– Вообще-то, здесь конференц-зал, а не столовая. – Джей закрыла дверь и плюхнулась на стул.
Маккалеб уселся напротив.
– Ладно, а как быть с моим потерпевшим? Джеймс Корделл совершенно не укладывается в схему. Во-первых, он мужчина. Во-вторых, отсутствует сексуальный мотив. Девушку не насиловали.
– Секс здесь абсолютно ни при чем, – поспешно заверил Маккалеб, заранее предвидевший такой вопрос. Всю дорогу от пристани он только и делал, что обдумывал потенциальные вопросы и ответы на них. – Если я прав, оба преступления совершены ради ощущения власти. Иными словами, он убивает, потому что уверен в своей безнаказанности. Это его возбуждает. Возможность поглумиться над правоохранительными органами, шокировать общество. Он перекидывает свои проблемы – с работой ли, самооценкой, женщинами в целом или мамочкой в частности – на полицию, следователей. Измывается над ними, попутно повышая свою самооценку. Да и сексуальный мотив нельзя сбрасывать со счетов, несмотря на отсутствие насилия как такового. Помнишь Шифровщика? А Берковица[4] по прозвищу Сын Сэма?
– Такое разве забудешь.
– Они действовали по тому же принципу. Никого не насиловали, но сексуальная подоплека в их злодеяниях присутствовала. Взять Берковица. Он стрелял во всех подряд – в мужчин, в женщин – и убегал. А потом возвращался на место преступления и мастурбировал. Шифровщик наверняка грешил тем же самым, нам просто не удалось поймать его с поличным. Я к тому, что мотив не всегда очевиден. А маньяк не всегда тот, кто вырезает свое имя на телах жертв.
Маккалеб пристально наблюдал за Джей, оценивая плоды своего красноречия. По всей видимости, семена упали на благодатную почву.
– Еще такой момент, – продолжал Маккалеб. – Убийца явно играет на камеру. Это его заводит.
– Хочешь сказать, он нарочно старается для нас?
– Именно. Своеобразная форма извращения налицо. Он жаждет публики. Жаждет, чтобы его деяния фиксировались, рассматривались и вызывали восхищение. Тут тебе и запредельный риск, и безграничное чувство власти. Наш убийца – тот еще позер. Сама посуди: он намечает цель – выбирает жертву, – выслеживает ее, пока та не попадает в объектив камеры – у банкомата ли, в магазине, не важно, и только потом убивает. Ему нужен зритель. Он говорит с камерой, подмигивает в нее. Камера воплощает вас – следователей. Он обращается к вам – и уходит безнаказанным.
– Так, может, он никого и не выбирает? – протянула Джей. – Может, дело не в жертве, а только в камере. Вспомни Берковица. Он стрелял во всех подряд, кто попадется.
– Но Берковиц не баловался сувенирами.
– Ты опять про серьгу?
Маккалеб кивнул.
– Личная метка. А значит, каждая жертва не случайна. Третьего не дано.
– Все продумал, да? – сощурилась Джей.
– Нет, не все. Например, я понятия не имею, по какому принципу он их выбирает. Но в целом ты права, голову я поломал. Все полтора часа, пока мы добирались до управления. Пробки сегодня жуткие.
– Мы?
– Да, с водителем. Мне пока нельзя за руль.
Джей промолчала, и Маккалеб пожалел, что рассказал про водителя. Позволил уличить себя в слабости.
– Нужно начинать расследование заново, – объявил он. – Мы исходили из соображения, что все пострадавшие – случайные жертвы. Якобы стрелок выбирал не людей, а конкретные места. Теперь очевидно, что все наоборот. Его целью были конкретные люди. Жертвы, которых он тщательно намечал, выслеживал, подстерегал. Мы должны вплотную заняться их биографией, нащупать между ними сходство, точку пересечения. Отыскать единый знаменатель, связывающий их друг с другом или с преступником…
– Терри, осади лошадей.
Маккалеб осекся, запоздало сообразив, что в увлечении повысил голос.
– Какой сувенир убийца забрал у Джеймса Корделла? Неужели деньги из банкомата?
– Не знаю, но точно не деньги. Их он взял для отвода глаз. Деньги напрочь лишены индивидуальности и никакой символической нагрузки не несут. Кроме того, стрелок забирал их не у Корделла, а из банкомата.
– А ты не слишком торопишься с выводами?
– Нет. Уверен, убийца разжился сувениром и от Корделла.
– Но мы бы наверняка заметили. Все преступление заснято на пленку.
– С Глорией Торрес никто не заметил, хотя запись тоже была.
Джей поерзала на стуле.
– Ну, не знаю. Как-то это все… Терри, ты только не обижайся, но… Тебе не кажется, что ты видишь то, что хочешь видеть? Точнее, привык видеть, работая в Бюро?
– По-твоему, я преувеличиваю? Пытаюсь натянуть сову на глобус? Считаешь, я настолько истосковался по маньякам и серийным убийцам, что они мне всюду мерещатся?
Уинстон пожала плечами, не смея произнести то же самое вслух.
– Джей, я ничего не выдумал. Это факт. Не самый очевидный, но факт. Возможно, исчезнувшая серьга означает нечто иное. Или вообще ничего. Но если я в чем и разбираюсь, так в серийных убийцах. Мне хорошо знакома эта порода, их образ мыслей, поступки. Джей, я кожей чувствую зло. На сей раз мы столкнулись с очередным его воплощением.
Уинстон как-то странно посмотрела на него. Наверное, он переборщил с пламенными аргументами.
