ать на рыбалку, предпочитая держать свои страхи при себе.
Маккалеб пытался отыскать линию, где океан сливается с небом, но тщетно. Луна скрылась за тучами, все тонуло в чернильной тьме. Такой же мрак царил у него в душе. Маккалеб включил радио и защелкал по каналам в надежде наткнуться на блюз, но вскоре оставил бесплодные попытки. Вспомнив про коллекцию губных гармошек, выудил одну из дверного кармана и зажег свет в салоне. На верхней пластине значилось «Томбо, до-мажор». Тщательно вытерев инструмент о рубашку, Маккалеб поднес его к губам, но вместо мелодии извлек уморительную какофонию не в такт, не в лад. Впрочем, пару раз ему удалось взять несколько верных нот. Бадди пробовал его научить, и Маккалеб даже овладел вступлением к «Полуночному бродяге». Но сейчас вместо мелодии у него получилось нечто похожее на стариковский храп.
В каньоне Топанга Маккалеб перестал музицировать и убрал гармонику обратно в дверной карман. Узкая дорога вилась как змея и требовала полной концентрации. Сосредоточившись, Маккалеб стал обдумывать свое положение. Первый вопрос: стоит ли всецело полагаться на Уинстон? Безусловно, она особа хваткая и амбициозная. Но хватит ли ей духу пойти против ФБР и полиции? Вне всяких сомнений, ему повезло, что она на его стороне, но не стоит питать напрасных иллюзий. Нельзя сидеть и ждать, пока Джей преподнесет ему убийцу на блюдечке. В таких вещах нужно рассчитывать только на себя.
Если Джей не удастся переубедить коллег в его невиновности, дня через два судья выдаст ордер на арест и информация просочится в прессу. Тогда на самостоятельном расследовании можно смело ставить крест. Его физиономия будет на всех столбах. Придется срочно искать адвоката и сдаваться властям. Если его повяжут, все дальнейшие усилия будут направлены на то, чтобы оправдаться. Поиск убийцы и заказчика отойдет на второй, если не на третий план.
Добравшись до развилки, Маккалеб припарковался у обочины и устремил взгляд в темноту. В недрах каньона светились окна жилого дома. Интересно, каково это – поселиться в такой глуши? Маккалеб потянулся за гармоникой, но ее на месте не оказалось – наверное, выпала, пока он петлял по извилистой дороге.
За три минуты мимо не проехало ни одной машины. Маккалеб снова вырулил на шоссе и нажал на газ. За горным перевалом трасса перестала петлять и тянулась ровной лентой вплоть до Вудленд-Хиллз. По бульвару Топанга Маккалеб добрался до Шерман-уэй, а оттуда повернул на восток, к Канога-Парку. Через пять минут он затормозил перед домом Грасиэлы и долго наблюдал за окнами, лихорадочно прикидывая, что сказать. Их с Грасиэлой отношения только зарождались и пока не имели названия, но чутье подсказывало – это совсем не мимолетное увлечение, а нечто большее. Если, конечно, все не закончится здесь и сейчас, мелькнуло у Маккалеба, едва он шагнул на тротуар.
Грасиэла без стука распахнула дверь. Неужели заметила, как он сидел в машине, пялясь на ее окна?
– Терри, все в порядке? Почему ты за рулем?
– Так сложились обстоятельства.
– Входи, входи.
Она посторонилась, пропуская его внутрь. Они направились гостиную и устроились на том же диване, что и в прошлый раз. Из маленького цветного телевизора на деревянной тумбе лились приглушенные звуки. По пятому каналу начинался вечерний блок новостей. Грасиэла щелкнула пультом, и экран погас. Маккалеб поставил тяжелую сумку на пол, а спортивную оставил в машине. Вряд ли Грасиэла предложит ему заночевать.
– Рассказывай, что стряслось?
– Все ополчились против меня: ФБР, полиция Лос-Анджелеса. Словом, все, кроме детектива из управления шерифа. Они думают, я убил твою сестру из-за сердца.
Маккалеб посмотрел на Грасиэлу, но через мгновение виновато отвел взгляд. Странно, ведь его совесть чиста, однако в глубине души Маккалеб понимал, что часть вины лежит и на нем. Он, безусловно, выигрывал от смерти Глори, хотя и не нажимал спусковой крючок. Она поплатилась жизнью ради его спасения. В голове назойливым, несмолкающим эхом звенело: как жить с этим осознанием?
– Чушь какая-то! – возмутилась Грасиэла. – С чего они вообще взяли…
– Погоди, – перебил Маккалеб. – Сначала выслушай меня, а потом решай, кому и чему верить.
– И слушать не желаю…
Маккалеб выставил ладонь:
– Грасиэла, позволь мне сказать. Кстати, где Реймонд?
– Спит. Ему завтра в школу.
Маккалеб кивнул и подался вперед, сцепив руки в замок.
– Они обыскали мою яхту. Воспользовались моим отсутствием и устроили обыск. Они тоже докопались до мотива, выяснили, что убийца гонялся за редкой группой крови. И повесили на меня всех собак. У меня на борту обнаружили улики. Лучше ты узнаешь это от меня, чем увидишь по телевизору или прочтешь в газетах.
– Какие еще улики?
– К ящику штурманского стола был скотчем примотан пакет, а в нем лежала серьга твоей сестры. Тот самый крестик.
Выпалив последнюю фразу, Маккалеб покосился на Грасиэлу. Она опустила глаза и сосредоточенно изучала гладкую поверхность кофейного столика.
