Сообщая об этом последнем отказе, пресса уже не упоминала о «секс-скандале». Несколько лет спустя я узнал, что Патрисия состояла в интимной связи с одним из высокопоставленных охранников, входивших в группу, занимающуюся сексуальной эксплуатацией, но никогда не сводила других женщин с охранниками.
Совет по пересмотру дел заключенных, как я узнал позже, рассматривает дела об условно-досрочном освобождении, обращая внимание на прошлое, настоящее и будущее осужденного: жизнь заключенного до и во время преступления, жизнь в тюрьме после осуждения и планы на будущее, если ему будет предоставлено условно-досрочное освобождение. У Совета есть тюремное досье заключенного, и, разумеется, ему известно обо всем, что произошло в жизни арестанта с момента поступления в тюрьму. Заключенного просят объяснить какие-то нарушения тюремных правил, проблемы с персоналом или другими заключенными, любые внутренние проблемы, если они были. Например, на слушании по условно-досрочному освобождению Фрэнка Делуки, которое состоялось в исправительном центре Стейтвилл 8 сентября 1984 года, Делуку спросили об инциденте в тюрьме Понтиака, где он начал отбывать срок, после которого его перевели в Стейтвилл. Под присягой – все заключенные, представая перед Советом, приводятся к присяге – Делука засвидетельствовал, что подозревался в причастности к нанесению ножевых ранений трем мужчинам «за вымогательство или сговор с целью вымогательства под предлогом защиты».
Ни на одном из четырех слушаний Патрисию Коломбо не спрашивали о «сексуальном скандале».
А в газетных статьях о ней «сексуальный скандал» упоминался на протяжении девяти лет – в то время как тюремные проблемы Делуки и его перевод в учреждение более строгого режима в прессе никогда не освещались.
Очевидно, что имя Патрисии Коломбо помогало продавать газеты.
Спустя некоторое время после четвертого отказа Патрисии в условно-досрочном освобождении в ее жизнь вернулась старая подруга: сестра Маргарет Эллен Трэкслер, монахиня, которая, как ржавчина, никогда не отдыхала. Прошло уже двенадцать лет с тех пор, как сестра Трэкслер получила медаль Израиля от Голды Меир, и за это время ее почти полностью лишили сана. В 1984 году, вместе с целым рядом других, сестра Трэкслер поддержала крупномасштабную рекламную кампанию «Нью-Йорк таймс», оспаривающую официальную доктрину католической церкви против абортов. Церковь отомстила, угрожая исключить ее из школы сестер Нотр-Дам, к которой она принадлежала более сорока лет.
В конце концов на радикальные меры церковь не пошла, возможно, вследствие продолжающейся работы Трэкслер в основанном ею десять лет назад «Институте женщин сегодня». Последним успехом института было сестринство, содержавшее приют в чикагском Вест-Сайде для недавно вышедших по условно-досрочному освобождению женщин. Теперь, спустя четыре года, сестра Трэкслер работала над открытием нового приюта для растущего числа бездомных и/или психически нездоровых женщин, которых она видела на улицах в Чикаго.
Именно в связи с этим последним проектом сестра Трэкслер подумала о Патрисии Коломбо. Она встречала Патрисию на протяжении многих лет, когда бывала в Дуайт по другим вопросам, и знала о том, какого прогресса достигла в тюрьме Патрисия в реабилитации и образовании. Она также знала, что Патрисия проходила терапию с сестрой Берк и с помощью психолога начала обсуждать и понимать извилистую череду событий, приведших ее в тюрьму.
Сестра Трэкслер стала приезжать в Дуайт специально, чтобы навестить Патрисию, поговорить с ней, понаблюдать за ней, оценить ее. То, что она увидела, показалось монахине-правозащитнице многообещающим. Поэтому она совершила необычный поступок – она пошла в Совет по условно-досрочному освобождению и обратилась с просьбой освободить Патрисию под ее поручительство, чтобы та жила и работала с ней и другими монахинями в новом приюте для бездомных женщин. Сестра Трэкслер рассказала Совету о достижениях Патрисии в тюрьме в качестве ученицы, учителя, редактора тюремного информационного бюллетеня и образцовой заключенной, содержащейся на облегченном режиме. И она привела то, что, по ее мнению, было причиной ужасной убийственной ярости Патрисии десятью годами ранее: факт сексуального насилия над Патрисией в детстве.
«Любая молодая девушка, подвергшаяся сексуальному насилию, не является полноценным человеком, – трогательно заявила сестра Трэкслер Совету. – Двадцать процентов женщин в наших тюрьмах сегодня подвергались в детстве сексуальному насилию. Большинство из них, как и Патти, скрывали сексуальные надругательства глубоко в себе, и даже их не осознавали и вычеркивали из памяти на протяжении многих лет. И что им делать? Они захотят говорить об этом в присутствии посторонних? Конечно нет. Даже если это поможет им добиться освобождения из тюрьмы». Она отметила, что многие женщины продолжали скрывать ужасное знание даже после того, как вспомнили о нем.
«Отдайте нам Патти, – умоляла сестра Трэкслер. – Мы будем следить за ней, помогать ей, и большинство из нас будет любить ее».
Необычная, удивительная просьба сестры Трэкслер, естественно, попала в газеты. И началась словесная война между сестрой Трэкслер и самым грозным противником условно-досрочного освобождения для Патрисии Коломбо, судьей Апелляционного суда Иллинойса Робертом Юджином Пинчемом.
