Но Роман все еще колебался. Лэнни тоже. Роман вертел спичечный коробок, а Лэнни стакан с выпивкой. Они глядели друг на друга, на нее, снова друг на друга. Патрисия понятия не имела, что будет дальше.
– Негоже заключать подобную сделку без каких-либо предварительных условий, – наконец произнес Роман.
– Подтверждения добрых намерений, – добавил Лэнни.
Патрисия покачала головой. Она уже сказала им, что денег у нее нет и получить она их пока не может. Чего они от нее хотели?
– Ты можешь положить на стол свою задницу, – тихо предложил Роман.
Взгляды обоих мужчин устремились на нее, Лэнни смотрел сбоку, Роман – с противоположной стороны стола. Патрисия откинулась назад и медленно кивнула. Вот и все. Старая история. Если женщина не может заплатить деньгами, она должна заплатить телом. А мужчины как будто всегда точно знают момент, чувствуют, когда женщина доведена до края, загнана в угол, когда она в отчаянном положении. И предлагают. Обычно так: «Послушай, мы наверняка сможем что-нибудь придумать». Своеобразный тонкий намек, смысл которого тем не менее всегда очевиден.
Парочка этих парней обошлась даже без тонких намеков. «Ты можешь положить на стол свою задницу».
«Патти Энн, теперь ты взрослая девочка, – сказала она себе. – Это взрослый мир».
– Хорошо, – после долгого молчания сказала она, – если нужно, моя задница на столе.
Встретиться с ними Патрисия должна была тем же вечером в небольшом доме в Глендейл-Хайтс, одном из пригородов к югу от Элк-Гроув-Виллидж. Дом принадлежал Рону Троссу, коллеге Лэнни по автосалону. Лэнни сказал Роману, что Тросс часто предоставлял его другим продавцам автомобилей для сексуальных утех. Когда в тот вечер они вышли из ресторана «Ала Моана», Лэнни немного поднял Патрисии настроение, попросив ее принести фотографии всех, кто жил в доме на Брэнтвуд. Для нее его просьба прозвучала равносильно тому, как если бы он сказал: «Все готово, я действительно собираюсь это сделать».
Однако вскоре она поняла, во что на сей раз ввязалась. Шла в чужой дом, чтобы заняться сексом с двумя парнями, которых едва знала – один из них уже злился на нее за то, что она отказала ему в сексе в первый раз. «Ты так чертовски глупа, Патти Энн, – молча отчитывала она себя, даже используя свое «старое» имя, которое она теперь ненавидела. – Ты можешь войти в этот проклятый дом и уже никогда из него не выйти, тебя никто больше не увидит». Возможно, ее даже заманивали на групповуху, и занюханные продавцы подержанных автомобилей из большого чикагского пригорода уже занимали очередь, чтобы урвать от нее кусочек. Она подумала, что ей, возможно, следует позвонить Фрэнку и попросить его принести фотоаппарат.
Тем не менее она знала, что никто ее ни к чему не принуждал. Это ее идея, ее попытка решить проблему, с которой они с Фрэнком не могли справиться.
Когда она добралась до дома Рона Тросса, Роман и Лэнни уже были там – к счастью, одни. Патрисия села с ними в гостиной и почему-то почувствовала себя обязанной попытаться оправдать свое присутствие.
– Я хочу, чтобы вы, ребята, поняли, что я делаю это для своего мужчины, Фрэнка. Я люблю этого парня больше всего на свете, и нет ничего, чего бы я для него не сделала.
Роман и Лэнни заверили ее, что не только понимают, но и уважают ее за это.
Патрисия дала Лэнни принесенные фотографии: одна – отца, одна – матери и одна с Майклом, держащим семейную собаку.
– Теперь, – сказала она, когда Лэнни посмотрел на фотографии, – у тебя есть все необходимое, чтобы убить моих родителей?
– Да, конечно, – небрежно ответил Лэнни.
Патрисия спросила, как скоро это будет сделано, Роман категорически заявил, что не раньше первого января. У Патрисии упало сердце. Еще даже Дня благодарения не было. Она боялась, что праздники ей придется провести с этой нависшей над ними всеми угрозой. И она не знала, сколько времени пройдет, прежде чем ее отец начнет действовать. Она боялась, что не сможет выдержать напряжения.
– Неужели вы не могли бы сделать это перед Днем благодарения, как своего рода праздничный подарок для меня? – спросила она, пытаясь быть кокетливой.
Роман покачал головой. Никакого выхода не было. Совсем.
– Готова приступить к делу? – спросил он наконец Патрисию.
Патрисия и Роман прошли в спальню и разделись. В одежде Роман казался большим, грозным, без нее он выглядел рыхлым и дряблым. Он слишком много пил, и у него были проблемы с эрекцией, Патрисии пришлось помогать ему, чтобы он с трудом в нее вошел, затем ей пришлось, как отбойным молотком, качать бедрами, чтобы довести его до оргазма.
Закончив, Роман открыл двери и крикнул Лэнни:
– Эй, твоя очередь!
Патрисия почувствовала себя куском мяса. Она встала и голой прошла мимо него.
– Сначала мне нужна сигарета, – сказала она.
В гостиной Патрисия села, скрестила ноги и закурила одну из коричневых сигарет «More», которые она недавно начала курить. Лэнни сидел напротив нее и смотрел на фотографию ее матери.
