– Конкретно с вами – ничего, – успокоил Маккалеб. – По сути, транс – это измененное сознание. Вы полностью расслабляетесь, проникаете в самые потаенные уголки памяти и извлекаете оттуда информацию, якобы не зафиксированную разумом. Это как извлечь из вращающегося каталога нужную карточку.
Маккалеб взял паузу, однако новых вопросов не последовало.
– Начнем с простого упражнения. Откиньте голову назад и посмотрите вверх. Старайтесь максимально закатить глаза. Только сперва снимите очки.
Нун безропотно снял окуляры, сложил дужки и сунул в карман. Потом запрокинул голову и уставился в потолок. Постепенно его зрачки скрылись за веками, остался виден лишь край радужной оболочки, что свидетельствовало о хорошей восприимчивости к гипнозу.
– Спасибо, достаточно. А теперь попытайтесь расслабиться, дышите глубоко и расскажите нам все, что вы помните про вечер двадцать второго января.
За десять минут Нун поведал обо всем, что видел и слышал у банкомата в Ланкастере. Рассказ полностью совпадал с его показаниями, ранее данными следователям. Новых подробностей он не добавил, но и из основной версии ничего не упустил. Это и удивляло, и одновременно обнадеживало. За два месяца память у большинства свидетелей притуплялась, однако Нун оказался исключением из правил. Едва он умолк, Маккалеб кивнул Джей, и та, подавшись вперед, протянула свидетелю папку:
– Джеймс, откройте файл и взгляните на снимки. Нет ли среди людей, запечатленных на фотографиях, водителя, который так поспешно скрылся с места преступления?
Нун нацепил очки, взял папку и с сомнением пробормотал:
– Не знаю, получится ли. Я ведь толком…
– Понимаю, но все-таки взгляните, – настаивала Джей.
Нун открыл папку. Внутри лежал лист картона с вырезанными в два ряда квадратиками (по три в каждом ряду). В прорези были вставлены фотографии мужчин. Третий верхний квадрат «украшала» физиономия Болотова. Нун уставился на коллаж, внимательно изучил снимки и помотал головой:
– Извините, но я его не рассмотрел.
– Ничего страшного, – выпалил Маккалеб, прежде чем Джей успела открыть рот. Одно неверное слово – и Нун насторожится, замкнется. – Двигаемся дальше.
Он забрал у Нуна папку и небрежно швырнул на стол.
– Джеймс, скажите, а как вы отдыхаете?
Нун растерянно заморгал.
– Что вам доставляет удовольствие? Как вы расслабляетесь? Мне, например, нравится ремонтировать яхту и рыбачить. Улов для меня роли не играет. Главное – закинуть удочку и следить за поплавком. А у вас какие увлечения? Баскетбол, гольф?
– Хм… затрудняюсь ответить. Наверное, больше всего мне нравится сидеть за компьютером.
– За компом толком не расслабишься, согласны? Нужно занятие, где совершенно не напрягаются мозги. Что вы делаете, когда хотите отвлечься от работы и всего бренного мира?
– Даже не знаю. Наверное, еду на пляж. Есть одно местечко, где отдыхаешь телом и душой.
– Опишите мне его.
– Песок там белый-белый, сама песчаная полоса широкая. Можно взять лошадь и прокатиться вдоль берега под скалами. Волны размыли основание скалы, получилось подобие алькова, где всегда можно укрыться от палящего зноя.
– То что надо! – воодушевился Маккалеб. – Лучше не придумаешь. Джеймс, а сейчас закройте глаза, положите руки на колени и мысленно представьте это место. Представьте, как бредете по пляжу. Расслабьтесь и просто гуляйте.
Он умолк и стал наблюдать за Нуном. Постепенно у того разгладились морщинки вокруг глаз. Заметив трансформацию, Маккалеб приступил к упражнениям на восприятие. Джеймс должен был почувствовать носки на ногах, ткань брюк под ладонями, дужку очков на переносице и немногочисленные волосы на голове.
Через пять минут Маккалеб переключился на мышцы и велел Нуну изо всех сил поджать пальцы на ногах, удерживать их в таком состоянии, а после выпрямить.
Нечто подобное они проделали со всеми группами мышц, начиная со ступней и постепенно поднимаясь вверх. Таким образом тело уставало, и мозг лучше поддавался релаксации. Мало-помалу дыхание Нуна стало размеренным и глубоким. Пока все шло великолепно. Маккалеб глянул время: половина седьмого.
– Джеймс, не открывая глаз, поднимите левую руку и зафиксируйте ее в футе от лица.
Нун подчинился. Маккалеб с минуту продержал его в этой позе, попутно внушая расслабиться и не отвлекаться от мысленной прогулки по пляжу.
– А теперь медленно коснитесь рукой лица. Только не спешите.
Ладонь Нуна устремилась к носу.
– Медленно, не торопитесь. – Голос Маккалеба звучал приглушенно и размеренно. – Отлично, Джеймс. Коснувшись лица, вы полностью расслабитесь и погрузитесь в глубокий гипнотический сон.
Ладонь Нуна уперлась в кончик носа, голова упала на грудь, плечи обмякли. Рука легла на колено. Маккалеб повернулся к Джей. Та выразительно вздернула брови и кивнула. Но Маккалеб понимал: радоваться рано, они только на полпути. Он решил провести небольшой тест.
– Джеймс, сейчас вы полностью расслабились. Расслабились настолько, что ваши руки стали легкими, как перышки, и невесомыми.
