– Вот как… – раздался после паузы голос Гленна. – Согласись, просьба довольно необычная. О каких осложнениях идет речь?
– Поскольку ты торопишься, постараюсь в двух словах. У реципиента четвертая группа с отрицательным ЦМВ. Согласно документации, донорский орган полностью соответствовал критериям. А сейчас, спустя чуть больше двух месяцев после операции, анализы с биопсией показали наличие в крови ЦМВ и намечающееся отторжение трансплантата. Вот надеюсь методом исключения понять, в чем причина.
На линии снова воцарилось молчание.
– По-моему, ты не там ищешь, – протянул Гленн. – Проблемы с донорским сердцем проявились бы гораздо быстрее.
– Наверняка утверждать нельзя, мы ведь не проверяли, – возразила Бонни. – По документам никаким ЦМВ даже не пахло. Не пойми меня превратно, Гленн, я не говорю, что загвоздка непременно в сердце. Но мне необходимо выяснить причину, а для этого я должна учесть все варианты. Проще всего начать с донорского органа.
– Ты хочешь исключить ошибку по просьбе адвокатов? Если дело приняло такой оборот, мне нужно посоветоваться…
– Нет, нет, Гленн, я действую сугубо по своей инициативе. Хочу выяснить, откуда взялся вирус.
– А переливание вы делали?
– То-то и оно. Мы использовали кровь самого реципиента. Еще до операции он сдал восемь единиц, из них было израсходовано только шесть.
– Уверена?
В голосе Леопольда зазвучала тревога. Бонни болезненно поморщилась. Очевидно, ей было совестно обманывать коллегу.
– Ошибка исключена. Я дважды проверила маркировку перед операцией. Реципиенту переливали его собственную кровь.
– Чего ты добиваешься от нас?
– Информации. Кому пересадили другие органы и контакты оперирующего хирурга.
– Даже не знаю…
– Гленн, послушай, к вам претензий нет, но у моего пациента проблемы, и я хочу доискаться до причины. Для собственного спокойствия. Не сомневайся, все сказанное останется строго между нами. Речь не о судебных разбирательствах или врачебной халатности, а о дальнейшей тактике лечения. Я тоже склоняюсь к твоей версии, что произошла путаница с кровью. Но самый оптимальный вариант – начать с пересаженной ткани.
Маккалеб затаил дыхание. Близился решающий момент. Либо Бонни сумеет добыть имена, либо координатор соскочит, пообещав провести внутреннюю проверку, а после вернуться с результатами.
– Полагаю… – Гленн осекся, и Бонни подалась вперед, облокотившись грудью на стол.
Паузу нарушил стук по клавиатуре. Маккалеб ощутил прилив адреналина. Очевидно, Леопольд открывал файл у себя на компьютере.
Маккалеб встал и, перегнувшись через столешницу, тронул Бонни за локоть. Она встрепенулась, и он жестами велел ей не сбавлять обороты.
– Гленн, что скажешь?
– Погоди, я читаю… Органы изымали в Святом Кресте… Про ЦМВ в отчете ни слова. Но донор многолетний, проверенный. Кровь сдавала регулярно, и наличие вируса непременно бы всплыло…
– Безусловно, – перебила Бонни, – но лучше перестраховаться, чтобы потом спать спокойно.
– Согласен.
Снова защелкали клавиши.
– Так, перевозку осуществляла… «Медик эйр». Печень пересадили на месте, сердце доставили в Седарс. Ты знаешь Спивака? Доктор Дэниел Спивак?
– Нет.
Маккалеб быстро записал фамилию в блокнот.
– Он выполнял пересадку печени. Теперь легкие…
– Я свяжусь со Спиваком, – вклинилась Бонни. – Как звали пациента?
– Хм… Бонни, надеюсь, ты понимаешь, что все это строго между нами?
– Разумеется.
– Имя пациента Дж. Б. Дики. Пол мужской.
Маккалеб старательно конспектировал.
– Спасибо, – поблагодарила Бонни. – А легкие?
– Их отдельно от сердца не пересаживают, а сердце досталось твоему пациенту.
– Угу. Костный мозг?
– Глубоко копаешь, Бонни. С костным мозгом возникли проблемы. Мы упустили время. Ткань переправили в Сан-Франциско, но из-за погодных условий случилась задержка рейсов. Тогда «Медик эйр» взяли курс на Сан-Хосе, но из-за ситуации в аэропорту и дорожных пробок до клиники Святого Иосифа добрались слишком поздно. Насколько я могу судить, пациент скончался. Сама понимаешь, группа очень редкая, до пересадки доживают не все.
Снова повисло молчание. Маккалеб искоса глянул на Грасиэлу. Она сидела, опустив голову, выражение лица было не разобрать. Страшно вообразить, каково ей слушать бесстрастную медицинскую беседу о ее сестре и спасенных ею жизнях. Даже медработнику тяжело воспринимать такие разговоры, когда они касаются не сторонних пациентов, а ближайших родственников.
Маккалеб написал и сразу зачеркнул «костный мозг», после чего просигнализировал Бонни: мол, продолжай. Доктора не пришлось просить дважды.
– Что насчет почек?
– Почки… Почки распределили. Сейчас поглядим, кому и куда…
Минут пять Леопольд рассказывал о судьбе органов, изъятых у Глории Торрес. Маккалеб черкал ручкой в блокноте, избегая смотреть на Грасиэлу, которая в оцепенении внимала этой мрачной инвентаризации.
– Ну вот и все, – заключил Леопольд.
