Все было как всегда: портреты преступников, выполненные с помощью компьютерной программы, теоретически были безукоризненны, однако редко помогали в поимке маньяков-убийц. Портрет, созданный Маккалебом для Уинстон, подходил сотням, если не тысячам мужчин, проживающих в районе Большого Лос-Анджелеса. Проверив все «ниточки», они решили, что остается только ждать. Маккалеб сделал пометку о деле в своем календаре и перешел к текучке.
В марте следующего года — восемь месяцев спустя после последнего убийства — Маккалеб вернулся к той пометке, перечитал файл и позвонил Уинстон. Ничего вроде бы не изменилось, не появилось ни новых подозреваемых, ни новых деталей. Между тем Маккалеб приказал следователю Уинстон установить наблюдение за обоими местами преступлений, а также за могилами жертв. Он объяснил, что убийца подошел к концу своего цикла и, значит, его больная фантазия начала выдыхаться. Острое желание испытать ощущение полного контроля над другим человеческим существом и, следовательно, ощущение собственной силы, дающей ему такую возможность, вскоре резко возрастет и станет бесконтрольным. Тот факт, что Неизвестный, очевидно, одевал свои жертвы после того, как надругался над ними, свидетельствовал о том, что в его сознании шла определенная борьба. Одна его часть стыдилась совершенного, и убийце подсознательно хотелось надеть на труп одежду — чтобы хоть как-то скрыть следы содеянного. Все это предполагало, что в течение восьми месяцев убийца находился в состоянии невероятной психологической неуравновешенности. Неудержимое желание действовать, воплощая свои фантазии в жизнь, и жгучий стыд, который он почувствует в результате содеянного, — вот две силы, ведущие жестокую борьбу в его душе. Одним из способов хотя бы на время утолить жажду убивать было посещение мест, где он совершал свои предыдущие преступления, чтобы «подпитать» свои мрачные фантазии. Что-то подсказывало Маккалебу, что убийца непременно посетит либо одно из мест убийства, либо могилу жертвы. Это также «приблизило» бы «фантазера» к делам рук своих и на время приостановило необходимость убивать.
Уинстон была против того, чтобы установить наблюдение из нескольких сотрудников, основываясь исключительно на предчувствиях агента ФБР. Однако Маккалеб и еще два агента уже получили разрешение на проведение слежки. Маккалеб сыграл и на чувстве профессионализма Уинстон, указав ей, что она может пожалеть о своем отказе, если слежка окажется успешной, в особенности если Неизвестный попытается нанести удар снова. С таким давлением на психику Джей Уинстон справиться не могла. Она отправилась к своему шефу и к своим коллегам, участвовавшим в расследовании, и в конце концов группа слежения была собрана из сотрудников всех упомянутых служб. Планируя детали слежки, Уинстон случайно обнаружила, что обе жертвы были похоронены на одном и том же Глендейлском кладбище, буквально в сотне метров друг от друга. Узнав об этом, Маккалеб заявил, что если Неизвестный вообще появится, то это произойдет на кладбище.
И опытный сыщик оказался прав. На пятую ночь наблюдения Маккалеб, Уинстон и два других следователя, прятавшихся в усыпальнице, из которой были видны обе могилы, заметили, как к кладбищу подъехал в крытом грузовичке какой-то мужчина, вышел из него и перелез через запертые ворота. Держа что-то под мышкой, он подошел к могиле первой жертвы, постоял минут пять неподвижно перед надгробием, а затем направился ко второй могиле. Его действия красноречиво свидетельствовали о том, что он отлично знает расположение могил. Возле второй могилы он развязал сверток, оказавшийся спальным мешком, разложил его на могильном холмике и уселся на нем, прислонившись спиной к надгробию. Полицейские не мешали мужчине. Его визит записывался на видеокамеру. Вскоре мужчина расстегнул брюки и начал мастурбировать.
Еще до того, как он вернулся в грузовик, его личность установили по номеру машины: это был Лютер Хэтч, тридцативосьмилетний садовник из Северного Голливуда, освобожденный четыре года назад после отбывания девятилетнего срока в Фолсомской тюрьме по обвинению в изнасиловании. Субъект недолго оставался «Неизвестным». Когда вычли годы, проведенные им в заключении, из возраста теоретического «портрета», оказалось, что программа нарисовала этот портрет почти с абсолютной точностью. В течение последующих трех недель за Хэтчем велось круглосуточное наблюдение — сюда вошли еще два посещения Глендейлского кладбища, — пока однажды вечером сыщики не арестовали убийцу, когда он попытался силой втащить в свой грузовик молодую женщину, выходившую из галереи «Шерман Оукс». В грузовике офицеры полиции, производившие арест, нашли катушку скотча и бельевую веревку, разрезанную на четыре равные части общей длиной примерно полтора метра. Получив ордер на обыск, полицейские перевернули машину и квартиру Хэтча вверх дном и обнаружили волосы, нити с одежды, следы засохшей спермы, путем анализа ДНК и других исследований связавшие убийцу с двумя жертвами. Тут же получивший в местной прессе кличку «Могильщик», Хэтч занял свое место в ряду маньяков-убийц, что так волнуют воображение читателей.
