– Что вас наводит на эти ощущения?
– Многое. Например, позавчера мужской голос по телефону потребовал, приблизительно, следующее: «Если хочешь жить, убирайся, сучка, со своим недоноском»!
– Кто мог узнать о вашей беременности? Вы кому-нибудь говорили об этом?
– Только маме, по телефону.
– Кто-нибудь мог подслушать?
– У нас в доме никого, кроме горничной, а она – полная идиотка. И потом, я говорила не напрямую, а намёками, очень обтекаемо. но мама сразу поняла, обрадовалась.
– Вы сказали, что вас беспокоит многое – что ещё?
– Я знаю, что вчера адвокат в узком круге родственников огласил завещание Олега. Сразу после этого Арнольд примчался ко мне и предложил с ним расписаться: он тоже пронюхал про мою беременность и решил так приобрести готового сына. Мол, родишь. поживём пару лет и разбежимся, а наследство – пополам.
– Выгодное предложение. Вы согласились?
– Издеваетесь?.. Жить втроём: я, он и Ромочка!?.. Я хочу поскорей бежать из этого дома!
– Если опасность исходит от Арнольда, то брак с ним вас обезопасит. А потом, с такими деньгами, вы сможете скрыться на другом полушарии.
– Какие деньги!?. Арнольд же дурачок, он проболтался, что завещание вступает в силу не сразу, а только через три года после смерти Олега. За это время со мной обязательно произойдёт несчастный случай, мой ребёнок останется у этих двух педиков, и им не придётся ни с кем делить наследство.
– Дуклер знает о предложении Арнольда?
– Конечно, нет! Я не хочу его волновать, у него больное сердце. Ведь только теперь мы с ним собирались пожениться и жить своей семьёй.
– А он уже вам сделал предложение?
– Давно. Ещё до смерти Олега.
– Ясно!.. Вот теперь я выпью. – Налил в свой фужер, а её фужер отодвинул в сторону. – Вам сегодня достаточно. И вообще, как мне кажется, в вашем нынешнем положении пить не рекомендуется. – Сделал глоток, посмаковал. – Хороший виски!
– Он в этом разбирался.
– Значит, так: никакой паники!.. Ваш ребёнок – дорогой товар, пока вы беременны, вас никто не тронет. А за это время я во всём разберусь, обещаю вам!.. Если хотите, постараюсь выбить для вас охрану.
– Спасибо, но меня Бондарь бережёт, я ему разрешила жить в доме.
– Вы ему доверяете?
– Полностью. Он был предан Олегу, как собака… – Она проводила Бориса до дверей. Прощаясь, попросила:
– Вы и Дуклера поберегите, у него много врагов, после смерти Олега они с ним разделаются.
– Не волнуйтесь. Ложитесь отдыхать.
Она благодарно поцеловала его в щеку.
– Я могла бы влюбиться в вас, если б не любила Давида!За воротами поджидал Бондарь.
– Вот. Я обещал.
И молча протянул листок бумаги. Там были всего два имени: Ромочка и Давид.
– Что вы знаете о Ромочке? – спросил Борис.
– Из пришлых. Мразь. Если б Олег велел, я б его своими руками придушил. Сосёт из Арнольда деньги и просаживает в ресторане «Пегас» и в ночном клубе «Голубой банан».
– А, знаю, там яркая вывеска, у входа – всегда полно жаждущих попасть… А ресторан?
– Почти рядом.
– А почему вы вторично называете Дуклера?.
– Уж очень он Олегу в доверие втёрся!..
– У вас есть какие-то улики против него?
– В том-то и дело, что нет: очень он хитрый… Я евреям вообще не доверяю!Борис засмеялся:
– Это – весомый аргумент. Спасибо за помощь!
Сев в машину, вытащил мобильник и позвонил в офис Дуклеру. Было уже около восьми, но тот снял трубку.
– Мне надо вас видеть.
– Срочно?
– Желательно.
– Тогда приезжайте, я здесь до полуночи.
– Буду, – ответил Борис и набрал номер Тины – Это я. Вы ещё не спите?
– Нет, – удивлённо ответила она. – А что случилось?
– Мы едем к Дуклеру.
– Но… Я уже разделась.
– Не дразните меня… Я буду минут через двадцать. Ждите у подъезда.
На Дуклере был тот же пиджак и галстук с золотым зажимом. Но выглядел он очень усталым.
– С девяти утра здесь: после смерти Олега работы прибавилось… Хотите, я угощу вас вкусным французским ликёром? – предложил он Тине.
– Спасибо, я не пью.
– Жаль. А что вам предложить, я знаю, – сказал он Борису и направился к бару.
– Чуть позже! – остановил его Борис. – Сперва несколько вопросов.
Дуклер вернулся к столу и опустился в своё кресло.
– Я вас слушаю.
– Вы с Бурцевым часто ругались?
– Постоянно. Он со всеми ругался. Хамил, выгонял из кабинета. Про таких на юге Украины говорят: жлоб. Он был жлобом, но удачливым.
– В чём же его удача?
– Я уже вам объяснял: в том, что он нашёл меня, не сочтите за нескромность.
– Так всё-таки, почему вы столько лет терпели?
– И это я вам уже объяснял: он бы меня живым не отпустил.
– Но ведь не это главное?.. Правда?..
Дуклер настороженно посмотрел на Бориса.
– Что вы имеете ввиду?
