Затем сама Патрисия дала показания, что заместитель начальника Конке запугивал ее, спросив: «Вы предпочли бы сами сесть на электрический стул или уступить его Фрэнку?» Это была та же уловка, которую якобы пытались предпринять заместители шерифа Гейбл и Фиске: угроза несуществующим наказанием. Электрический стул, газовая камера, петля палача, расстрельная пуля – а теперь и смертельная инъекция – все это может быть сильным средством давления на того, кто не знает о невозможности их применения. Однако маловероятно, что Конке испугал Патрисию, ее главной заботой, как всегда, был «бедный Фрэнк».
Патрисия также засвидетельствовала, что Рэй Роуз в ее присутствии называл Делуку «извращенным онанистом», а поскольку Роуз в тот момент рассматривал порнографические фотографии, Патрисия возразила: «Ясно, кто тут извращенный… онанист». После чего Роуз, по ее словам, бросил в нее фотографии, назвал извращенкой ее и сердито пнул в ее сторону стул.
Все впустую. Судья Пинчем постановил, что все можно использовать в качестве доказательств.
В пятницу, 29 апреля, начался voir dire. «Voir dire» – англо-французский юридический термин, в буквальном смысле означающий «говорить правду». Свыше трехсот лет он использовался в юридическом сообществе для обозначения предварительного рассмотрения компетентности присяжных.
В деле «Штат Иллинойс против Коломбо и Делуки» для выбора двенадцати присяжных и двух заместителей потребовалось девятнадцать дней. Кандидаты приехали со всех концов города и пригородов округа Кук. Заключительный состав жюри в значительной степени был таким, каким и должны быть присяжные по уголовным делам: сборная солянка из представителей основных слоев населения. В возрасте от двадцати двух до шестидесяти одного года, от чернокожей студентки естественного факультета колледжа до белой домохозяйки. Средний возраст – чуть больше сорока трех лет. Восемь женщин от двадцати двух до шестидесяти одного года, шестеро мужчин от тридцати до пятидесяти восьми лет. Средний возраст мужчин был чуть больше сорока четырех лет, женщин – чуть больше сорока двух. Шесть афроамериканцев, семь белых, один – американец филиппинского происхождения. И широкий спектр профессий: рабочий нефтеперерабатывающего завода, представительница телефонной компании, инструментальщик, медсестра, повар, сотрудница иммиграционной службы, плотник, работающая на полставки кассирша, продавщица розничной торговли, владелец магазина пианино, радиомонтажница, студентка. Восемь из них жили в городе, шестеро – в различных пригородах. Большинство состояли в браке, продолжительность брака составляла от пяти до двадцати семи лет. Хобби у всех были весьма обычные: игра в гольф, боулинг, рыбалка, танцы, езда на велосипеде, выделялась только сотрудница иммиграционной службы, она коллекционировала язычковые музыкальные инструменты и играла на них.
Все они, эти почти образцово «простые» люди, считали, что они могут беспристрастно и справедливо судить, виновны ли Патрисия Коломбо и/или Фрэнк Делука в убийствах, в которых их обвиняли.
Правосудие – в интересах Фрэнка, Мэри и Майкла Коломбо, а также общества в целом – было в их руках.
Во второй половине дня в среду, 18 мая, судья Р. Юджин Пинчем официально приветствовал присяжных в зале суда, назвав каждого из них по имени и фамилии, и обвинительный акт штата Иллинойс 76–4046 был готов к судебному разбирательству. После вступительных заявлений всех задействованных адвокатов началась дача показаний. Однако прежде защитник Майкл Тоомин ходатайствовал, чтобы из-за сложности дела суд назначил ему дополнительного поверенного для помощи в защите Делуки. Он назвал адвоката Стэнтона Блума. Судья Пинчем ходатайство удовлетворил.
Первым вызванным в обычном порядке свидетелем был чикагский полицейский Джозеф Джулиано, который с напарником составил первоначальный протокол о припаркованном в нижней части чикагского Вест-Сайда «Тандерберде» Фрэнка Коломбо. Джулиано отметил два важных момента: во-первых, он «несколько раз» пытался позвонить Фрэнку Коломбо домой днем в пятницу, 7 мая, и не получил ответа, во-вторых, он не увидел никаких следов или пятен на крышке багажника найденной машины, другими словами, ничего, что могло бы уничтожить скрытые отпечатки пальцев или рук. Адвокат Делуки спросил, помнит ли он, что за два дня до того, как он нашел машину, в Чикаго выпало пять сантиметров дождя, но полицейский погодных условий не помнил.
Следующим на свидетельскую трибуну вышел полицейский из Элк-Гроув Кеннет Квидера и рассказал об обнаружении тел, когда его направили в дом по адресу: Брэнтвуд, 55, для вручения обычного вызова с уведомлением. На этом этапе обвинение использовало в качестве доказательств одиннадцать фотографий дома и тел.
Вызвали старшего следователя Рэя Роуза. Он поднимался на место дачи свидетельских показаний в третий раз, он дважды давал показания на досудебном слушании о приобщении доказательств. Теперь он рассказал о непосредственном осмотре места преступления, о том, как они с Джоном Ландерсом вошли в дом и что они там обнаружили. Его показания объяснили тот факт, почему трусики Мэри Коломбо были спущены до колен: в унитазе в санузле, перед дверями которого лежало ее тело, были человеческие экскременты, из чего можно сделать вывод, что Мэри скорее всего производила дефекацию, когда ее муж получил два выстрела в затылок. Считалось, что она услышала выстрелы, вскочила и выбежала из ванной – и сама получила пулю между глаз.
