22:29 – Глория сворачивает на заправку на Уиннетка-авеню в районе Роско-Виллидж. Покупка по кредитной карте на сумму четырнадцать долларов сорок центов. Коннор Дэвис, сотрудник заправки, хорошо знал Глорию в качестве постоянного клиента. Она частенько заезжала по вечерам и всегда интересовалась результатами спортивных матчей, которые Дэвис слушал по радио. Время посещения зафиксировано выпиской по кредитке.
В промежутке с 22:40 до 22:43 – Эллен Тайфф, проезжавшая по Шерман-уэй с открытыми окнами, слышит хлопок в районе «Шерман-маркета». Притормаживает, смотрит по сторонам, но не замечает ничего подозрительного. На парковке два автомобиля. Объявления о скидках на витрине магазинчика не позволяют увидеть, что происходит внутри. Пока Тайфф осматривается, раздается второй хлопок. Происходит это примерно в самом начале выпуска блока новостей по калифорнийскому радио, который стартует без двадцати одиннадцать.
22:41:03 – неизвестный мужчина с испанским акцентом звонит в службу спасения и сообщает о тяжелораненой девушке, пострадавшей в результате стрельбы в магазине. Приезда полиции очевидец не дожидается. Нелегал?
22:41:37 – согласно счетчику на пленке с камеры видеонаблюдения, Глория получает ранение в голову.
22:42:55 – согласно счетчику времени, Добрый Самаритянин входит в магазин и оказывает Глории первую помощь.
22:43:21 – Эллен Тайфф звонит по спутниковому телефону в 911 и сообщает, что слышала звуки, похожие на выстрелы. Ей отвечают, что служба уже уведомлена о стрельбе. Имя и номер свидетельницы передают детективам.
22:47 – врачи «скорой помощи» увозят Глорию в медицинский центр Нортриджа. Чана Хо Кана объявляют мертвым.
22:49 – на место событий прибывает полиция.
Маккалеб перечитал записи. Расследование преступлений – наука не точная, однако погрешности в хронологии настораживали. Если верить первичному протоколу, убийство произошло в промежутке с 22:40 до 22:41. В своих выводах детективы опирались на проверенный и непогрешимый источник, а именно – на журнал учета обращений в диспетчерском подразделении 911. Звонок от Доброго Самаритянина был зарегистрирован оператором в 22:41:03. А информация от Эллен Тайфф, утверждавшей, что выстрелы прогремели в самом начале вечернего выпуска новостей, давала все основания предполагать, что убийца расправился с жертвами после 22:40, но не позднее 22:41:03, когда поступил звонок от Доброго Самаритянина.
Однако счетчик на пленке с камер видеонаблюдения фиксировал совершенно другое время – 22:41:37.
Маккалеб методично перелистал протоколы в надежде найти объяснение расхождению более чем в полминуты, но тщетно. Он задумчиво побарабанил пальцами по столу, потом глянул на часы – почти пять. Пожалуй, звонить нет смысла – следователей в отделе уже не застанешь.
Вновь Маккалеб сосредоточился на составленной хронологии. Может, в перечень закралась ошибка? Взгляд зацепился за второй звонок в службу спасения. Проезжавшая мимо Эллен Тайфф услышала стрельбу и набрала по мобильному 911 ровно в 22:43:21, однако ей ответили, что сигнал уже поступил.
Очень любопытно. Тайфф утверждала, что выстрелы раздались вскоре после начала выпуска новостей, иначе говоря, в промежутке с 22:40 до 22:41. На это и опирались детективы в своем заключении. Вопрос: почему свидетельница ждала целых две минуты, а не позвонила сразу? Может, она успела заметить Доброго Самаритянина?
Маккалеб быстро отыскал в стопке показания Эллен Тайфф. Всего одна страница и подпись под несколькими строчками текста. Ни единого слова о том, откуда взялся интервал между выстрелами и звонком в службу спасения. Зато было упоминание о двух припаркованных автомобилях. Правда, их марку Эллен назвать не сумела, как и ответить на вопрос, находился ли кто-то в салоне.
Данные на Эллен Тайфф: тридцать пять лет, замужем, проживает в Нортридже, работает в фирме по подбору персонала. В тот вечер она возвращалась из кинотеатра «Топанга Плаза» и по дороге услышала выстрелы. Далее шли номера телефонов: рабочий и домашний. Маккалеб не колеблясь набрал первый. Ответившая секретарша исправила ошибку в произношении фамилии начальницы и сказала, что звонок застал ее буквально в дверях. Вскоре в трубке раздалось:
– Эллен Тейфф слушает.
– Здравствуйте, миссис Тейфф. Мы с вами не знакомы. Моя фамилия Маккалеб. Я расследую убийство, совершенное два месяца назад в районе Шерман-уэй, где вы фигурируете в качестве свидетеля.
Тейфф раздосадованно фыркнула:
– Не понимаю. Я уже беседовала с детективами. Вы из полиции?
– Нет, я… представляю интересы семьи погибшей женщины. Вам неудобно разговаривать?
– Вообще-то, я уже собиралась уходить. Хотела выехать пораньше, чтобы не попасть в пробку… да и, в принципе, добавить мне нечего. Я все рассказала полиции.
– У меня к вам буквально пара вопросов. Надолго не задержу, обещаю. У девушки, убитой в тот вечер, остался сын. Преступник должен получить по заслугам.
Дыхание Тейфф выровнялось.