Маккалеб впился взглядом в Нуна, но тот не шелохнулся. Хороший знак.
– А сейчас я возьму шарик с гелием и привяжу к вашей левой руке. Затягиваю нитку. Все, шарик привязан к левому запястью.
В тот же миг левая рука Нуна поднялась вверх и вытянулась над головой. За полминуты она даже не покачнулась.
– Отлично, Джеймс. Сейчас я возьму ножницы и перережу нитку.
Маккалеб взял со стола ножницы и громко щелкнул ими, перерезая воображаемую нить. Рука Нуна упала обратно на колени. Маккалеб одобрительно кивнул Джей.
– Итак, Джеймс, вы расслаблены, все тревоги исчезли. Представьте, как вы идете по пляжу и сворачиваете в сад, где очень много зелени, цветов, поют птицы. Все вокруг дышит красотой и умиротворением. До сих пор вы нигде и никогда не испытывали такого покоя. Вы бредете по саду и вскоре замечаете небольшое строение с раздвижными дверями. Это двери лифта. Они деревянные, с позолотой по краям, и очень красивые. Как и все здесь. Двери открываются, Джеймс, вы заходите в лифт, уверенный, что он отвезет вас вниз, в секретную комнату, закрытую от всех, кроме вас. Вы единственный имеете туда доступ и только там обретаете ни с чем не сравнимый покой.
Маккалеб поднялся и встал прямо перед Нуном, однако тот никак не отреагировал на грубое вторжение в его личное пространство.
– В лифте горит кнопка под номером десять, а вам нужна первая. Вы нажимаете единицу, и лифт плавно опускается вниз. Чем ниже, тем более спокойным вы себя чувствуете.
Маккалеб вытянул руку в футе от лица Джеймса. Поднял ее, опустил и снова поднял. Колебания воздуха в сочетании с игрой света способствовали ощущению спуска.
– Кабина лифта скользит вниз. Девятый этаж… восьмой… седьмой… Вы опускаетесь ниже, ниже, расслабляетесь все сильнее и сильнее. Шестой этаж… пятый… четвертый… третий… второй… первый… Двери открываются, и вы оказываетесь в секретной комнате. На сердце у вас царит мир и покой.
Усевшись обратно на стул, Маккалеб велел Джеймсу зайти в комнату и сесть в самое удобное в мире кресло, раствориться в нем, как сливочное масло на маленьком огне.
– Никакого шипения и брызг. Масло плавится медленно. Так и вы, Джеймс, медленно растворяетесь в кресле.
Выждав пару секунд, он поведал Нуну о телевизоре, установленном напротив кресла.
– У вас в руках пульт управления. Телевизор особенный, он транслирует все, что вы пожелаете. А пульт перематывает назад, вперед, увеличивает картинку или, наоборот, уменьшает. В общем, исполняет любой каприз. Включите телевизор, Джеймс. Сейчас по нему будут передавать все, что вы видели вечером двадцать второго января, когда подъехали к банкомату в Ланкастере снять немного наличных.
Маккалеб выдержал паузу.
– Джеймс, включите телевизор. Он работает?
– Да, – впервые за полчаса подал голос Нун.
– Отлично. Теперь вернемся к той памятной ночи. Рассказывайте мне все, что видите.
Глава 17
По ходу рассказа у Маккалеба с Уинстон возникло впечатление, что они едут вместе с Джеймсом в машине, а то и вовсе поселились у него в голове.
– Включаю поворотник, поворачиваю. Он несется мне наперерез! Бью по тормозам! Козлина чуть меня не протаранил! Сволочь…
Нун вскинул кулак и негодующе показал обидчику средний палец. Маккалеб подался вперед, отмечая порывистое движение глаз за сомкнутыми веками. Такая реакция означала, что человек находится в глубоком трансе.
– Он умчался, я паркуюсь и вижу парня. Он лежит на земле в круге света от банкомата. Парень не шевелится. Я выбираюсь из салона, подхожу… а там кровь. Он ранен, в него стреляли. Ох, ох, нужно срочно позвать на помощь. Бегу обратно к машине за телефоном. Сейчас позвоню в службу спасения. Человек ранен. Кровь… кровь повсюду.
– Ладно, Джеймс, достаточно, – перебил его Маккалеб. – А теперь возьмите волшебный пульт и отмотайте картинку на момент, когда в кадре впервые появился автомобиль. Сумеете?
– Да.
– Получилось?
– Да.
– Включайте воспроизведение, только в замедленном режиме. Чтобы все хорошенько рассмотреть. Включили?
– Да.
– Отлично. Постарайтесь поймать автомобиль крупным планом и нажмите паузу.
Маккалеб ждал.
– Готово.
– Отлично. Какой марки автомобиль?
– Черный «чероки». Очень пыльный.
– А модель?
– Новая. «Гранд-чероки».
– Можете поймать вид сбоку?
– Да.
– Сколько дверей?
Маккалеб затеял небольшую проверку, дабы убедиться, что Нун действительно рассказывает то, что видел, а не то, о чем слышал. Помощник шерифа, проводивший первый допрос свидетеля на месте преступления, по описанию Нуна определил, что речь идет именно о «гранд-чероки». Маккалеб хотел окончательно удостовериться, что они не ошиблись с моделью, которая выпускалась исключительно четырехдверной.
– Хм, по две с каждой стороны, – отозвался Нун. – Всего четыре.
– Великолепно. Теперь сосредоточьтесь на кузове. Может, на нем есть в