Опыт Маккалеба и его профессиональная интуиция помогли Джей Уинстон раскрыть дело. Это был один из тех случаев в полицейской практике, о которых долго вспоминали как в Квонтико, так и в Лос-Анджелесе. В ночь ареста Хэтча группа слежения устроила себе маленький праздник. Выбрав удобный момент, когда они сидели в баре, Джей Уинстон повернулась к Маккалебу и сказала: «По этому делу я ваш должник. Мы все ваши должники».
Для первого «выхода» в качестве водителя Терри Бадди Локридж оделся так, словно они отправлялись в ночной клуб. Он был одет в черное с головы до ног. Даже его кейс и тот был черного цвета. Стоя на пристани рядом со шлюпом приятеля, Маккалеб глядел на него, потеряв дар речи.
— В чем дело, Терри?
— Все в порядке, пошли.
— Как я тебе нравлюсь?
— Ничего, но немного странно, учитывая, что ты собираешься провести целый день в машине. Ты не передумаешь?
— Не-а.
— Тогда поехали.
Автомобиль Локриджа — семилетний серебристый «Форд-таурус» — был в хорошем состоянии. По пути в Уиттьер Локридж несколько раз пытался выяснить у своего приятеля-сыщика, какое дело тот собирается расследовать, однако его вопросы повисали в воздухе. В конце концов Маккалебу удалось перевести разговор на их любимую тему о достоинствах и недостатках парусных шлюпок и моторных лодок. Они добрались до Управления шерифа «Звездный центр» за час с небольшим. Локридж втиснул свой «таурус» на одно из парковочных мест для посетителей и выключил зажигание.
— Я не знаю, сколько я там пробуду, — сказал Маккалеб. — Надеюсь, тебе есть чем себя занять. Скажем, книгой или губной гармошкой.
— Терри, ты уверен, что мне не надо идти с тобой? — спросил еще раз Бад.
— Слушай, Бад, я, наверное, совершил ошибку: мне не нужен партнер, мне нужен водитель. Вчера я потратил на такси больше ста долларов и подумал, может, тебе пригодится немного денег. Но если ты собираешься задавать мне вопросы…
— Хорошо, хорошо! — запротестовал Локридж, поднимая руки вверх в знак отступления. — Посижу тут и почитаю свою книгу. И больше никаких вопросов.
Маккалеб вошел в отдел убийств ровно в условленное время и сразу увидел знакомую фигуру Джей Уинстон, которая в нетерпении ходила по приемной. Уинстон была привлекательной женщиной на несколько лет старше Маккалеба. Блондинка с прямыми волосами до плеч, хрупкого сложения для своей профессии, она была одета в синий костюм и белую блузку. Терри не видел ее почти пять лет, ровно с того вечера, когда они праздновали поимку Лютера Хэтча. Крепко пожав друг другу руки, они направились в конференц-зал. В зале стоял большой овальный стол с шестью стульями, а возле стены стоял столик поменьше с большой кофемашиной. Комната была пуста. На столе лежала толстая стопка с бумагами и четыре видеокассеты.
— Хочешь кофе? — спросила Уинстон, садясь за стол.
— Нет, спасибо.
— Ну тогда перейдем к делу. У меня есть двадцать минут.
Они сели за стол напротив друг друга. Уинстон указала пальцем на кассеты и бумаги:
— Это все тебе. Я скопировала все нужные документы сразу после твоего звонка.
— Господи, ты шутишь? Ну спасибо, — рассмеялся Маккалеб.
Вздохнув, он обеими руками придвинул к себе гору бумаг с кассетами, словно это был выигрыш огромной суммы в казино.
— Я позвонила Арранго в Лос-Анджелес, — продолжала Уинстон. — Он посоветовал не связываться с тобой, и тогда я рассказала ему, что ты один из лучших агентов ФБР и что я твой должник по одному делу. Он страшно разозлился, но, думаю, переживет.
Никак внешне не прореагировав на сказанное, Маккалеб спросил:
— Тут материалы и из Лос-Анджелеса тоже?
— Ну да. Мы все копируем друг у друга. От Арранго не было вестей около двух недель, но это просто означает, что у него нет ничего нового. Так что на сегодняшний день это все. Проблема в том, что бумаг и кассет целая кипа, а толку во всем этом мало.
Маккалеб разделил стопку на две половины и начал перебирать каждую. Ему вскоре стало ясно, что две трети всей работы проделана профессионалами из Управления шерифа. Он показал на видеокассеты:
— А что на них?
— Запись обоих ограблений со стрельбой. Арранго сказал, что ограбление в магазинчике тебе уже показывали.
— Да, — подтвердил Терри.
— Ну, на нашей кассете видно еще меньше. Стрелок был в кадре всего несколько мгновений. Ровно столько, чтобы мы смогли увидеть, что у него на лице маска. Но в любом случае, это все тебе. Так что смотри, сколько потребуется.
— На вашей кассете грабитель забирает деньги из банкомата или у жертвы? — спросил Маккалеб.
— Почему из банкомата? — не поняла Уинстон.
— Просто я мог бы попросить помощи в Бюро, если бы это было так. Формально это означало бы, что деньги украдены у банка, а не у клиента. То есть это дело федерального масштаба, — объяснил Маккалеб.
Уинстон кивнула.
— Как вы связали оба дела? — поинтересовался Терри. — По баллистике? — он ни на секунду не забывал, что у Джей очень мало времени, и хотел узнать как можно больше.