– Ладно, попробую вам помочь. Задавайте свои вопросы.
– Спасибо. Первый – сколько вы ждали, прежде чем позвонить в девять-один-один?
– Ни единой секунды. Услышав хлопки, я сразу набрала номер. Я довольно неплохо разбираюсь в оружии. Мой отец был полицейским и периодически брал меня на стрельбище. Я сразу сообразила, что где-то стреляют, и позвонила.
– Просто согласно протоколу выстрелы вы услышали без двадцати одиннадцать, а в девять-один-один позвонили только спустя три минуты. Это меня и удивило…
– В протоколе не указано, что я нарвалась на автоответчик! Набрала номер и услышала, что все операторы заняты. Меня перевели в режим ожидания. Не могу сказать, сколько это продлилось. Пришлось висеть на проводе. А когда меня соединили, диспетчер сказала, что им уже поступил сигнал.
– И сколько вы висели по времени?
– Говорю же, не помню. Минуту-две. Примерно так.
– Понятно. Вы сообщили, что услышали выстрел и выглянули из окна. Снова услышали стрельбу. Увидели два припаркованных автомобиля. А возле них никого не заметили?
– Нет, вокруг не было ни души. Я указывала это в протоколе.
– В магазине горел свет. Может, вы разглядели кого-нибудь в салоне автомобиля?
– Честно, не присматривалась.
– А модель машин не припомните? Среди них не было «чероки»?
– Полицейские задавали тот же вопрос. Но автомобили интересовали меня в последнюю очередь. Я смотрела только на магазин.
– А на цвет внимание не обратили? Темный, светлый?
– Нет. Я же объяснила, и полицейские меня спрашивали. И вообще…
– Вы слышали третий выстрел? – перебил Маккалеб.
– Третий? – удивилась Тейфф. – Нет. Стреляли только два раза.
– На самом деле три. Значит, неизвестно, какие именно выстрелы вы слышали – два первых или два последних?
– Именно.
В принципе, ничего удивительного. Достоверно выяснить такие подробности все равно не удастся.
– Миссис Тейфф, огромное вам спасибо за содействие и за помощь. Извините, что отнял у вас время.
Маккалеб нажал отбой. Разговор с Эллен Тейфф прояснил казус с отсроченным звонком в службу спасения, однако не проливал свет на временное несоответствие между сигналом от Доброго Самаритянина и тайм-кодом на записи. Маккалеб глянул на часы. Начало шестого. Детективы наверняка разошлись по домам, но попытка не пытка.
Набрав номер отделения полиции Вест-Вэлли, Маккалеб, к своему немалому удивлению, услышал, что Арранго и Уолтерс на месте. Поразмыслив, Терри попросил соединить его с Уолтерсом – накануне тот вроде бы отнесся к нему менее враждебно, чем напарник. Уолтерс снял трубку после третьего гудка.
– Привет, это Терри Маккалеб… по поводу Глории Торрес.
– Помню, помню.
– В курсе, что Уинстон из управления шерифа передала мне все материалы дела?
– Да, наслышаны. Не сказать, что мы в особом восторге. Нам уже звонили из «Таймс». Какая-то репортерша. Спасибо, удружил. Не знаю, чего ты наболтал…
– По сути, вы не оставили мне выбора, – перебил Маккалеб. – Твой напарник отказался предоставлять информацию, пришлось задействовать другие каналы. Насчет газетчиков не волнуйтесь. Они не станут делать из мухи слона, тем более повода для шумихи нет. Пока нет.
– Очень на это надеюсь. И вообще я занят. Говори, чего хотел.
– Новое расследование?
– Ага. Лезут, как грибы после дождя.
– Сочувствую. Собственно, я буквально на минуту. Возник кое-какой вопрос. Думал, ты мне поможешь.
Уолтерс молчал. Да и в целом вел себя иначе, чем вчера. Похоже, Арранго сидел поблизости и грел уши.
– Со временем получается нестыковка, – решился Маккалеб. – Если верить счетчику на видео, убийство произошло в… – Он сверился с записями. – В двадцать два – сорок один – тридцать семь. А в реестре девять-один-один звонок от Доброго Самаритянина зафиксирован в двадцать два – сорок один – ноль три. Понимаешь, к чему клоню? Как он мог позвонить за тридцать четыре секунды до преступления?
– Легко. Таймер на видео выставлен неверно. С опережением.
– Вот так? – Маккалеб прикинулся удивленным. – А вы проверяли?
– Да, напарник все выяснил.
– Выяснил? А почему это не отражено в протоколе?
– Я тебя умоляю, какой протокол! Арранго позвонил в фирму по установке видеонаблюдения, переговорил с мастером. Кан завел камеру больше года назад, когда его лавку впервые обнесли. Мастер выставил время по своим часам и с тех пор там не появлялся. Но предварительно объяснил Кану, как запускать счетчик на случай, если отрубят свет или что-то в этом роде.
– И? – спросил Маккалеб, не совсем понимая, к чему ведет собеседник.
– Не сообразил? Либо таймер показывает первоначально выставленное время, либо старик переставлял его по своим часам. Так или иначе, никакой роли это не играет. Наручным часам нельзя доверять. Вероятно, они спешили либо счетчик барахлил, периодически накидывал лишние пару секунд. Кто знает? Главное, таймер – ненадежный свидетель, в отличие от учетного журнала девять-один-один. Там все точно, как в аптеке. На него можно и нужно ориентироваться.