– Еще там была фотография, украденная из автомобиля Джеймса Корделла. И запонка Дональда Кеньона. Словом, все сувениры, позаимствованные у жертв. Мой источник, та самая следователь из управления шерифа, сказала, что судья вот-вот выпишет ордер на мой арест. На яхту мне возвращаться нельзя.
Грасиэла окинула его взглядом и отвернулась. Потом встала, подошла к зашторенному окну и покачала головой.
– Мне уйти? – тихо окликнул Маккалеб.
– Нет. Все это чушь собачья. Почему они… ты рассказал следователю про взломщика? Наверняка он подсунул тебе улики. Значит, он и есть убийца. Господи! Мы чуть не схватили того, кто…
Она осеклась, не в силах продолжать.
Маккалеба захлестнула волна облегчения. Он встал и направился к Грасиэле. Она не усомнилась в нем. Не усомнилась ни на секунду. Он обнял ее со спины и зарылся лицом в густые волосы.
– Спасибо, – шепнул Маккалеб.
Грасиэла развернулась и, обхватив его руками за шею, запечатлела на губах долгий поцелуй.
– Чем я могу помочь?
– Просто продолжай верить. А остальное предоставь мне. Не возражаешь, если я заночую у тебя? Никто не в курсе про наши отношения. Копы могут нагрянуть сюда, но только затем, чтобы сообщить тебе о своих подозрениях в мой адрес. Меня они тут искать не станут.
– Оставайся на сколько пожелаешь.
– Мне нужно тихое место, чтобы закончить расследование. Заново прошерстить все от начала до конца. Я как будто что-то упускаю. Наверняка ответ где-то в материалах.
– У меня тебе никто не помешает, – заверила Грасиэла. – Завтра я возьму отгул и…
– Нет. Даже думать забудь. Тебе нельзя привлекать внимание. Утром ты отведешь Реймонда в школу, а сама отправишься на работу. Я справлюсь. Поверь, у меня огромный опыт.
Маккалеб обхватил ее лицо ладонями. Угрызения совести утихли, а в сердце вспыхнул робкий, давно угасший огонек. Оставалось надеяться, что он не потухнет и перерастет в пылкое чувство.
– Пора спать, – шепнула Грасиэла. – Ты со мной?
– А как же Реймонд? Наверное, не стоит…
– Реймонд видит десятый сон. Не волнуйся за него. Лучше подумай о нас.
Глава 38
Наутро, едва дом опустел, Маккалеб полез в сумку и разложил все имеющиеся материалы на шесть стопок. Наскоро позавтракал апельсиновым соком и двумя черничными слойками, скорее всего предназначавшимися Реймонду. А после принялся за работу в надежде отвлечься от навязчивых мыслей, насколько преуспела в своем расследовании Джей.
Несмотря на одолевающие его тревоги, Маккалеб ощущал прилив адреналина. Цель уже близка. Осталось найти связующее звено. Последний фрагмент мозаики, без которого картинка не складывалась. Своей головокружительной карьере в Бюро Маккалеб был обязан интуиции. И сейчас она вновь наталкивала его на верный след. Не секрет – чем толще папка с материалами, тем сложнее отыскать истину. Однако она крылась где-то в недрах бумаг, как самое красное яблоко в пирамиде из фруктов – вытащи его, и вся конструкция рухнет.
Впрочем, к обеду приподнятое настроение как ветром сдуло. За восемь часов кропотливой работы с перерывами на перекус и неотвеченные звонки Джей Маккалеб прошерстил каждый документ из огромной кипы, собранной за десять дней расследования, а истина – читай: связующее звено – так и не обнаружилась. Паранойя и чувство беспросветного одиночества вернулись. Маккалеб поймал себя на мысли, что уже прикидывает, где лучше скрыться – в горах Канады или на пляжах Мексики.
В четыре часа он снова позвонил в управление шерифа и в пятый раз услышал, что Уинстон нет на месте. И скорее всего, до завтра она не появится, добавила секретарша, наотрез оказавшаяся сообщить, где Джей, или назвать номер ее пейджера. Опасаясь последствий, Маккалеб отверг любезное предложение побеседовать с капитаном. Не хватало, чтобы в управлении узнали, что Джей не только сочувствует подозреваемому, но и помогает ему.
Маккалеб нажал отбой и позвонил на свой автоответчик. За минувший час ему оставили два сообщения. Первое было от Бадди Локриджа, проверка связи. Во второй раз ошиблись номером. Некая женщина усомнилась, туда ли она попала, сказала, что ищет Лютера Хэтча, и оставила свои контакты. Маккалеб моментально узнал имя – Лютер Хэтч, так звали подозреваемого по их с Джей совместному делу. А голос на пленке принадлежал самой Уинстон. Очевидно, она не могла говорить открыто и воспользовалась шифром.
Цифры, озвученные Джей, тоже казались до боли знакомыми. С такого кода начинались номера в местном подразделении Бюро в Вествуде, где некогда трудился Маккалеб. Трубку сняли после первого же гудка.
– Уинстон слушает.
– Маккалеб на проводе.
– А, привет, – после секундной заминки откликнулась Джей. – Ты получил мое сообщение?
– Получил. А что за таинственность? Не можешь разговаривать?
– Не очень.
– Ладно, говорить буду я. Они в курсе, что ты мне помогаешь?
– Ни в коем случае.
– Но, судя по твоему местонахождению, ФБР плотно взялось за расследование.