кто-то стоит среди туристов этажом ниже и смеётся над ним. Смеётся над опозоренным, презираемым журналистом-шарлатаном. Быть может, это было его наказанием. Он плотнее закутался в шерстяное пальто и начал спускаться по покатой крыше. К чёрту их, к чёрту их всех!