– Терри, подожди. Постой.
Он замер и приподнялся на локте.
– Что такое?
– Извини… я еще не готова.
– Что тебя смущает?
– Сама не знаю.
Грасиэла попыталась выскользнуть из-под него, и Маккалеб перекатился на бок.
– Грасиэла…
– Дело не в тебе. Просто я… не хочу торопиться. Не обдумав все хорошенько.
Она смотрела в сторону, стараясь не встречаться с ним глазами.
– Это из-за твоей сестры? Из-за того, что мне пересадили ее…
– Нет. Точнее, не только… Не люблю бросаться в омут с головой, предварительно не взвесив все за и против. – Грасиэла повернулась и погладила Маккалеба по щеке. – Извини. Очень некрасиво получилось. Сначала пригласила тебя, а потом такое.
– Ничего страшного. Лучше не делать того, о чем потом пожалеешь. Наверное, мне лучше вернуться на камбуз.
Маккалеб собрался встать, но Грасиэла не пустила.
– Нет, не уходи. Останься. Полежи со мной немного.
Маккалеб снова откинулся на подушку, их с Грасиэлой головы соприкоснулись. Странная штука: его совершенно недвусмысленно отвергли, а он даже не злился. Их близость – лишь вопрос времени, а оно еще терпит. Хорошо полежать вот так, вдвоем, пока не настанет пора возвращаться в спальный мешок.
– Расскажи про девочку, – попросила Грасиэла.
– Какую девочку?
– Чья фотография висит у тебя над столом.
– Это очень грустная история. Зачем тебе ее знать?
– Потому что я хочу узнать тебя.
Грасиэла не добавила больше ни слова, но Маккалеб понял. Будущие любовники должны делиться секретами. Таковы правила игры. Много лет назад женщина, ставшая впоследствии его женой, в их первую совместную ночь призналась, что в детстве подверглась изнасилованию. Ее доверие, готовность поделиться своей страшной тайной тронули его гораздо больше, чем непосредственное занятие сексом. Маккалеб часто вспоминал тот момент, лелеял его, даже когда сам брак окончательно рухнул.
– Полную хронологию событий удалось восстановить по показаниям свидетелей, уликам… и видеокассете, – начал он.
– Какой кассете? – перебила Грасиэла.
– О ней позже. Это случилось во Флориде. Мое последнее расследование перед переводом в Лос-Анджелес. Целая семья… пропала без вести. Мать, отец, две дочери по фамилии Шовиц. Обри-Линн, девочка на фото, была самой младшей.
– Сколько ей было?
– Едва стукнуло пятнадцать. Семья приехала во Флориду со Среднего Запада, из крохотного городка в Огайо. В кои-то веки решили выбраться куда-то все вместе. Шовицы жили очень скромно. Отец держал автомастерскую – когда его нашли, под ногтями обнаружили следы машинного масла.
Маккалеб мрачно хохотнул, хотя ему было совсем не до смеха.
– В общем, Шовицы устроили себе бюджетный отпуск. Диснейленд и прочая лабуда. Мало-помалу они добрались до Форт-Лодердейла, где сняли комнатенку в паршивом мотеле на трассе девяносто пять. Мотель бронировали из Огайо, купившись на название «Морской бриз», – раз морской, значит рядом с океаном.
Голос Маккалеба предательски дрогнул: впервые он рассказывал эту историю вслух, и с каждой новой деталью сердце все сильнее обливалось кровью.
– Хотя мотель был откровенно дерьмовым, Шовицы решили остаться. В городе они планировали пробыть всего пару-тройку дней, а терять деньги за бронь не хотелось. Тем же вечером одна из девочек заметила на парковке пикап с аэролодкой на прицепе. Знаешь, что такое аэролодка?
– Такая штука с пропеллером, на которой рассекают по болотам?
– Она самая. Любимое средство передвижения в Эверглейдсе[5].
– Помню, их показывали по Си-эн-эн, когда в Эверглейдсе рухнул самолет.
– Вот-вот. К несчастью, ни девочка, ни ее родные никогда не видели аэролодок ни по телевизору, ни в журналах. Естественно, они остановились поглазеть, тут-то к ним и подошел хозяин пикапа. Приятный парень предложил семье прокатиться по окрестным болотам с ветерком.
Заранее предчувствуя, чем завершится рассказ, Грасиэла спрятала лицо у Маккалеба на груди и коснулась ладонью шрама.
– Шовицы с радостью согласились. Наивно, но предсказуемо: всю жизнь они провели в захолустье, где на всю округу всего одна старшая школа, и даже не подозревали, какие опасности таит окружающий мир. В общем, они охотно приняли предложение от первого встречного.
– Он их убил?
– Всех до единого. – Маккалеб кивнул в темноту. – Они уехали с ним и не вернулись. Отца обнаружили первым. Пару дней спустя рабочий-трелевщик наткнулся на его труп неподалеку от причала, откуда запускают аэролодки. Главе семейства выстрелили в затылок и сбросили за борт.
– А девочки?
– Местным шерифам понадобилось пару дней, чтобы установить личность погибшего и выйти на «Морской бриз». В мотеле ни супруги, ни детей не оказалось, в Огайо они тоже не вернулись. Тогда руководство направило в Эверглейдс вертолеты и поисковиков на тех самых аэролодках. Все три тела нашлись в шести милях от причала, на самом гиблом участке под названием Утроба Дьявола. Похититель творил с ними чудовищные вещи, а когда вдоволь нарезвился, привязал жертв к бетонным блокам и сбросил в болото. Живых. Они утонули.
