Генри все же поморщился, когда край латного налокотника уперся в особо чувствительный синяк.
– Тебе больно?
– Нет, сир.
Если он признается, что ему больно, это ему никак не поможет.
– Ну, если не болит сейчас, будет позже. – Король издал гортанный смешок, затем рыжевато-золотистые брови сошлись на переносице, король зыркнул глубоко посаженными глазами-пуговичками. – Нас расстроило ваше падение.
Следующая его реплика будет очень важной. Генри облизнул губы. По крайней мере, с блефом в духе короля Хэла он мог легко разобраться.
– Мне жаль, сир. Хотел бы я, чтобы на моем месте были вы.
Грузное лицо опасно покраснело.
– Вы желаете видеть своего монарха выброшенным из седла?
Люди в непосредственной близости смолкли, придворные перестали дышать.
– Нет, сир, поскольку если бы в моем седле оказались вы, то на земле был бы сейчас сэр Джон.
Король Генрих повернулся и посмотрел на турнирную арену, где стоял сэр Джон Гейдж, мужчина на десять лет младше короля и на пике силы. Король засмеялся.
– Ха, ты прав, парень. Но жених не участвует в турнирах, чтобы не сломать свое копье.
Генри пошатнулся, когда король шутливо похлопал его по спине, и наверняка бы упал, если бы сэр Гилберт его тайно не поддержал. Он смеялся с остальными, поскольку король пошутил. И хотя он был рад снова оказаться в фаворе, все, о чем он мог думать, – это оказаться в горячей ванне и залечить свои синяки.
Генри поднял руку.
– Возможно, немного худее, но все того же оттенка.
Он поиграл мышцами и поморщился, когда кожа на одной из заживших ссадин натянулась. Раньше подобные травмы заживали неделями, порой месяцами – теперь достаточно было дней.
– И все же хороший турнирный доспех вчера не помешал бы.
Прошлой ночью… Он выпил у Вики и ее друга больше крови, чем обычно выпивал за месяц. Она спасла ему жизнь, едва не пожертвовав собой, и он был благодарен, но в результате возникали новые сложности. Которым придется подождать до тех пор, пока он не разберется со старыми.
Он застегнул наручные часы. 20:10. Возможно, Вики позвонила, пока он принимал душ.
Нет.
– Отлично. Норман Бедуэлл, Йоркский университет и «я тебе перезвоню». Так перезвони уже.
Генри прожигал телефон взглядом. Не было ничего хуже ожидания, когда он знал, что гримуар где-то там и им скорее всего воспользуются.
Он оделся. 20:20. По-прежнему никаких звонков.
Телефонные справочники хранились в кладовке в коридоре. Он вытащил их на всякий случай. Никакого Нормана Бедуэлла в них не нашлось. Там вообще не было Бедуэллов.
Из-за ее сообщения он никуда не мог пойти. Она рассчитывала на то, что он будет дома, когда она позвонит. Генри не мог собственноручно отправиться на поиски. К тому же в этом не было никакого смысла, раз Вики подошла к разгадке так близко.
20:56. Он собрал практически все осколки стекла. Зазвонил телефон.
– Вики?
– Пожалуйста, не вешайте трубку. Вы разговариваете с комп…
Генри с такой силой бросил трубку на рычаг, что пластик треснул.
– Черт!
Он быстро набрал ее, прослушал сообщение на автоответчике в третий раз за вечер – оно не сказало ему ничего нового, – затем повесил трубку, на этот раз аккуратнее. Но, судя по всему, кроме корпуса, ничего не пострадало.
21:17. Металлолом, который некогда был телевизором и кофейным столиком, стоял на лестничной площадке, ожидая, когда его отнесут в мусороприемник. Генри не знал, что делать с софой. Если честно, ему было плевать на софу. Почему она не звонит?
21:29. На ковре остались пятна, а дверь на балкон по-прежнему отсутствовала, хотя Генри загородил отверстие куском фанеры, но в остальном он уничтожил следы битвы в квартире. У него не осталось никаких механических занятий, чтобы отвлечься от мыслей. И почему-то он никак не мог перестать думать о сломанном женском теле, свисающем с крюка.
– Черт побери, Вики, да позвони уже!
Пустое пространство на книжной полке привлекало его взгляд, а чувство вины, которое он все это время сдерживал, осаждало баррикады. Гримуар принадлежал ему. Ответственность лежала на нем. Если бы он был сильнее. Если бы он был быстрее. Если бы он был умнее. С его-то опытом в четыреста пятьдесят лет он должен был обыграть одного одинокого смертного, у которого не имелось и десятой части того.
Он грустно посмотрел на город внизу.
– Мне следовало…
Он так и не закончил фразу. Он не мог повести себя иначе. Даже если бы он по-прежнему верил в то, что убийца – это брошенный ребенок-вампир, даже если бы Вики не наткнулась на него, когда он склонился над трупом, даже если бы он не решился ей довериться, он все равно бы проиграл вчерашнюю битву с демоном и потерял бы гримуар. Все, что он мог сделать иначе, – это уничтожить гримуар, когда он впервые заполучил его, в 1800-х, и, если честно, он не был уверен, что сумел бы уничтожить его – ни тогда, ни сейчас.
– Хотя, – признался он себе, накрывая левое предплечье правой рукой (на фоне бинтов кожа казалась еще более бледной), – если бы Вики не стала частью этого уравнения, я был бы мертв.
