Прочитав это послание. Борис развернул машину.
– Куда мы едем? – спросила Тина.
– К Бурцеву. Вставляю в «Мэри» вынутые детали и мчусь по указанному адресу.
– Вы сообщите об этом полковнику?
– Ни в коем случае!.. Он не отпустит меня одного, они это заметят и мы погубим парня. Доложите ему после двенадцати, когда встреча уже произойдёт.
– Борис, я, конечно, понимаю… – осторожно начала Тина, но он прервал её.
– Я знаю всё, что вы мне скажете: что это опасно, что они не дают никаких гарантий, заманивают меня, как заманили Дуклера… Но выбора нет: там парень, который мне поверил, которому я обещал и помощь, и защиту… Он из-за меня преодолел свой страх, а я что, не преодолею свой?… Тиночка, понимаю, что это риск, и очень опасный, но если есть хоть один шанс спасти парня, я должен его использовать!.. Дальше – отслеживайте меня. я прицеплю датчик под пиджак и включу мобильник…
– Я всё сделаю… Мы окружим этот район… Мы будем следить… Мы вас поддержим… Но мне. всё равно, за вас страшно… Очень страшно!.. – В её голосе почувствовались слёзы. – Наверное, я плохой детектив и никудышный следователь…
Он повернул голову к ней и провозгласил:
– Вы – самый лучший детектив, которого я встречал в своей жизни, и самый красивый – даже эти бандиты отметили: «смазливая лейтенантша»!
– Льстец! – сказала она и заулыбалась.
… Когда он выводил «Мэри» из гаража. Бондарь попросил:
– Возьмите меня с собой. Я лягу на дно, а когда эта падла войдёт, я его вдвое сложу и всё из него выжму!
– Спасибо, Игнат, но рисковать жизнью парня нельзя. Надо выполнить их условия… – И добавил вполголоса, чтобы Тина не услышала. – Вы мою машину закатите в гараж, неизвестно, когда вернусь…
– Сделаем, – пообещал Бондарь. – Но вы хоть рожу его запомните, чтоб мне описать.
Тина сидела под грибком, на скамейке, предназначенной для охранников, и отдавала распоряжения по телефону. У ворот уже стояла присланная за ней машина. Когда Борис выехал из гаража. она подошла и сообщила ему в открытое окно:
– Все уже готовы, и милиция, и весь наш отдел, и ОМОН…
– Вы – молодец! Я уверен, всё будет хорошо. – Он открыл дверцу, вышел из машины. – У меня к вам личная просьба: сегодня в четыре часа оперируют мою маму. Я обещал быть рядом и зайти к ней после операции. Вот адрес больницы, отделение, палата… – Он протянул ей листок с записями. – Если я не вернусь до этого времени, навестите её вы… И, вообще, приходите к ней, ладно?…
Не отвечая, она подошла к нему, прижалась. Постояла так несколько секунд, потом резко отодвинулась.
– Удачи вам!
И быстро пошла к своей машине. Борис смотрел ей вслед, пока она не хлопнула дверцей, потом сел за руль, подбодрил себя «С Богом!», нажал на газ, и «Мэри» рванулась вперёд со скоростью обезумевшего истребителя.Из маминого дневника:
… «Быть или не быть?» – для меня этот вопрос уже решён отрицательно. Теперь надо ответить на следующий: «Была или не была?»… Что сделала, что оставила после себя?.. Использовала ли свою жизнь во блага людям, какие деяния мои они будут вспоминать? А вдруг, моя жизнь была, как одуванчик: смерть дунула, и ничего не осталось… Если ты умерла, ещё не означает. что ты жила…
Простите меня все. кого я ругала, кого осуждала, кем была недовольна: простите меня мои друзья, мои соседи, мои сослуживцы, мой город, моя родина!»…Ровно в двенадцать Борис остановился на том углу, который был указан в письме, вышел, приоткрыл правую заднюю дверцу. и снова вернулся на водительское место.
Прошло несколько минут, очевидно, там проверяли, нет ли «хвоста». Потом кто-то вошёл в машину. Уселся. Дверь хлопнула. Борис услышал голос:
– Молодец!.. Выполнили мои условия! Можете оглянуться.