– Я знаю причину вашего долгого терпения: это – Юля?…
Не отвечая, Дуклер поднялся, молча прошёл до бара, принёс и поставил на стол бутылку коньяка и два фужера. Так же молча налил себе и Борису, стоя, сделал несколько глотков, дождался, когда гость тоже отхлебнул, и только тогда спросил:
– Откуда вы узнали?
– Юля рассказала. Она боится, у неё нехорошее предчувствие.
– Женщины всегда первыми предвидят неприятности. – Допил свой коньяк и сел напротив Бориса. – Я скажу вам всю правду, не как следователю, а как священнику. Я действительно, люблю Юлю. Видел, как он к ней относится, как обижает, унижает – жалел её, сочувствовал и незаметно полюбил. И она любит меня. Я накопил немного денег, мы собирались удрать, пожениться и чтоб она рожала не здесь – я не дал бы ему возможность присвоить моего сына!.. Мне плевать на его богатство, я только хотел спасти от него мою жену и сына!..
– Это ещё один повод убрать Бурцева, – заключил Борис.
Давид вдруг вскочил, перегнулся через стол, ткнул Бориса пальцем в грудь и заорал:
– Вы когда-нибудь любили женщину?.. По-настоящему, всей душой, до боли в сердце?!. Только честно, честно!..
Ошарашенный его порывом, Борис забормотал:
– Конечно… У меня были женщины… Даже много…
– Но вы хоть одну из них любили? Да или нет? Отвечайте! Ведь следователи иногда тоже должны говорить правду!..
– В общем, нет, – признался Борис.
– Вот!.. – Вырвав признание, Дуклер обмяк и устало развёл руками. – Поэтому вы ничего не поняли… – Повернулся к Тине. – Простите за эту истерику – сорвался.
Злясь на себя за проявленную слабость, Борис жёстко произнёс.
– А сейчас подытожим, можете не отвечать, только слушайте. Первое: вы жаловались, что Бурцев вам не додавал обещанного. Второе: вы любите сожительницу Бурцева, которая больше года жила с ним, фактически как жена, и у неё от вас ребёнок, которого Бурцев, естественно, отобрал бы, а узнав правду, вас просто бы ликвидировал… Третье: все уверены, что его отец – Бурцев, значит, наследство достанется ему, а Юля – его мать, а вы женитесь на Юле и…. Словом, если подвести итог, у вас были убедительные мотивы избавиться от Бурцева… Вот теперь, если есть возражения, отвечайте.
Дуклер сидел по-прежнему обмякший и, как показалось Борису, сразу постаревший. Устало произнёс:
– Напридумывал, насочинял… Вам бы фантастику писать.
– Выйду на пенсию – займусь. А пока – вы один из главных подозреваемых. Поэтому никуда из Москвы не выезжать! Я вас всё равно найду, везде, даже в вашем бункере!.. Ясно?
Давид, уже не предлагая Борису, налил себе коньяк и опорожнил фужер.
– Ясно. С вами всё ясно.Когда они сели в машину, Тина произнесла:
– Не верится, что он мог заказать убийство – очень симпатичный человек.
– И симпатичные люди убивают.
– Вы видели, какие у него грустные глаза?
– Это нормально: убил, а теперь грустит.
Она подалась вперёд, пытаясь встретиться с ним взглядами.
– Вы, действительно, такой циник, или притворяетесь?
– Цинизм – основа нашей профессии: подозревай каждого и проверяй, проверяй, проверяй…
– Наверное, это прекрасное качество для следователя, но ужасное для мужчины!
– За что такой приговор?
– Мужчина должен уметь любить! Вы видели, как у этого пожилого человека светились глаза, когда он говорил о Юле?… Я его зауважала.
– Хорошенькое рассуждение!.. А если окажется, что из-за этой любви он совершил убийство?
– Я его арестую, но посочувствую.
Борис не ответил. Ехали молча. Минут через пять он остановил машину.
– Вы дома.
– Спасибо!
Он вышел, чтобы открыть ей дверцу, но она это успела сделать раньше.
– Завтра мы едем к адвокату Голицыну, я буду в конторе в девять тридцать. До этого узнайте окончательные результаты экспертизы.
– Хорошо. Узнаю. До свиданья! – И пошла к своему подъезду.
– Я понимаю, что у меня опять нет шанса попить с вами кофе? – бросил он ей вслед.
– Правильно понимаете, – не оборачиваясь, ответила она и вошла в подъезд.
Ну, и штучка! – подумал Борис. – Держит дистанцию!..
Но, к его собственному удивлению, его это не злило, а даже нравилось.Из маминого дневника:
«… Они очень быстро сдаются и становятся ему неинтересны.
Мой бывший муж дружил с военномом города… Тот на каждой вечеринке рассказывал свой любимый пошлый анекдот: пара лежит в постели. У мужчины что-то не получается и он командует женщине: «Вставай, одевайся и сопротивляйся!»… Мужики каждый раз гоготали, а я выходила из комнаты. Но, наверное, в этом солдатском анекдоте есть своя истина: если б какая-нибудь из его женщин смогла продержаться подольше, это бы подогревало его азарт и интерес… Но они сразу сдаются… Впрочем, я их понимаю: он такое солнышко – ему трудно отказать!..»Утром, по дороге к адвокату, Тина сообщила:
– Экспертиза не обнаружила в организме Бурцева какого-либо яда.
– Надо немедленно отпустить повариху.
– Я это уже сделала.
– Молодец!.. – Он поощрительно положил ей руку на плечо. – Надеюсь, извинились?