– Твоя мать очень привлекательна, – сказал он.
Патрисия почувствовала, как у нее сузились глаза, и она заставила себя не впериться в Лэнни холодным взглядом.
– Лэнни, тебе она не понравится, – сумела сказать она. – Парень, который так хорош в постели, как ты, наверняка подумает, что она бревно.
– Думаешь, я неплох в постели? – спросил Лэнни.
– Лучше, чем некоторые парни, которых я знаю, – сказала Патрисия, скосив глаза в сторону спальни, где все еще был Роман.
– Хорошо, детка, давай, – поднялся со стула Лэнни. – Я не хочу, чтобы ты ушла домой неудовлетворенной.
Патрисия потушила сигарету и последовала за ним. Она невольно подумала, что ее мужчина Фрэнк, слава богу, не похож на этих двух животных.
Когда Патрисия в первый раз вышла из дома Тросса, Роман сказал:
– Лэнни, ты поведешь машину Патти и поедешь за нами. Я хочу, чтобы она поехала со мной.
По дороге к парковке у «Элк-Гроув-Виллидж Боул», где он должен был высадить Патрисию, Роман задавал много вопросов о том, почему она хотела, чтобы ее родителей убили. Судя по тону вопросов, Патрисии казалось очевидным, что Лэнни уже обсудил с ним все дело. Она спрашивала себя, проверяет ли ее Роман или просто пытается подтвердить то, что сказал ему Лэнни. Поскольку изначально она была с Лэнни безупречно честна, поклявшись все время быть с ним откровенной, того же принципа она держалась и с Романом.
Патрисия рассказала ему свою историю, точно так же, как она рассказала ее Митчеллу, без прикрас, но не скрывая всего ужаса. Она хотела, чтобы Роман и Лэнни осознали важность этого дела. И хотя Роман без тени двусмысленности заявил, что убийств не будет до конца года, Патрисия все еще питала надежды на то, что удастся сделать это раньше.
– Думаешь, нет малейшей возможности сделать это раньше начала года?
Это была неприкрытая мольба, Патрисия упрашивала. Роман сказал, что посмотрит, что сможет сделать, и велел ей позвонить Лэнни через несколько дней. Это было немного, но лучше, чем ничего. Доведись Патрисии пережить все праздники – День благодарения, Рождество, Новый год – с Фрэнком в его теперешнем умственном состоянии, она практически не сомневалась, что полностью лишится рассудка.
Она решила выждать всего пять дней, а затем позвонить Лэнни. Возможно, если она не отстанет от этой парочки, она им так надоест, что они пойдут и выполнят работу, просто чтобы сбросить ее с плеч.
Теперь она решила, что организовать убийство не так просто, как думалось вначале.
37Декабрь 1975 года
Патрисия подождала пять дней и позвонила Лэнни.
– Привет. Что нового?
– Не слишком много, – ответил Лэнни. – Что у тебя?
Патрисия попросила встретиться после работы, сказала, что у нее есть идея и она хочет ее рассказать. Лэнни согласился. Она припарковалась на обычном месте, вскоре после шести появился Лэнни и сел к ней в машину.
– Я подумала, мы могли бы подъехать и осмотреть дом. Просто проехать мимо, чтобы точно знать, что это за дом.
Лэнни посмотрел на нее как на умственно отсталую.
– Патти, нам не хватило аванса.
Патрисия почти неслышно вздохнула. Было ясно, что он имел в виду. Больше секса.
– Давай, – предложил Лэнни, – встретимся с Романом в «Где еще?».
Патрисия последовала за Лэнни по Хиггинс-роуд. Должно быть, Лэнни после ее звонка позвонил Роману. Она задавалась вопросом, как долго ей придется отдаваться им, прежде чем они почувствуют, что аванса хватает. Припарковавшись у «Где еще?», она покачала головой. «Разве ты не опускаешься все глубже и глубже? Все, что ты делаешь или пытаешься сделать, превращается в дерьмо».
Роман уже был на месте и осушил пару стаканов, они сели к нему. Через некоторое время, когда Роман достаточно выпил, он решил, что пора идти.
– Пойдем, Лэнни, пойдем отсюда. Ты готова, Патти?
– Конечно, – улыбнулась Патрисия.
Если бы не постоянный страх, Патрисия чувствовала бы полную абсурдность ситуации. Пойдемте, ребята, пойдем куда-нибудь, чтобы я смогла заставить вас почувствовать себя большими мачо, и тогда вы, возможно, согласитесь убить для меня папу и маму, после чего я смогу долго и счастливо жить с Фрэнком – и мужчинами, которых он снимает в барах… и другими женщинами… и проклятой немецкой овчаркой…
Впервые Патрисия всерьез почувствовала, что, возможно, сходит с ума.
В начале декабря Патрисия наконец убедила Лэнни Митчелла изучить место будущего нападения или хотя бы провести разведку в доме по Брэнтвуд, 55.
– У меня остался ключ от дома, – сказала она ему. – Родители будут играть в боулинг, а брат пойдет к другу. Я могу провести вас внутрь, и вы сможете все осмотреть.
Лэнни решил так и сделать и поскорее с этим покончить. Идея ему не особенно нравилась, но Роман сказал еще потянуть с Патрисией, чтобы они могли и дальше получать бесплатную