Реймонд дернул его за штанину и спросил:
– А где вы спите?
Маккалеб покосился на Грасиэлу и, чтобы скрыть смущение, направился к лестнице.
– Сейчас покажу.
Они поднялись в салон, и Маккалеб продемонстрировал стол-трансформер, который легко превращался в одноместную койку. Мальчик удовлетворенно кивнул.
– Давайте глянем, что вы принесли.
Маккалеб стал разбирать сумку с продовольствием. Они договорились, что Грасиэла возьмет на себя обед, а гостеприимный хозяин – ужин. Судя по продуктовому набору, Грасиэла собралась готовить сэндвичи-субмарины.
– Как ты догадалась, что я страстный фанат субмарин?
– Никак, – улыбнулась Грасиэла. – Просто Реймонд их обожает.
Маккалеб подался вперед и пощекотал мальчугана под ребрами. Тот со смехом отпрянул.
– Пока Грасиэла возится на кухне, помоги мне собрать снасти, – попросил Маккалеб. – Чувствую, улов сегодня будет отменный.
– Ура!
Маккалеб заговорщически подмигнул Грасиэле и увлек Реймонда на палубу, где вручил ему новенький, специально купленный спиннинг. Осознав, что отныне это его собственность, мальчик вцепился в удилище, как утопающий в спасательный круг. Маккалебу вдруг сделалось тоскливо. Похоже, мальчугану очень недоставало отца.
Маккалеб перехватил взгляд Грасиэлы, наблюдавшей за ними с порога. Она улыбалась, но в глазах сквозила грусть. Маккалеб решил, что пора разрядить обстановку.
– На очереди у нас наживка. Я приготовил целое ведро.
Маккалеб достал плавучее ведерко, сачок и стал наглядно объяснять, как выуживать из садка приманку. Зачерпнул пару сачков креветок и кальмаров, опустил их в ведерко, а после уступил место Реймонду. Оставив мальчика тренироваться, Терри вернулся в салон – взять коробку со снастями и пару удочек для себя и Грасиэлы.
Удостоверившись, что Реймонд их не слышит, Грасиэла шагнула к Маккалебу вплотную и крепко обняла:
– Спасибо тебе.
Маккалеб окинул ее долгим взглядом, прежде чем ответить.
– Боюсь, я делаю это не столько ради него, сколько ради себя.
– Реймонд на седьмом небе. Точно говорю. Он так мечтал о рыбалке. Надеюсь, ему повезет поймать какую-нибудь рыбку.
Они прошли по главному доку, мимо магазинчиков и ресторана, пересекли парковку и вскоре очутились у главного канала, объединявшего сразу несколько причалов. Насыпная тропа из щебня вела к устью и сложенному из гранитных плит волнорезу, который простирался в океан на добрую сотню ярдов. Осторожно переступая с плиты на плиту, Маккалеб довел гостей примерно до середины мола.
– Мое секретное место, – объявил он. – Попробуем порыбачить отсюда.
Возражений не последовало. Маккалеб пристроил снасти на волнорез и занялся приготовлениями. Гранит еще не просох после ночного прилива. Маккалеб внимательно исследовал близлежащие плиты и, отыскав сухой островок, расстелил на нем заранее принесенные полотенца, на которые усадил Грасиэлу с мальчиком. Потом извлек из ящика для снастей тюбик солнцезащитного крема и, вручив его Грасиэле, стал наживлять приманку. Самая отменная наживка, кальмар, достался Реймонду. На такое угощение рыба клюнет наверняка, пусть ребенок порадуется.
Пятнадцать минут спустя все три поплавка уже покачивались на волнах. Маккалеб научил мальчика забрасывать удочку, травить леску и пускать кальмара по течению.
– А кого я поймаю? – спросил Реймонд, не отрывая глаз от поплавка.
– Кто знает. Здесь уйма разной рыбы.
Сам Маккалеб устроился рядом с Грасиэлой. Мальчугана переполняло волнение, он никак не мог усидеть на месте и кочевал с плиты на плиту в ожидании заветного улова.
– Зря я не захватила фотоаппарат, – шепнула Грасиэла.
– Ничего, возьмешь в следующий раз, – утешил Маккалеб. – Смотри.
Он кивнул на горизонт, где сквозь туман вырисовывались сизые очертания острова.
– Каталина? – догадалась Грасиэла.
– Она самая.
– Чуднó. Если честно, не представляю тебя островитянином.
– И тем не менее.
– Как твоя семья очутилась на острове?
– Вообще мои родители оба из Чикаго. Отец подавал большие надежды в бейсболе. Весной пятьдесят пятого он прошел отбор в «Чикаго Кабс», а они каждый весенний сезон тренировались на Каталине. Командой, как, собственно, и островом, владела корпорация «Ригли», поэтому игроки выезжали туда регулярно. Отец с матерью встречались еще со школы, а после свадьбы его пригласили попытать счастья в «Кабс». Он играл между второй и третьей базой, был защитником, но в основной состав так и не попал. Зато отец влюбился в остров, получил работу в «Ригли» и вызвал маму.
На этом Маккалеб планировал завершить свой рассказ, однако Грасиэла оказалась настойчивой.
– А потом родился ты.
– Да, чуть погодя.
– Но родители не захотели остаться?
– Мама не захотела. Остров ее угнетал. Она продержалась десять лет, больше не смогла. Некоторым людям необходим простор… В общем, родители развелись. Мама уехала обратно в Чикаго, а мы с отцом остались.
Грасиэла понимающе кивнула.
– А чем твой отец занимался в «Ригли»?