Во время дачи показаний для наглядного пояснения различных мест дома, о которых говорил Роуз, он представил шестнадцать дополнительных фотографий интерьера дома 55 по Брэнтвуд.
В тот день Рэй Роуз был последним свидетелем, и он возобновил дачу показаний в пятницу, 20 мая. Адвокат Патрисии спросил, видел ли он несколько пивных банок в помещении дома 55 по Брэнтвуд, Роуз не помнил. В ванной возле тела Мэри Коломбо нашли окурки? Да, «Pall Mall». Прибывшие на место происшествия детективы также обнаружили кожаный футляр для ключей с ключом зажигания от «Тандерберда», но ключ зажигания от «Олдсмобиля» так и не нашли.
Криминалист полиции Элк-Гроув Кристофер Маркуссен дал показания об обнаружении приза с соревнований по боулингу, послужившего в качестве дубинки. Маркуссен объяснил разницу между отпечатками пальцев или другими отпечатками и скрытыми отпечатками, первые можно увидеть невооруженным глазом, последние – нельзя. На месте преступления сняли около двадцати скрытых отпечатков. Список вещественных доказательств состоял примерно из сотни пунктов.
Роберт Сальваторе, напарник Маркуссена, свидетельствовал об обнаружении ножниц с золотой рукояткой, которыми, скорее всего, нанесли многочисленные надрезы или легкие порезы на теле Майкла, а также колотые раны. Ножницы, по его словам, были «деформированы»: из-за слишком сильного нажима кольца на рукоятке зашли одно за другое, а острия разошлись примерно на полсантиметра. Сальваторе также дал показания об обнаружении единственной прядки волос, прилипшей к кровавому пятну спереди футболки Майкла. Был представлен и помечен как вещественное доказательство коричневый бумажный пакет, в который Сальваторе позже поместил волосы в морге.
Во время перекрестного допроса Билл Мерфи спросил Сальваторе, был ли тот свидетелем вскрытия. Сальваторе ответил утвердительно. Присутствовал ли он на протяжении всей процедуры? Да. Были ли взяты у умерших образцы крови? Да. Образцы мазков? Да. Образцы волос? Да.
Можно только гадать, действительно ли в тот момент, почти тринадцать месяцев спустя, Роберт Сальваторе не знал, что с тела Майкла взятие образцов волос не запрашивали и образцы волос не брали. Не представляется возможным, чтобы три обвинителя не осознавали эту невероятную оплошность, а если осознавали, то почему не проинформировали своего свидетеля и не подготовили его к этой серии вопросов со стороны защиты? Пройдет почти три недели, прежде чем показания даст коронер доктор Роберт Штайн, возможно, прокуроры надеялись, что за это время этот промах в построении доказательной базы ускользнет от судьи, присяжных, адвокатов, обвиняемых, прессы и всего мира, – но это маловероятно. Что бы кто ни думал, в этот один из первых дней дачи показаний все действительно обошлось без эксцессов.
Следующим давшим показания свидетелем был дядя Патрисии, брат Фрэнка Коломбо, Марио Коломбо. При прямом допросе, проводимом Патти Бобб, он сказал, что был младшим братом Фрэнка Коломбо и жил с их сестрой Глорией Реззуто в Элк-Гроув-Виллидж, недалеко от дома 55 по Брэнтвуд. До поминок Коломбо, состоявшихся в следующий понедельник после обнаружения тел в пятницу, он видел свою племянницу Патти в марте 1974 года, за три месяца до ее восемнадцатилетия, незадолго до того, как она ушла из дома, чтобы переехать в дом Фрэнка Делуки. Остальных членов семьи он навещал регулярно и дважды в неделю брал уроки тенниса с Фрэнком.
В воскресенье, 9 мая, через два дня после обнаружения тел, Марио Коломбо отправился в морг, чтобы официально опознать тела́. В тот же день, рано вечером, мне позвонила Патти Энн, рассказал он. Она сказала: «Дядя Марио, я все подготовила. Тела́ будут выставлены для прощания в похоронном бюро «Гэйлвуд», а поминки будут в понедельник. После чего во вторник тела́ будут кремированы. Я сказал: «Но, Патти, мы не приверженцы кремации». Она сказала: «Все будет хорошо. Мама, папа и Майкл будут вместе». Я сказал: «Патти, ты не можешь так поступить. Мы католики. Мы не верим в кремацию». Потом она мне сказала: «Послушай, гребаный засранец, кем ты, черт возьми, себя возомнил? Наследница – я. Я сделаю все по-своему».
После разговора Марио Коломбо позвонил в похоронное бюро, коронер и адвокат пытались не допустить кремации, но ничего не вышло. Патрисия была наследницей.
На поминки Патрисия пришла с Фрэнком Делукой.
– Там вы увидели мистера Делуку в первый раз? – спросила Патти Бобб.
– Я увидел его в первый раз, – подтвердил дядя.