– О господи…
– Господь отлучился в тот день. Продукты распада постепенно подняли тела на поверхность, несмотря на груз.
Маккалеб немного помолчал и снова завел рассказ:
– Тогда к делу подключилось ФБР, и мы с напарником отправились к месту событий. Правда, в расследовании особо не продвинулись. Конечно, мы составили психологический портрет – преступник великолепно ориентировался на болотах. Там в основном мелководье, однако жертв утопили на глубине. Убийца не хотел, чтобы трупы нашли. Сделать это мог лишь тот, кто хорошо знал о существовании Утробы Дьявола. До дна там не достать, но это известно только посвященным.
Маккалеб смотрел в потолок, но видел кошмарную череду событий, развернувшихся в тот проклятый день в Утробе Дьявола. Эти образы намертво засели в памяти и всплывали по малейшему щелчку.
– Он раздел их догола, снял всю бижутерию – словом, всячески препятствовал опознанию жертв. Однако в кулаке Обри-Линн – когда криминалистам удалось его разжать – нашли серебряную цепочку с распятием. Она сумела спрятать ее от мучителя и цеплялась за нее до последнего, тщетно взывая к своему Богу.
Даже спустя годы трагедия, разыгравшаяся на болотах, не отпускала Маккалеба. Она неустанно преследовала его, словно тень, омрачая самые радостные минуты жизни. Конечно, вешать фотографию Обри-Линн, как икону, – чистая блажь. Ему никогда не забыть лица девочки, ведь вместе с ней умерло и его сердце.
– Его поймали? – нарушила молчание Грасиэла.
Ей, человеку несведущему, хотелось торжества справедливости. Логического завершения жуткой истории, где злодей платит по счетам. В отличие от Маккалеба, она не понимала: это ничего не меняет. У таких историй не бывает счастливого финала.
– Нет, преступника так и не поймали. Полицейские изъяли журнал регистрации в «Морском бризе» и проверили всех постояльцев. В их числе был некто Эрл Хэнфорд – имя, как оказалось, вымышленное. Такого человека никогда не существовало. На этом след оборвался… пока он не прислал пленку.
Повисла короткая пауза.
– Кассету отправили на имя старшего следователя. Шовицы взяли с собой в поездку видеокамеру и захватили ее на лодочную прогулку. Часть записи – счастливые лица, Диснейленд, пляж, панорама болот. А потом убийца заснял… все от начала до конца. На голову для анонимности он напялил черный капюшон и старательно избегал крупных планов лодки. Хитрый подонок.
– Ты смотрел запись?
Маккалеб кивнул и, отстранившись, сел на край койки, спиной к Грасиэле.
– У него была винтовка. Жертвы выполняли все его извращенные прихоти. Он заставлял их творить разные мерзости… сестра с сестрой… и прочее. Но это их не спасло. Он… проклятье…
Маккалеб тряхнул головой, стремительно провел ладонями по лицу. Грасиэла успокаивающе коснулась его плеча.
– Бетонные блоки не сразу утянули их на дно, веса не хватило. Первое время они барахтались на поверхности. А похититель снимал и так возбудился в процессе, что начал мастурбировать и продолжал, пока они не утонули.
Грасиэла тихонько заплакала. Маккалеб лег рядом и притянул ее к себе.
– Кассета стала первой и последней весточкой от убийцы. Он до сих пор бродит на свободе. Как и легион ему подобных.
Маккалеб посмотрел на Грасиэлу, гадая, видит ли она его в кромешном мраке.
– Вот такая история.
– Сочувствую. Нелегко носить в себе такой груз.
– Извини, что тебе пришлось ощутить его на себе.
Грасиэла вытерла слезы.
– С тех пор ты перестал верить в ангелов?
Маккалеб молча кивнул.
За час до рассвета Маккалеб вернулся на свою неудобную койку в салоне. Ночь напролет они с Грасиэлой болтали вполголоса, сжимали друг друга в объятиях, целовались, однако новых попыток заняться любовью не предприняли. Маккалеб завернулся в спальный мешок, но сна не было. Он перебирал в памяти упоительные часы, проведенные с Грасиэлой, вновь ощущал прикосновение ее теплых ладоней к своей коже, бархатистую нежность груди, вкус ее губ. Параллельно со сладостными воспоминаниями Маккалеб размышлял об Обри-Линн и реакции Грасиэлы на его рассказ.
Наутро они ни словом не обмолвились о том, что происходило ночью в каюте. Даже когда Реймонд забавлялся на корме с садком и не мог их слышать, они вели себя так, словно накануне не было ни страстных объятий, ни доверительных разговоров. Первое, о чем завел речь Маккалеб, пока возился с омлетом, было текущее расследование.
– Грасиэла, у меня к тебе просьба, – начал он, удостоверившись, что Реймонд по-прежнему вне зоны слышимости. – Когда вернешься домой, распиши мне круг занятий и знакомых Глории. Куда она ходила, с кем общалась в период с первого января вплоть до рокового вечера. В идеале мне бы побеседовать с ее коллегами и непосредственным начальством. Организуешь нам встречу?