Воодушевленный успехом, но изрядно вымотанный нервным напряжением, Маккалеб шумно вздохнул. Слишком шумно.
– Бонни, ты разве не одна? – насторожился Леопольд. – Мы ведь договаривались…
– Одна, Гленн. Даже не сомневайся.
Пауза. Бонни свирепо глянула на Маккалеба и, зажмурившись, стала ждать.
– Ну хорошо, – произнес наконец ее собеседник. – Мне просто показалось, что ты не одна. Тебе ли не знать, что такого рода информация сугубо…
– Можешь не напоминать, Гленн.
– …конфиденциальна. Сообщив ее тебе, я нарушил все известные правила.
– Понимаю. – Бонни открыла глаза. – Я разберусь со всем без огласки… и, если что-нибудь выясню, непременно свяжусь с тобой.
– Замечательно.
После обмена дежурными любезностями собеседники простились. Бонни повесила трубку и уронила голову на скрещенные руки.
– Господи… что я натворила! Наврала с три короба хорошему человеку. Коллеге. Если правда выплывет, он…
Не договорив, Бонни покачала опущенной головой.
– Не кори себя, – поспешил утешить ее Маккалеб. – Ты все сделала правильно. Леонард останется в блаженном неведении, никакие неприятности ему не грозят. Завтра позвонишь ему и скажешь, что проблема не в доноре, а данные о реципиентах ты удалила.
Бонни подняла на него страдальческий взгляд.
– Мне от этого не легче. Я соврала. Ненавижу обман. Если Гленн узнает, то навсегда перестанет мне доверять.
Маккалеб не нашелся с ответом.
– Пообещай, что, если твоя теория верна, ты засадишь этого мерзавца за решетку, – глухо проговорила Бонни. – Тогда моя ложь будет во благо, и я перестану терзаться муками совести.
Кивнув, Маккалеб обогнул стол и крепко обнял доктора за плечи.
– Спасибо вам, – тихо добавила Грасиэла. – Вы поступили благородно.
Бонни вымученно улыбнулась.
– И последнее, – спохватился Маккалеб. – У тебя есть ксерокс?
Глава 32
В лифте было многолюдно и тихо, если не считать приглушенной музыки, льющейся из динамиков. Играла старая песенка Луис Джордан «Сказочный поцелуй».
Выйдя из кабины, Маккалеб указал Грасиэле на двойные двери, ведущие в подземный гараж:
– Тебе туда.
– А ты?
Маккалеб пожал плечами:
– Возьму такси до пристани.
– Поедем вместе.
У лифтов толпился народ, и Маккалеб увлек Грасиэлу в сторонку.
– Ты должна вернуться домой, к Реймонду и своей работе. По сути, Реймонд и есть сейчас твоя работа. А расследование предоставь мне.
– Но я хочу помочь.
– Ты уже достаточно помогла и еще поможешь. А пока отправляйся к Реймонду. Я выйду через приемный покой. Снаружи всегда полно такси.
Грасиэла нахмурилась, умом соглашаясь с его доводами, но не признавая их сердцем. Маккалеб достал из кармана копию списка, составленного в кабинете Бонни, и вручил его Грасиэле.
– Вот, возьми. Если со мной что-то случится, отдашь список Джей Уинстон.
– В смысле – случится?
Грасиэла едва не сорвалась на крик, и Маккалеб моментально пожалел о своей опрометчивой реплике. Он потянул спутницу в нишу с таксофонами, где не было ни души. Поставил тяжелую сумку на пол и, подавшись вперед, посмотрел Грасиэле в глаза.
– Не бойся, ничего со мной не случится. Просто все, ради чего я трудился, выполняя твою просьбу, сводится к этим именам. А такие вещи лучше хранить в двух экземплярах, только и всего.
– Думаешь, убийца кто-то из них?
– Не знаю, но собираюсь выяснить, когда доберусь до яхты.
– Я могу помочь.
– Даже не сомневаюсь. Ты и так здорово меня выручила. Но сейчас тебе стоит взять паузу и побыть с Реймондом. Не волнуйся, я буду держать тебя в курсе. Вспомни, кто проявил инициативу и втянул меня в расследование.
– Ничего подобного. – Грасиэла вымученно улыбнулась. – Я лишь рассказала тебе о Глори, дальше ты действовал по велению сердца.
– Возможно.
– Давай я хотя бы подброшу тебя до пристани.
– Исключено, – отрезал Маккалеб. – Угодишь в самый час пик и впустую потратишь два часа. Поезжай сейчас, пока дороги свободны.
Грасиэла нехотя кивнула. Маккалеб привлек ее к себе и поцеловал.
– Грасиэла?
– Да?
– Я должен кое в чем признаться.
– В чем?
– Если моя теория верна, ты должна хорошенько все обдумать.
– Что обдумать?
– Если я прав и Глори действительно убили ради органов, значит отчасти она погибла из-за меня. Часть вины лежит и на мне. Не знаю, сумеем ли мы…
Маккалеб осекся. Грасиэла тоже молчала, не отрывая взгляд от его груди.
– Терри, ты не виноват. Не ты спускал курок.
– Тем не менее подумай.
Грасиэла кивнула:
– Пути Господни неисповедимы. Как говорится, нет худа без добра.
Маккалеб еще крепче прижал ее к себе и ничего не ответил.
– Я прекрасно помню твои слова, помню про Обри-Линн. По-моему, все это – лишний повод уверовать. Хотя бы попытайся.
Маккалеб уткнулся лицом в волосы Грасиэлы и прошептал: