свои фотографии и свою рекламу и стать частью этого замечательного сообщества свингеров. Для Делуки это была возможность провести самую откровенную фотосессию. Патрисия не могла припомнить у него такого творческого подъема.
– Так, просто сядь на диван – положи ноги на журнальный столик… хорошо… хорошо, как можно шире раздвинь колени… хорошо… теперь немного раздвинь киску… хорошо, хорошо… держи ее…
Озабоченность Делуки сексом была космической, безграничной. Неизвестно, когда и как она началась, но явно задолго до того, как в его жизни появилась Патрисия Коломбо. Видно было, что он никогда не уставал говорить о сексе, планировать его, режиссировать его, читать о нем, ссылаться на него, отождествлять себя с ним, хотеть его, заниматься им. Сексом он наслаждался, как телевизионный проповедник наслаждается Богом, – он им упивался. В Патрисии его одержимость обрела идеальную партнершу. Фрэнк обучал ее более трех лет, и о стандартном сексуальном поведении она не имела ни малейшего представления. Плотское образование Патрисии Коломбо начал в младшей школе Гас Латини, воспоминание о котором теперь было похоронено, а в средней школе продолжил Фрэнк Делука. Аномальное поведение было для нее типичным, оно было нормой, поскольку, не считая подростковых проделок с Джеком Формаски, она ничего другого не знала. Деменция, психическое расстройство, паранойя – об этих состояниях она ничего не ведала.
Когда-то, сравнивая Эндрю Харпера с Фрэнком Делукой, она пришла к выводу, что у молодого студента-медика парочка причуд, а у Фрэнка Делуки серьезные проблемы. Теперь же, сделавшись активной партнершей Делуки в его ненормальном образе жизни и все больше и больше к нему адаптируясь, она во многом утратила способность мыслить рационально. Сейчас нормальным для нее стал Делука: чего бы он ни хотел, что бы ему ни нравилось, что бы он ни делал. Допустимое, приемлемое, разрешенное – все определял он.
– Плыви по течению, Патриш, – снова и снова повторяла она себе.
И течение это было Фрэнком.
Однажды днем Патрисия заглянула навестить мать. Она была полна решимости не оставлять в покое родителей, пока те в конце концов не признают любовь между ней и Фрэнком настоящей, а брак, хотя и отдаленным, но неминуемо приближающимся. Им просто придется принять Фрэнка Делуку. Теперь он был таким же фактом их жизни, как и она сама.
– Я думала пригласить на обед тетю Джанет и дядю Билла, – сказала она. – Я хочу, чтобы они познакомились с Фрэнком. У тебя нет с этим проблем?
– С какой стати? – пожала плечами Мэри. – Вы живете своей жизнью. Но однажды вечером к вам может нагрянуть еще один гость – нежданный.
– Что это значит?
– Твой отец. Он считает, что ты, скорее всего, живешь вместе с Делукой. Он обещал зайти без предупреждения, чтобы самому в этом убедиться.
– Ему не стоит беспокоиться, – сказала Патрисия. – Мы живем вместе. Нам пришлось бы, даже если бы мы не хотели, денег едва хватает на два дома, не говоря уже о трех.
«Вот и все, – подумала она. – Теперь они знают точно».
Несколько дней спустя после визита Патрисии к матери отец позвонил в магазин Фрэнку Делуке. Как позже Делука рассказал Патрисии, Фрэнк Коломбо сказал:
– Я думаю, нам надо встретиться и поговорить о Патти. Как насчет того, чтобы я подъехал на парковку, когда вы выйдете с работы?
В тот вечер Делука работал до десяти тридцати, Фрэнка Коломбо устроило.
– Увидимся возле магазина в десять тридцать или около того.
Делука тотчас позвонил Патрисии на работу. Рассказав ей о звонке, он спросил:
– Что ты думаешь?
Патрисия не знала что думать. Возможно, родители наконец убедились, что они с Фрэнком вместе навсегда? Неужели они решили пойти на мировую?
– Меня беспокоит встреча на парковке, – признал Делука. – Зачем ему это нужно?
– Может, он просто за тобой заедет, – предположила Патрисия. – Возьмет тебя выпить или что-то в этом роде.
Большую часть дня Делука беспокоился о встрече, звонил Патрисии еще несколько раз, чтобы выразить свою озабоченность. Он, разумеется, знал по рассказам Патрисии о вспыльчивом характере ее отца. Возможно, Делуке даже вспомнилось, как той ночью в мотеле, когда он рассказал правду о своей семье и они оба признались в своем настоящем возрасте, Патрисия сказала ему: «Если мой отец когда-нибудь узнает, он тебя убьет».
В конце концов он позвонил Патрисии и сказал:
– Патриш, я с ним не встречусь, если тебя не будет рядом.
Патрисия слышала страх в его голосе.
– Хорошо, я буду с тобой.
В десять тридцать Патрисия сидела в машине Делуки на парковке. Парковку заливал туманный серо-голубой свет призрачных огней. Ни отца, ни его машины не было. Она видела, как из магазина вышли сотрудники вечерней смены, а Фрэнк запер за ними двери. Она знала, что Фрэнк приступил к своей последней рабочей задаче – снятию кассы. Менее чем через десять минут он вернулся к дверям, включил ночную сигнализацию, вышел и запер двери на два замка. Патрисия вышла из машины и пошла ему навстречу. В этот момент на парковку у бульвара Джона Кеннеди въехал «Тандерберд» Фрэнка Коломбо и медленно поехал к магазину. Вскоре «Тандерберд» поймал их в свет фар. Слепящий свет бил им в глаза, и Фрэнк Делука с Патрисией вышли из полосы света.