И тогда некому было бы предотвратить приход верховного демона. Генри оскалился.
– Не то чтобы я много делаю для того, чтобы его остановить.
Почему она не звонит?
Он начал расхаживать перед окном взад и вперед, взад и вперед.
Прошлой ночью Вики потеряла много крови. Вдруг она попала в беду и слишком слаба, чтобы выпутаться?
Он вспомнил, как снимал с крюка мертвое тело Джиневры. Она была полна жизни. Как и Вики…
Почему она не звонит?
Вики пришла в себя какое-то время назад и лежала тихо, закрыв глаза, ожидая, когда пройдет пульсация в висках и перестанет звенеть в ушах. Да, время поджимало, но одно резкое движение – и она выблюет кишки наружу, а это едва ли кому-то поможет. Лучше подождать, собрать информацию и действовать тогда, когда из этого может что-то выйти.
Вики облизала губы и почувствовала вкус крови: теплая струйка стекала из носа.
Ноги были связаны в районе лодыжек. Руки связали от запястий почти до самых локтей, но не веревкой, а тканью. Ее положили на бок, колени подтянули к груди. Левая щека соприкасалась с твердой липкой поверхностью скорее всего полом. Кто-то снял с нее куртку и очки. Вики с трудом сдержала панику, когда это поняла.
Она слышала, а может быть, чувствовала позади себя шаги и сопение человека, у которого были проблемы с аденоидами. Норман. На другом конце она слышала редкие вдохи. Каждый выдох походил на возмущенное фырканье. Корин.
Значит, она все еще жива. Хорошо. И, судя по звукам, она зла, а не покалечена. Еще лучше. Вики подозревала, что Корин тоже связали, иначе она бы не сидела так спокойно. Что тоже было очень неплохо. Никто не погибает быстрее, чем герои-любители. Не то чтобы профессионалы – голову пронзила вспышка боли – так уж преуспевают.
Какое-то время, пока новая боль не смешалась со старой и не притупилась, она лежала и проигрывала в голове, что случилось бы, если бы не вмешалась Корин.
Вонь от прошлых призывов демона была все еще сильной – только в здании, где живут студенты, подобное могло сойти Норману с рук. К ней примешивался запах угля, свечей, освежителя воздуха и тоста.
– Мог бы и угостить. Я умираю с голоду.
– Поешь позже.
Вики не удивилась, когда услышала, как Норман говорит с набитым ртом. Он наверняка еще и в носу ковыряет и носит сандалии с носками. Ну просто потрясающий парень во всех смыслах.
– Когда?
– Когда верховный демон сделает тебя моей.
– Спустись с небес на землю, Бедуэлл! Демоны не бывают столь могущественными!
Норман засмеялся.
Холодные пальцы прошлись вверх и вниз по ее позвоночнику. Вики с трудом поборола желание перевернуться, только бы то, во что превратился Норман Бедуэлл, не стояло у нее за спиной. Она как-то раз слышала подобный смех. Спецназу потребовалось семь часов, чтобы выкурить того человека, и они потеряли двоих заложников.
– Вот увидишь. – Его голос с тостом во рту прозвучал вполне буднично. – Сперва я хотел, чтобы тебя разорвали на кусочки, очень-очень медленно. Затем я подумывал о том, чтобы использовать тебя как часть ритуала, чтобы призвать верховного демона. Я уже говорил, что для этого требуется принести жертву? Пока ты не появилась, я собирался воспользоваться парнишкой из соседней квартиры. – Его голос прозвучал ближе, и Вики почувствовала, как в спину ей уткнулся острый мысок ботинка. – Теперь я решил воспользоваться ею, а тебя сохранить для себя.
– Ты отвратителен, Бедуэлл!
– НЕ ГОВОРИ ТАК!
Забыв о сотрясении мозга, Вики открыла глаза как раз вовремя и увидела, как Норман метнулся вперед и ударил Корин по лицу. Без очков все вокруг расплывалось, но, судя по звуку, удар оказался так себе.
– Я сделал тебе больно? – Ярость испарилась так же быстро, как и появилась.
Яркая копна волос взметнулась вверх и назад, когда Корин откинула голову.
– Нет, – ответила она ему, вскинув подбородок. В голос ее прокрался страх, но гнев пока что пересиливал.
– Оу. – Норман засунул в рот последний кусок тоста и вытер пальцы о джинсы. – Я еще успею.
Вики понимала и одобряла гнев Корин. Она и сама полыхала от ярости, вызванной Норманом, всей ситуацией, своей беспомощностью. Хотя она предпочла бы разразиться тирадой и поорать, Вики сдерживала свою злость. Если она выпустит пар сейчас, пока она связана, это не поможет ни ей, ни Корин, ни городу. Вики глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Казалось, будто ее голова балансирует на краю мира – одно неверное движение, и она покатится в бездну.
– Простите. – Она не собиралась шептать, но говорить громче не получилось.
Норман повернулся.
– Да?
– Я тут подумала… – Вики сглотнула. Ее захлестнула боль. Но она продолжила: – Не могли бы вы вернуть мне очки? – Вдох, второй, третий, пока Норман терпеливо ждет. В конце концов, он никуда не собирался. – Без них я не вижу, что вы делаете.