– Какой именно?
– Я могу рассказать об этом только самому Флеррину.
Женщина наклонила голову набок:
– Сейчас узнаю, свободен ли он. Как вас представить?
– Инспектор Адамат.
– Вы прибыли по заданию правительства?
– Да.
– Тогда отправляйтесь обратно и заранее договоритесь о встрече. Или приходите с полицией. Мы не нуждаемся в ваших идиотских инструкциях.
В идиотских инструкциях?
– Подождите, вы решили, что меня прислали с инспекцией?
– Вы сами так сказали.
Адамат рассмеялся и разгладил сюртук:
– Нет-нет. Я совершенно другой инспектор. Я расследую покушение на убийство.
– И вы полагаете, этого достаточно, чтобы зайти сюда?
Охранница скептически взглянула на него и переместила дуло мушкетона на полдюйма выше.
– Я полагаю, что мы неправильно поняли друг друга. – Адамат поднял руки в примиряющем жесте. – Мне нужно поговорить с Флеррином о его взрывчатом масле.
Теперь мушкетон уже нацелился в грудь Адамата.
– Тогда вы точно не войдете.
Неожиданно Соу-Смиз шагнул вперед и встал между Адаматом и охранницей.
– Опусти оружие, – прогрохотал он.
– Мне наплевать, что ты такой громила, я все равно…
– Опусти. Оружие.
Он шагнул ближе к охраннице.
– Успокойся, Соу-Смиз, нам не нужны неприятности.
Женщина чуть не выронила мушкетон.
– Вы сказали, Соу-Смиз? Кулачный боец?
– Да, это я, – прорычал тот. – И что дальше?
Лицо женщины расплылось в улыбке.
– Дядя Соу-Смиз! Это же я, Малышка Флеррин, дочка Флеррина Вышибалы.
Соу-Смиз медленно разжал кулаки.
– Та самая Малышка? – недоверчиво фыркнул он. – Ты все растешь и растешь.
Она усмехнулась в ответ:
– Мне тогда было лет десять. В таком возрасте люди быстро растут. Я не видела никого из нашей труппы, с тех пор как папа перевез нас сюда и основал пороховую компанию.
– Никогда бы не подумал, что Флеррин станет химиком, – признался Соу-Смиз.
– Наукой больше занимается мама. А папа готовит смеси. То есть готовил раньше. Два года назад ему оторвало взрывом кисти обеих рук. Теперь он следит за другими рабочими и управляет всем делом, а мама уехала в Фатрасту.
Адамат встал рядом с Соу-Смизом, опираясь на трость.
– Так мы можем поговорить с вашим отцом?
– Соу-Смиз, а у нас не будет из-за этого неприятностей?
Кулачный боец оглянулся на Адамата, тот задумчиво постучал пальцами по рукоятке трости. Трудно сказать. Если Флеррин делает взрывчатое масло, он мог быть замешан в покушении на Рикарда. Но ему не обязательно рассказывать об этом.
– Мы всего лишь распутываем один след, – покачал головой инспектор. – Думаю, вы больше никогда не услышите о нас.
Малышка кивнула и открыла дверь.
– Ничего не трогайте здесь, – предупредила она. – Мы стараемся не держать готовый порох в главном корпусе, но осторожность никогда не бывает лишней.
Они вошли в помещение, где прежде, вероятно, располагалась огромная конюшня, почти на сотню лошадей. В бывших стойлах хранилось сырье, на каждой двери мелом было помечено, что именно здесь находится. Повсюду стояли бочки и ящики с серой, селитрой, глицерином, азотной кислотой. По всему полу были разбросаны опилки и солома, которыми прокладывают ящики при перевозке.
– Выглядит не очень обнадеживающе, – заметил Адамат.
– Все компоненты хранятся раздельно, – ответила Малышка. – Сам по себе каждый из них не опасен.
– Но здесь много соломы. Может случиться пожар.
– Мы не разжигаем огня ближе пятидесяти футов от склада. И всю работу делаем при дневном свете.
Адамат отметил, что она оставила мушкетон у входа. Похоже, они действительно соблюдают все меры предосторожности.
– Что вы можете сказать о взрывчатом масле?
– Пусть лучше папа расскажет.
Она остановилась возле стойла, переоборудованного в кабинет, и сделала приглашающий жест.
В дальнем углу за столиком сидел старик. Годы сгорбили его, волосы поседели, но в плечах он все еще был шире Соу-Смиза. Через большое окно внешней стены в кабинет проникал свет, и старик склонился над книгой. Адамат сразу обратил внимание на его руки, вернее, на то, что от них осталось. Обрубки заканчивались металлическими чашками, к одной был прикреплен сдвоенный крюк, а к другой – толстый стальной лист, по форме напоминающий весло.
– Папа, к тебе гости! – крикнула Малышка. – Папа! – Она с извиняющимся видом оглянулась на Адамата. – Он очень плохо слышит.
– Что?
Старик поднял голову, увидел незнакомцев и встал на ноги. Адамат невольно отступил на шаг. Флеррин-старший, или Флеррин Вышибала, был настоящим гигантом. Он возвышался над Адаматом как скала, и даже Соу-Смиз рядом с ним казался человеком заурядной комплекции. Левая часть лица Флеррина была обожжена, так что улыбка у него получалась кривой.
– Никак сам Соу-Смиз? – громко спросил он.
– Привет, Вышибала, – кивнул тот.