– Внедорожник Корделла, «шевроле-сабурбан», не попал в кадр. Где автомобиль, у вас? В протоколах я не нашел…
– К машине мы не прикасались. Корделл оставил открытый бумажник на сиденье, с собой взял только банковскую карту. Если бы стрелок побывал в автомобиле, он бы забрал портмоне. Но оно лежало на месте, поэтому мы не стали заморачиваться с отпечатками и прочим.
Маккалеб покачал головой.
– Ты зациклилась на версии с ограблением. При таком раскладе проверять автомобиль бессмысленно. Но если речь идет о серийном убийце, он бы не покусился на банальный бумажник.
– А на что тогда?
– Понятия не имею. Корделл уйму времени проводил в своем внедорожнике. Колесил на нем вдоль акведука. По сути, автомобиль стал ему вторым домом, с кучей личных вещей. Убийца мог позаимствовать что угодно: фотографию, висюльку с зеркала заднего вида, дорожный атлас. Вариантов море, выбирай любой. Ну, где сейчас машина? Порадуй старика, скажи, что ее конфисковали?
– Увы и ах. Автомобиль передали вдове Корделла через пару дней после убийства.
– А та наверняка поспешила сбыть его с рук.
– Не угадал. В нашу последнюю беседу, недели две назад, вдова обмолвилась, что «сабурбан» по-прежнему пылится в гараже. Для нее автомобиль слишком крупногабаритный, да и навевает больные воспоминания. Сама она выразилась иначе, ну ты понимаешь.
Маккалеб просиял.
– Одной проблемой меньше. Надо ехать туда, обыскать салон, переговорить с вдовой и выяснить, что именно пропало.
Уинстон нахмурилась. Впрочем, ее опасения легко понять. Ей уже влетело от капитана за сеанс гипноза и фиаско с Болотовым. Опытный следователь, а пляшет под чужую дудку. Естественно, Джей не хотелось соваться к начальству, предварительно не удостоверившись в подлинности выдвинутой Маккалебом версии. Однако тот не сомневался ни секунды. В таких вещах он не ошибался. Никогда.
– Ну, твои действия? Машина ждет, рванем хоть сейчас. Поедешь со мной или останешься на обочине?
Маккалеб вдруг осознал, что не связан никакими обязательствами. Ему не грозила ни взбучка от начальства, ни потеря работы или репутации. Если Джей откажется, он поедет один. Очевидно, ей пришла в голову та же мысль.
– Нет, Терри. Вопрос, каковы твои действия? Ты, в отличие от меня, свободен от всего этого административного дерьма. После гипноза Хитченс как с цепи сорвался…
– Джей, послушай, плевать мне на капитана и остальных с высокой колокольни. Моя задача – вычислить ублюдка. Никуда не рыпайся, сиди смирно, я сам разберусь. Обязательно что-нибудь нарою. Смотаюсь в пустыню, переговорю с супругой Корделла, обыщу автомобиль и предоставлю тебе улики для похода к капитану. Если не выгорит, отстану от тебя раз и навсегда. И впредь не побеспокою.
– Терри, ты неправильно меня понял…
– Очень даже правильно. У тебя судебные заседания, куча нераскрытых дел. А тут старый «глухарь». Мне ли не знать, каково это. Наверное, я поторопился с визитом сюда. Сперва стоило навестить вдову. Но поскольку ты – следователь и ко мне отнеслась по-человечески, было бы свинством ехать к жене убитого, предварительно не согласовав это с тобой. Дай мне добро и немного времени. Результаты и мой звонок не заставят себя ждать.
После мучительно долгой паузы Уинстон кивнула:
– Действуй.
Глава 20
Минуя магистраль за магистралью, Маккалеб с Локриджем наконец выехали на автостраду Антилопа-Вэлли, ведущую в северо-восточную часть округа. Бадди крутил баранку одной рукой, а из второй ни на секунду не выпускал губную гармошку. Не самый безопасный вид вождения, зато избавляет от пустой болтовни.
За окном возникли очертания Васкес-Рокс. Окинув взглядом окрестности, Маккалеб отыскал место, где было найдено женское тело. Благодаря тому расследованию он и познакомился с Джей Уинстон. В полуденном свете слоистые конгломераты, образовавшиеся в результате тектонического сдвига, представляли собой живописное зрелище. Косые лучи солнца отражались от ступенчатых формаций, отчего расщелины выглядели темными и зловещими. Их вид завораживал и пугал одновременно. Наверное, именно это сочетание привлекло Лютера Хэтча.
– Когда-нибудь бывал в Васкес-Рокс? – спросил Бадди, зажав гармошку между колен.
– Пару раз доводилось.
– Клевое местечко. А название получило в честь мексиканского головореза, который скрывался в этих краях после ограбления банка или вроде того. Здесь уйма укромных уголков. Бандита так и не нашли, и он стал легендой.
Маккалеб одобрительно кивнул. Хорошая история. Жаль, его самого преследовали истории совершенно иного толка, где преобладали трупы и реки крови. Никаких тебе легенд. Никаких героев.
Им повезло не угодить в пятничную пробку. В начале шестого, когда работающее население заполонило трассу, они въехали в Ланкастер и принялись колесить по коттеджному поселку с живописным названием Цветок Пустыни в поисках дома Джеймса Корделла. Пустыни здесь было в избытке, а вот цветов и построек, которые тянули бы на коттедж, – по пальцам перечесть. Поселок раскинулся на равнине плоской и раскаленной, как сковорода. В долине Антилоп преобладали дома в испанском стиле с красной полукруглой крышей и сводчатыми окнами – просторные и по-своему притягательные. Отличное пристанище для тех, кому не по нутру расточительный, преступный и шумный Лос-Анджелес.