– Чем только не занимался. Трудился на ранчо, на подсобных работах. На балансе у компании была шестидесятитрехфутовая яхта. Отец подвизался матросом и постепенно дослужился до шкипера. А потом купил собственную яхту и приспособил ее под чартерные перевозки. Плюс числился пожарным на добровольных началах.
Маккалеб улыбнулся, и Грасиэла улыбнулась в ответ.
– Выходит, «Попутная волна» – его судно?
– Судно, дом, источник дохода. Яхта была для него всем. «Ригли» платили щедро. Отец прожил на борту почти двенадцать лет, пока окончательно не разболелся, и нам – точнее, мне, за неимением других кандидатур – пришлось переправить его в городскую больницу. Там он и умер. В клинике Лонг-Бич.
– Соболезную.
– Это уже в прошлом.
– Только не для тебя, – тихо возразила Грасиэла.
Маккалеб пристально посмотрел на нее.
– В какой-то момент ты вдруг понимаешь: все, конец. Отец знал, что умирает, и мечтал вернуться на Каталину. На яхту, на свой любимый остров. Но я уперся. Настаивал на лечении, уповал на чудеса науки и медицины. Да и потом, переберись отец обратно, мне было бы гораздо сложнее его навещать. Паром – не автомобиль, не автобус. Отец умер в полном одиночестве в палате, пока я занимался очередным расследованием в Сан-Диего.
Маккалеб вновь устремил взгляд на горизонт. К острову медленно причаливал паром.
– Напрасно я не исполнил его волю.
– Не кори себя. – Грасиэла тронула его за плечо. – Ты ведь хотел как лучше.
Маккалеб покосился на Реймонда. Мальчик угомонился и сосредоточенно наблюдал за спиннингом. Между тем леска изрядно натянулась – и явно не от кальмара.
– Реймонд, замри. Похоже, у тебя клюнуло.
Отложив удочку, он поспешил к мальчику и стал аккуратно сматывать катушку. Внезапно удилище дернулось и непременно бы выскочило у Реймонда из рук, не подоспей Маккалеб вовремя.
– Клюет!
– У меня клюет! Клюет!
– Теперь вспомни, чему я тебя учил. Тянешь и сматываешь леску. Тянешь и сматываешь. Я подстрахую с удилищем. Похоже, добыча попалась крупная. Справишься?
– А то!
При активном участии Маккалеба мальчик принялся вытягивать рыбу. Грасиэле поручили смотать удочки, чтобы не перепутались лески. Рыба сопротивлялась добрых десять минут, но постепенно катушка прокручивалась все легче – добыча начала уставать. Наконец Маккалеб передал спиннинг Реймонду, а сам натянул перчатки и осторожно спустился к воде. В двух-трех дюймах от поверхности билась огромная серебристая рыбина. Маккалеб встал на четвереньки (намочив при этом штаны и ноги), подсек леску и подтянул к себе. Потом рывком вытащил голову рыбы наружу, второй рукой схватил ее за хвост, чуть ниже спинных плавников, и швырнул на волнорез – туда, где нетерпеливо подпрыгивал Реймонд.
Серебристая чешуя ослепительно вспыхнула на солнце.
– Барракуда, Реймонд, – объявил Маккалеб, подняв рыбу за жабры. – Только посмотри, какие зубищи.
Глава 22
День удался на славу. Реймонд поймал двух барракуд и белого окуня. Первая рыбина затмила прочих и по величине, и по остроте ощущений. Вторая попалась на крючок случайно и едва не утянула спиннинг под воду, пока незадачливые рыбаки перекусывали сэндвичами. На яхту вернулись ближе к вечеру. Грасиэла настояла, чтобы Реймонд вздремнул перед ужином, и увела мальчика в каюту. Маккалеб тем временем сполоснул снасти из шланга. Вскоре к нему присоединилась Грасиэла. Вдвоем они устроились на палубе. Для полного счастья Маккалебу не хватало только холодного пива.
– Спасибо за чудесный день, – нарушила молчание Грасиэла.
– Спасибо вам, что приехали. Останетесь на ужин?
– Само собой. И ночевать тоже. Реймонд обожает яхты. И завтра снова настроился рыбачить. Превратил мне ребенка в заядлого рыболова.
Маккалеб кивнул, предвкушая грядущую ночь. Какое-то время оба молчали, наблюдая за субботней суматохой на пристани. Маккалеб ни на секунду не терял бдительность, опасаясь появления Болотова, хотя умом понимал: шансы, что русский нагрянет сюда, невелики. В конторе Толивера перевес был явно на его стороне. Ничто не мешало ему расправиться с противником на месте, однако русский предпочел скрыться. С Болотова мысли перескочили на текущее расследование. Маккалеб вспомнил, что хотел спросить Грасиэлу кое о чем.
– У меня вопрос. Ты обратилась ко мне в прошлую субботу, хотя с выхода статьи прошла неделя. Специально решила подождать?
– Ничего подобного. Я даже не подозревала о публикации. Журналист, приятель Глори, позвонил мне и поинтересовался, не ты ли тот самый счастливчик, которому досталось ее сердце. Тогда я помчалась в библиотеку, прочла статью, а наутро разыскала тебя.
Маккалеб кивнул. Грасиэла решила, что настал ее черед задавать вопросы.
– Те коробки в каюте…
– Какие коробки?
– Под столом. В них материалы расследований?
– Да, старые дела.
– Я прочла надписи на коробках. Кое-какие мне знакомы. Они широко освещались в прессе. Лютер Хэтч. И Шифровщик. Кстати, почему у него такое прозвище?