В 1977 году Пинчем в качестве судьи окружного суда округа Кук председательствовал в судебном процессе над Патрисией Коломбо и Фрэнком Делукой. Ему никогда, как он напомнил прессе, не доводилось вести дело о более хладнокровном убийстве. Именно судья Пинчем приговорил Патрисию и Делуку к трем сотням лет тюремного заключения.
«Будь моя воля, я приговорил бы ее к электрическому стулу», – заявил он в интервью. Ее, а не их. В момент начала суда в Иллинойсе смертной казни не было, ее восстановили во время процесса, но закон, разумеется, не имеет обратной силы.
О самой Патрисии судья Пинчем, достойный, интеллигентный джентльмен, похожий на черного Джорджа К. Скотта, сказал:
«Она порочная, хитрая, скрытная, подлая, деструктивная особа с завышенным мнением о себе, своей сексуальной привлекательности и своем обаянии. Вы знаете, некоторые люди не осознают преимуществ судьи. С судейской скамьи вы можете увидеть весь зал суда, видеть характер и жесты, выражение лица. Вот женщина, которая злонамеренно замыслила, спланировала и исполнила убийство матери, отца и брата в святилище собственного дома. Я убежден, что она никогда не должна выйти на свободу».
Сестра Трэкслер возразила настолько вежливо, насколько смогла:
«Боюсь, я не могу понять судью Пинчема. Он человек очень закрытый. Сегодня Патрисия другая. Люди могут меняться. Со временем Бог меняет всех нас».
Пинчем возразил:
«Ее ни за что нельзя отпускать, даже если она уже научилась сожалеть о содеянном и изменила свою жизнь. Я никогда не смогу сказать, что общество простило ее за совершенное преступление. Я думаю, вопрос не в том, что она изменилась. Тяжесть [преступления] и то, насколько оно порочит ценность материнства, отцовства и жизни в целом, делает невозможными разговоры о том, чтобы ее можно было освободить».
Сестра Трэкслер ответила гораздо менее милосердным тоном:
«Мужчины вроде судьи Пинчема кнутом погоняют стадо этих “злых” женщин, но такими их делают сами мужчины. Именно они заставляют женщин так поступать».
Перепалка веселила репортеров, но в итоге ничего не изменилось. Совет просьбу сестры Трэкслер отклонил.
Пришло мое время.
Я достаточно долго оставался в стороне, участвуя в других проектах, в то время как интерес к этому делу не угасал. В конце концов я решил, что оно, скорее всего, никогда меня не отпустит, пока я не вставлю некоторые из наиболее нестыкующихся компонентов на место и не исследую целиком всю пока неясную картину.
Узнать об уголовном деле можно из трех источников: из книги о нем, если таковая написана, из протоколов суда, если таковой велся, и наименее надежный способ – из газет.
Во-первых, книга. Я слежу за большинством книжных публикаций в документально-криминальном жанре, и не мог вспомнить книгу о Патрисии Коламбо. Однако на всякий случай я позвонил Паттерсону Смиту, торговцу-букинисту из Монклера, Нью-Джерси, который занимается исключительно книгами о преступности. Пат сказал, что он не может вспомнить ни одной книги по данному делу. Однако он изучит этот вопрос, чтобы удостовериться, что мы не ошибаемся.
Далее – стенограмма заседаний суда. Я связался с клерком канцелярии суда округа Кук и узнал, что копию судебного протокола можно приобрести за 1,25 доллара за страницу. Человек, с которым я разговаривал, не знал точно, сколько страниц в деле «Штат Иллинойс против Коломбо – Делуки», но одно было известно: это второй по продолжительности уголовный процесс в истории штата (самым длительным был судебный процесс Джона Уэйна Гейси, гомосексуального мужчины, убивавшего мальчиков и закапывавшего их под своим домом в другом пригороде Чикаго, очень близко к тому месту, где произошли убийства Коломбо).
После наведения некоторых дополнительных справок я в конце концов связался с миссис Марджи Фуллер, отвечавшей за протоколы судебных заседаний в архиве округа Кук. Марджи точно знала, каков объем протокола судебного заседания: 12 080 страниц. При цене 1,25 доллара за страницу полная копия обойдется в 15 100 долларов. За половину этой суммы я мог провести пять или шесть недель в Чикаго, в течение дня читая стенограмму, а вечерами переснимая в зале публичной библиотеки газетные статьи о деле. Я обсудил план с Марджи Фуллер, и она согласилась мне помочь, доставив стенограмму – пять коробок размером с картотечный ящик каждая – из хранилища в кабинет, где она выделит мне место, чтобы я читал стенограмму и распоряжался ею столько, сколько мне понадобится. О такой помощи мечтают все работающие в документально-криминальном жанре, но мало кто ее получает.
И снова, как уже не раз в прошлом, я вернулся в Чикаго.
Погода в октябре была типичной для Чикаго: сегодня прекрасная, на следующий день – отвратительная. Я снял студию в Ленокс-Хаус на Раш-стрит, через реку от Луп – одну большую комнату со встроенной кухней в углу, складной кроватью, телевизором на колесиках и столом, просторным настолько, чтобы разложить все бумаги, которые мне предстояло собрать, и еще останется место, чтобы поесть. Я сделал запасы: джин, оливки, пончики, замороженные обеды, растворимый кофе, – и присмотрел пару гастрономов с едой навынос. Я также нашел независимого таксиста, который согласился за фиксированную плату забирать меня каждое утро в восемь и отвозить в здание уголовного суда, а затем возвращаться за мной в 16:30 и отвозить обратно в центр города.