Он повернул голову и на заднем сидении увидел Котова. На коленях у того лежал пульт с большим количеством кнопок.
– Рад вас приветствовать!.. Сейчас поедем и побеседуем. – Он нажал одну из кнопок и во всех четырёх дверцах щёлкнули замки, нажал ещё одну кнопку, и снизу выросла прозрачная стеклянная перегородка, отделившая его от Бориса. – Я слышал, вы человек горячий – это для безопасности. – Его голос продолжал звучать так же чётко и ясно, но уже из динамика.
Борис с досадой стукнул по рулю:
– Моя напарница интуитивно почувствовала, что вы в этом замешаны!..
– Интуиции надобно доверять!.. Пристегнитесь и поехали. Только не налево к Таганке, а прямо, на Новорязанское шоссе… Пусть на Таганке ваши коллеги понервничают в ожидании.
Борис надавил на педаль газа и вдруг почувствовал, как его правую ногу что-то буквально приторочило к педали. Взглянув вниз, он обнаружил, что его ступня, как в тисках, зажата металлическим стременем.
– Вот это стремечко не давало вашим предшественникам прервать кровоподачу, – спокойно объяснил Котов, – как и вам сейчас.
Машина набирала скорость. Борис несколько раз безуспешно попытался выдернуть ступню, потом, держа руль левой рукой, правой – постарался расшнуровать туфель, чтобы вытащить из него ногу, но стремя мёртвой хваткой зажало и шнуровку. Поняв тщетность своих усилий, он левой ногой резко нажал на тормоз, машина не отреагировала и продолжала нестись по шоссе. Он стал дёргать ручник – тот же результат.
– Зря стараетесь. – спокойно объяснил Котов. – Машина слушается только меня, – он указал на свой пульт. – Я заблокировал тормоза, зафиксировал скорость. Ваша задача только крутить руль. Если попытаетесь свернуть, я и руль возьму на себя.
– Ясно!
Продолжая держать руль левой рукой, правой – Борис попытался незаметно вытащить пистолет.
– Не советую, – предупредил Котов, – и корпус, и стёкла, и перегородка между нами пуленепробиваемы. А кабина герметична – вы задохнётесь от пороховых газов. Всё предусмотрено!.
Борис вернул пистолет на место, достал мобильник и включил его.
– Зря стараетесь – здесь, как в метро, – спокойно сообщил Котов, – не увидят и не услышат… Разговаривать придётся только со мной… А вы молодец, – его голос зазвучал уважительно, – докопались до истины – И объяснил. – Когда вы обыск делали, я умудрился вашей напарнице жучок в сумочку воткнуть, так что все ваши откровения слышал.
– Выходит, и вы молодец!.. – Вернул ему комплимент Борис. – А теперь, коль мы оба молодцы, могу я вам задать вопрос?.
– Сколько угодно.
– Где вы держите Люсика?
– О нём попозже – продолжим нашу беседу.
– Но он жив?
– Жив, жив.
– Ладно, тогда продолжим… Как случилось, что никто из нас не заметил это стремя?
– А оно вмонтирована в педаль: в нужный момент, справа и слева, выскакивают две половинки, смыкаются намертво, как вы в этом убедились, и, только когда завершается подача крови, обе вдвигаются обратно… Не вините себя: всё очень подогнано, притёрто, поэтому и незаметно. Конечно, если внимательно рассматривать, с увеличительным стеклом, но… – Он рассмеялся. – Но до такого вы и додуматься не могли, ведь правда?
– К сожалению, да… А почему я не почувствовал прокола иглой?
– Потому что сразу впрыскивается обезболивающее. И, к тому же, игла очень, тонкая, не случайно ваши эксперты не могли обнаружить её след…
– Да, у вас дьявольски изощрённый ум… Тогда объясните, почему все трое убитых погибали не на одинаковых расстояниях, а с разницей в один-два километра?.. Ведь это тоже не случайно?