Фрэнк Коломбо припарковался и выключил фары и двигатель. Когда он открыл двери машины, он был менее чем в десяти футах от дочери и ее любовника. Выйдя из машины, он взял с пола за сиденьем винтовку 22-го калибра. Патрисию и Делуку это зрелище настолько удивило, а Коломбо находился к ним настолько близко, что ни у кого из них не было времени среагировать. Коломбо, видимо, вспомнив армейскую выучку, приближался к ним, как пехотинец, держа винтовку наперевес. Несколькими быстрыми шагами он подошел к ним вплотную.
Размахнувшись, Коломбо ударил Делуку прикладом в рот, раскроил ему нижнюю губу, расшатал несколько зубов и располосовал подбородок. Делука упал на тротуар.
– Папочка! – крикнула Патрисия.
– Ты, ублюдок, – Фрэнк Коломбо прорычал сверху над упавшим, – оставь мою дочь в покое, или ты долбаный труп!
Патрисия попыталась схватить отца за руку, но он стряхнул ее. Делука, прижимая руку ко рту, точно собирая текущую кровь, оперся на другую руку и снова поднялся на ноги. Как только он встал, Коломбо еще раз взмахнул винтовкой, на сей раз ударив прикладом в живот Делуке. Делука снова упал на землю.
– Прекрати! – закричала Патрисия.
Она снова двинулась к отцу, и он отбросил ее, как невесомую пушинку.
– Я не шучу! – в ярости предупредил Коломбо. – Я тебя убью, ублюдок!
Резко развернувшись, он направился к своей машине. Рядом на парковке остановилась машина, и ее водитель вышел и стоял у машины, глядя поверх нее на происходящее. Взгляд Коломбо упал на дочь, и он погрозил ей пальцем. Его взгляд и лицо были искажены злобой.
– Я и тебя убью, Патти Энн!
Когда Фрэнк Коломбо пошел к «Тандерберду», остановившийся незнакомец быстро вернулся за руль своей машины и помчался к Департаменту полиции Элк-Гроув, всего в двух кварталах оттуда. Патрисия подбежала к Делуке и помогала ему встать, а машина Коломбо, визжа шинами, рванула с парковки.
Патрисия была в ярости. Она делала все возможное, чтобы смягчить вражду между родителями и женихом, и сама пыталась примириться с семьей, а ее гребаный отец нападает на них с винтовкой. Большая шишка Фрэнк Коломбо невзлюбил парня, которого выбрала себе его маленькая девочка, поэтому ему вздумалось напрячь свои мускулы итальяшки и надрать ему задницу. «Ну и пошел он куда подальше! – в безмолвной ярости подумала Патрисия. – Ему это с рук не сойдет!»
Она отвезла Делуку в больницу Алексианского братства, прямо мимо Департамента полиции на другой стороне бульвара Джона Кеннеди. Пока челюстно-лицевой хирург обрабатывал рот Фрэнка, Патрисия позвонила из телефона-автомата в полицию Элк-Гроув. Когда она начала объяснять, что произошло, принимавший звонок полицейский, спросил:
– Это инцидент, который недавно произошел перед «Уолгрин»?
– Да.
Об этом уже сообщил прохожий, и были отправлены две патрульные машины, но на месте происшествия полицейские никого не обнаружили. Полицейский, ответивший на звонок Патрисии, получил от нее все подробности и направил в больницу двух следователей. Когда они записали все детали произошедшего, один из них спросил:
– Мисс Коломбо, вы хотите подписать заявление на своего отца?
– Именно это я, черт возьми, и собираюсь сделать, – сердито сказала она.
– Вы понимаете, что после того, как вы подпишите заявление, его арестуют?
– Хорошо! Арестуйте его! Бросьте его задницу в тюрьму! Именно этого он и заслуживает!
Полицейские ушли, чтобы вернуться в Департамент и составить для Патрисии официальное заявление, чтобы она зашла и расписалась под ним.
Хирург-стоматолог выправил три зуба Делуки, которые были смещены в результате удара в рот, а общий хирург зашил ему раны на лице. На теле у него был большой ушиб от удара, но ничего не сломано и не разорвано. Врач позволил Патрисии увидеться с Фрэнком, прежде чем забинтовать ему лицо, и когда она посмотрела на его гротескно опухшие губы, шов на нижней губе, разорванную и зашитую кожу на подбородке, она снова молча поклялась, что отцу это с рук не сойдет.
По пути домой накачанный обезболивающими Фрэнк повалился на пассажирское сиденье, Патрисия остановилась у Департамента полиции Элк-Гроув и подписала заявление.
Той же ночью Фрэнка Коломбо арестовали в собственном доме.
На следующее утро, когда Фрэнк Коломбо внес через поручителя залог, он поклялся жене:
– Я никогда ей этого не прощу.
Мэри с другом пытались его успокоить. Но никакие доводы разума на него не действовали.
– После всего, что я для нее сделал, когда она была в тюрьме, – взорвался он, – она отправила меня за решетку из-за этого сукина сына! Мне следовало его убить! Мне следовало оставить винтовку дома и просто забить этого ублюдка голыми руками! В следующий раз я буду умнее!