– Вышибала? – Флеррин вытянул к Соу-Смизу свои обрубки. – Теперь уже нет.
Он протяжно и сдавленно, почти механически рассмеялся.
Адамат дождался, когда они обменяются приветствиями, и представился сам. Флеррин отвел всех в угловую часть склада, перестроенную под комнату отдыха. Переборки здесь были убраны, а вдоль стен стояли диваны и кресла. Малышка спустилась в холодный погреб и вернулась с бутылкой вина. Пока отец говорил, она разлила вино по бокалам.
– Взрывчатое масло. – Старик покачал головой. – Это наше первое большое достижение. До этого мы делали особый порох для адроанской армии и Гурло-Бруданской торговой компании, но на взрывчатом масле могли бы безумно разбогатеть.
Адамат болезненно скривился, услышав про компанию Кларемонте.
– Вы поддерживаете деловые отношения с бруданцами?
– Все поддерживают. Было бы наивно думать иначе. Эта компания – крупнейший поставщик селитры. Разумеется, у нас есть и другие каналы, но бруданцы контролируют практически весь ввоз сырья. Так о чем это я? Ах да, взрывчатое масло.
– Вы не могли бы рассказать о нем?
– Что?
Адамат повторил вопрос громче.
– Это жидкая смесь… – начал Флеррин и вдруг замолчал. – Впрочем, я не собираюсь выдавать свои коммерческие секреты.
– Понимаю, – доброжелательным тоном произнес Адамат. – Ну а если не вдаваться подробности? Оно взрывается так же, как порох?
– Нет, гораздо быстрее. И обладает куда большей разрушительной силой. Для взрыва его требуется совсем немного. Стеклянного шарика или трубки, длиной с мой обрубок, – Флеррин помахал рукой, – достаточно, чтобы взорвать целую скалу. Мы рассчитывали с его помощью в корне изменить все горное дело. Но ничего не вышло.
Инспектор не мог не почувствовать ужасную пропасть между словами «безумно разбогатеть» и «ничего не вышло».
– Что случилось?
– У нас работал один химик по имени Борин. Хороший парень, очень смышленый. Я даже подумывал отдать за него замуж свою Малышку.
Девушка скорчила недовольную гримасу, передавая отцу бокал:
– Ты прекрасно знаешь, папа, что я никогда бы не согласилась.
– Я просто сказал, что подумывал об этом, радость моя. – Он ловко зацепил бокал крюком и сделал глоток. – Так или иначе, но это Борин нашел состав взрывчатого масла. Он работал день и ночь, чтобы добиться устойчивого состояния смеси. Понимаете, это масло очень нестабильно. Двое наших рабочих погибли при взрыве. Оно взрывается не от нагрева, а от сотрясения, и его чудовищно трудно перевозить.
От сотрясения. Это уже интересно. Адамат вспомнил о своем предположении, что бомбу в кабинет Рикарда не подложили, а забросили.
– Значит, вы так ничего и не продали?
– Разумеется, нет! Вы же не думаете, что я хотел убить своих клиентов? Я сам получил хороший урок обращения со взрывчатыми веществами. – Металлическим веслом, прикрепленным к левой руке, Флеррин показал на обожженное лицо. – Из-за этого нам и пришлось уволить Борина. Он хотел, чтобы его взрывчатое масло нашло практическое применение, и продал пару образцов одной горной компании.
– Значит, он все-таки продал ваше масло!
– Да. Но Малышка обо всем узнала, и мы решили, что не можем больше ему доверять. Мы заключили договор, по которому нам полагается процент с прибыли, если он продаст кому-нибудь формулу взрывчатого масла, и разошлись по-хорошему. Это случилось всего две недели назад.
Адамат едва сдерживался, чтобы не сорваться с места. Наконец-то он узнал нечто существенное, нечто такое, с чего можно начать расследование. Если Борин продал формулу тем, кто покушался на жизнь Рикарда, то их теперь можно отыскать.
– Вы не могли бы сказать, где сейчас Борин? Мне необходимо переговорить с ним.
Флеррин переглянулся с дочерью.
– Там, – сказал он, махнув крюком куда-то вправо. – И там, и вон там.
Малышка раздраженно фыркнула:
– Это злая шутка, папа.
– Понимаете, я всегда говорил своим химикам и рабочим: если вы взорвете себя, никто, кроме вас, в этом не виноват.
– Не стоит смеяться над мертвыми, папа.
У Адамата упало сердце.
– Значит, Борин мертв?
– Мертвее не бывает. Как если бы он встал на пути у разгневанного Избранного. Мы решили, что он упаковывал образцы и уронил один себе под ноги. Вы, наверное, видели грязное пятно у реки, когда шли сюда?
– Да.
– Раньше там стояло крепкое каменное здание. В нем работали наши химики. Оно было построено так, чтобы выдержать взрыв любой мощности. Возможно, оно устояло бы даже под артиллерийским обстрелом. Вместе с Борином погибли и результаты наших экспериментов. От парня не осталось даже мелких ошметков, а камни, разбросанные взрывом, мы до сих пор находим по всему участку.
Адамат откинулся на стуле и вздохнул:
– Сожалею о вашей утрате.
Флеррин пожал плечами:
– Это происшествие отбросило нас назад, но мои ребята сохранили все записи. Пропало все взрывчатое масло, которое у нас было, но я принял это за благословение проклятых небес.
– Папа…