На момент расправы с Кеньоном в фургоне находилось четверо агентов. В восемь утра начиналась пересменка: двое уходили, двое заступали. Агент, занятый прослушкой, снял гарнитуру и передал ее коллеге. Коллега оказался с прибабахом; якобы однажды он подхватил таким манером вшей и с тех пор перестраховывался: всегда обрабатывал гарнитуру антисептиком и надевал на каркас сменные «уши». Под градом язвительных насмешек со стороны напарников чистюля завершил процедуру и нацепил наушники. С минуту из динамиков не доносилось ни звука, затем последовал приглушенный разговор и, наконец, выстрел – едва различимый, поскольку в ФБР сочли нецелесообразным устанавливать жучки в вестибюле: если Кеньон и решит скрыться, то явно не через парадную дверь.
Ночная смена еще не ушла и продолжала перебранку с дневной. Услыхав выстрел, агент велел всем замолчать. Его коллега поспешно схватил вторые наушники. Вскоре из динамиков отчетливо раздалось: «Не забудь канноли».
Агенты в наушниках переглянулись: голос принадлежал не Кеньону. Сообразив, что случилось нечто экстраординарное, все четверо выскочили из фургона и бросились к дому объекта. Донна Кеньон опередила их на считаные секунды. Открыв дверь, женщина обнаружила на мраморном полу своего супруга с простреленной головой. Агенты вызвали подкрепление и «скорую», после чего тщательно обыскали особняк и близлежащие окрестности. Убийца как сквозь землю провалился.
Маккалеб взялся за расшифровку записи, сделанной в последний час жизни Кеньона. Над пленкой колдовали специалисты из федеральной лаборатории, но часть слов разобрать так и не удалось. Сначала все шло тихо-мирно: девочки позавтракали, супруги обменялись будничными репликами. Без двадцати восемь Кеньон остался в одиночестве: жена поехала отвозить детей в школу.
Девять минут в доме царила тишина. После чего Кеньон позвонил своему адвокату, Стэнли Лагроссе.
Лагросса. Алло?
Кеньон. Это Дональд.
Лагросса. А, привет.
Кеньон. У нас все в силе?
Лагросса. Да, если ты не передумал.
Кеньон. Не передумал. Увидимся у тебя в офисе.
Лагросса. Рискуешь, Дональд. Но решать тебе. До встречи.
Еще через восемь минут в доме раздается посторонний голос. Расшифровка и без того короткой беседы получилась куцей: Кеньон с неизвестным перемещались по особняку, периодически выпадая из зоны слышимости. Роковую роль сыграла и возня агента с наушниками.
Кеньон. Какого…
Неизвестный. Заткнись и делай, что велят, иначе твоей семье не жить. Усек?
Кеньон. На каком основании ты вламываешься ко мне и…
Неизвестный. Заткнись и шагай! Сюда.
Кеньон. Умоляю, не трогай семью. Я…
Неизвестный. (неразборчиво)
Кеньон…ничего не сказал. Клянусь, ничего, и ему это известно. Здесь какое-то недоразумение. Он…
Неизвестный. Заткнись. Мне плевать.
Кеньон. (неразборчиво)
Неизвестный. (неразборчиво)
Две минуты на пленке царило молчание. Потом разговор возобновился.
Неизвестный. Ого, посмотри, кто приехал…
Кеньон. Пожалуйста, не надо… Она здесь совершенно ни при чем…
Грянул выстрел. Пару секунд спустя четвертый микрофон, спрятанный в кабинете неподалеку от задней двери, зафиксировал прощальную реплику убийцы.
Неизвестный. Не забудь канноли.
Дверь в кабинет стояла нараспашку. Через нее стрелок добрался до черного хода и скрылся.
Маккалеб перечитал текст, завороженный драмой, разыгравшейся за несколько минут до смерти Кеньона. Жаль, нельзя прослушать саму запись, проникнуться атмосферой.
Следующий документ объяснял, почему следователи заподозрили убийцу в связях с мафией. Из технического отдела, где специалисты долго колдовали над пленкой, расшифровку отправили криптологам. Аналитик, получивший задание, сосредоточился на последней фразе, сказанной уже после убийства Кеньона и потому совершенно бессмысленной. Дословную цитату «Не забудь канноли» прогнали через базу – и получили стопроцентное совпадение.
В фильме «Крестный отец», породившем целую плеяду преступных группировок, Питеру Клеменце, капореджиме семьи Корлеоне, поручают вывезти вероломного соратника за пределы Нью-Джерси и там прикончить. В назначенный день Клеменца выходит из дома, и жена просит его заглянуть в кондитерскую. Толстяк Клеменца ковыляет к машине, где его дожидается ничего не подозревающая жертва, а жена кричит ему вслед: «Не забудь канноли».
Маккалеб обожал «Крестного отца» и сейчас вспомнил знаменитую фразу – квинтэссенцию философии коза ностра, где жестокость и полное отсутствие угрызений совести сочетались с семейными ценностями и преданностью. Неудивительно, что Бюро заподозрило убийцу Кеньона в связях с мафией. Реплика про канноли воплощала дерзость и бесстрашие организованной преступности, поэтому в устах хладнокровного киллера она звучала как нельзя кстати.
– Не забудь канноли, – громко произнес Маккалеб.
В следующий миг его как молнией ударило.
– Не забудь канноли, – повторил он.