– Конечно, нет. Есть две причины: во-первых, объём циркулирующей крови не у всех одинаков. А во-вторых, и это самое главное, её разные физико-химические свойства, разный уровень содержания белков, жиров, углеводов, числа лейкоцитов, эритроцитов, тромбоцитов… Гениальность моей идеи в том, что двигатель полностью копирует работу сердца, его, долговечность и неутомимость, он принимает любую кровь, но, как и сердце, по разному на неё реагирует: укорачивается или удлиняется пробег, изменяется скорость… Правда, это и его уязвимость: может случится аритмия, перебои и даже инфаркт – разрыв клапанов, остановка. Но такое возможно только тогда, когда машина будет очень амортизирована, а пока… – Он прислушался к негромкому гудению двигателя. – Слышите, как она поёт, моя умница?!.
– И эту кровожадную убийцу вы назвали таким красивым женским именем «Мэри»?
– Мне очень нравилась песенка из кинофильма «Цирк». Помните? – Котов стал напевать: «Мэри, Мэри, чудеса!.. Мэри едет в небеса!.. Мэри в небо улетай…»
Борис прервал его концертное выступление:
– Зачем вы убили Бурцева и его сына?
– Они были приговорены.
– Кем?
– Мною.
– За что?
– За растление общества.
– Что это значит?
– Потом, может, и расскажу, если успею.
– А Дуклера за что?
– Это не я, это «Мэри».
– Что значит, «Мэри»?.. Вы говорите о машине?
– Да, о ней. Понимаете, кровоподача должна включаться автоматически, ровно через пять минут после старта. Это было запрограммировано. С Бурцевым она так и поступила, это фиксировалось на пульте. Арнольда она прихватила уже через три минуты. а Дуклера – сразу.
– Почему?
– Не догадываетесь?.. Думайте, думайте, соображайте…
Бориса прошиб холодный пот.
– Вы хотите сказать, что она…
– Да! Она сама себя перепрограммировала!.. Теперь вы понимаете, что это за чудо!.. Она уже не желает работать на бензине, она узнала вкус крови, и не хочет ждать ни одной лишней минуты… Вы только что в этом убедились: она сразу вас пристегнула, сама, я ей команды не давал…
– Господи! Вы же создали монстра.
– Да, – гордо подтвердил Котов. – Теперь вы верите, что я – гений?
– Вас не пугает судьба Франкенштейна?..
– Нисколько.
– Но монстр погубил его.
– Ну и что?.. Зато имя Франкенштейн осталось на века!.. И моё имя войдёт в историю человечества!
– Почему вы свою гениальность направили на то, чтобы создать убийцу?
– Я не сам, меня жизнь подтолкнула. Я рос без отца. Мама-машинистка вкалывала на трёх работах, чтобы вырастить меня и дать образование… Я окончил два института, Менделеевский и мехмат МГУ… Защитил диссертацию. Стал неплохо зарабатывать, по советским нормам… Но мне хотелось большего, я имел на это право: у меня было много грандиозных проектов, замыслов. изобретений – меня с детства называли коротышка-вундеркинд!.. За «коротышку» я дрался до крови, а «вундеркинд» мне нравилось, я оправдывал это прозвище, но… Я обходил десятки инстанций, управлений, кабинетов… Высокие дяди в высоких креслах меня либо гнали, либо предлагали за пару сотен купить мои идеи, чтобы присвоить себе авторство… На это годы ушли. годы!.. Потом обо мне прослышали новоиспеченные олигархи и я стал работать на них. Я делал гениальные разработки. они получали миллионные прибыли, а мне бросали с барского плеча какие-то крохи и не подпускали к пирогу… Как Васе-сантехнику: починил унитаз – на тебе на пол-литра… А кто они такие? Кто?.. Жестокость и алчность привели их к деньгам, деньги породили апломб и самоуверенность. Они убеждены, что всё могут купить. И покупают: дворцы, женщин, культуру, науку, суды, мэрии, правительство… И становятся эталонами, и насаждают свою мораль… И разрушают нравственность, смещают понятия об идеалах и духовных ценностях… Поэтому я объявил им войну…