После чего вскочил и принялся рыться в кожаной сумке. Выудив кассету с записью убийства Корделла, он вставил ее в видеомагнитофон и нажал воспроизведение. Когда на экране возникла картинка, Маккалеб перемотал на нужный момент и впился взглядом в беззвучно шевелящиеся губы убийцы.
– Не забудь канноли, – в унисон вторил ему Маккалеб.
Потом отмотал пленку назад и снова произнес культовую фразу. Она идеально ложилась на мимику стрелка. Никаких сомнений, именно эту реплику зафиксировала камера наблюдения банкомата. Маккалеб ощутил эйфорию, адреналин бурным потоком хлынул по венам. Такое случается лишь в минуты озарения, когда ты становишься на шаг ближе к разгадке.
Маккалеб извлек кассету, вставил вместо нее пленку, отснятую в «Шерман-маркет», и повторил процедуру. Вот стрелок отчетливо произносит в объектив ту же реплику.
– Не забудь канноли, – озвучил Маккалеб и, потянувшись к шкафчику, достал из него телефон.
На автоответчике высвечивался с десяток сообщений, сейчас Маккалебу было не до них. Он быстро набрал номер Джей Уинстон.
– Где ты пропадал и почему не проверяешь автоответчик? – с места в карьер ринулась Джей. – Я звонила тебе все выходные и весь понедельник, хотела предупредить и сказать, что моей вины тут…
– Знаю, это Хитченс мутит воду, – перебил Маккалеб. – Но я звоню по другому поводу. Можешь не распыляться, мне уже известно про связь с убийством Дональда Кеньона. За этим к вам и нагрянули из Бюро. Короче, ты должна любой ценой привлечь меня обратно к расследованию.
– Шутишь? Хитченс запретил даже разговаривать с тобой. Как, по-твоему…
– У меня есть важная информация, – снова вклинился Маккалеб.
– Информация? По поводу?
– Подожди, сначала ответь на вопрос. Сегодня утром Гилберт Спенсер и еще двое агентов – предполагаю, Невинс и Улиг – сообщили вам, что пуля, присланная в Вашингтон, совпадает с той, что выпустили в Кеньона. Так?
– Да, но особых поводов для ликования лично я не…
– Я еще не закончил. Потом Спенсер потребовал для ознакомления дело Корделла и Торрес, однако общих точек соприкосновения, кроме оружия, не нашел. Оно и неудивительно, ведь Кеньон стал жертвой профессионального наемника, а вы расследуете уличные ограбления. Более того, в Кеньона стреляли разрывными пулями, а из Корделла извлекли патрон марки «Федерал». Это лишний раз подтвердило теорию Бюро, что киллер избавился от оружия, которое впоследствии подобрал ваш стрелок. На этом ваши дорожки расходятся. Ну как, все угадал?
– В точности.
– Едем дальше. Ты попросила у Спенсера материалы по убийству Кеньона для дополнительной проверки, но тот, естественно, заартачился.
– Как он выразился, история с Кеньоном – дело деликатное, не для средних умов, и Бюро поделится с нами информацией лишь в крайнем случае.
– И Хитченс не возражал?
– Проглотил как миленький.
– Вас хотя бы угостили канноли?
– Чего?
Пять минут Маккалеб рассказывал, как всплыла связь с «Крестным отцом», зачитал расшифровку с жучков, установленных в особняке Кеньона, и заключение аналитиков. Как выяснилось, Гилберт Спенсер утаил этот факт от управления. Кто бы сомневался. Маккалеб хорошо знал внутреннюю кухню Бюро. При первой же возможности посылаешь местных сыскарей лесом и самостоятельно занимаешься расследованием.
– Наш убийца не подбирал пистолет, выброшенный киллером, и доказательство тому – цитата про канноли, – втолковывал Маккалеб. – Всех троих – Кеньона, Корделла, Торрес – застрелил один и тот же человек. Может, на момент совещания в ФБР об этом и не догадывались, но, если ты передала им копии протоколов и записей, сейчас они сто процентов в курсе. Вопрос: в чем связь между тремя убийствами?
После короткой паузы Уинстон растерянно забормотала:
– Слушай, Терри, я понятия не имею… Вероятно, никакой связи нет. Если речь о наемнике, он мог просто отработать три разных заказа. Ну, ты понял. Один киллер, три жертвы.
Маккалеб решительно покачал головой.
– Такой вариант имеет право на существование, но тогда в чем логика? Кому могла перейти дорогу Глория Торрес, скромная сотрудница типографии?
– Возможно, она видела нечто, не предназначенное для ее глаз. Вспомни, в пятницу ты говорил, что Торрес и Корделл повязаны между собой. Допустим, они оба стали свидетелем какого-то происшествия, и их убрали.
Маккалеб кивнул.
– В принципе, логично. Но как объяснить взятые у них сувениры? – спросил он скорее сам себя, чем Уинстон.
– Кто знает. Может, у киллера такая фишка. Или он забирает личные вещи, чтобы потом отчитаться нанимателю о выполненном заказе. У Кеньона, кстати, ничего не пропало?
– Насколько мне известно, нет.
Маккалеб лихорадочно перебирал в голове варианты. Слова Джей вынудили его усомниться в правильности своих выводов. Похоже, он поторопился со звонком. Перед ним высилась стопка непросмотренных материалов. Вдруг именно в них найдется связующее звено?
– Терри?