Казнев делал пометки.
— Это несколько сомнительно, — проговорил он, — но я твердо надеюсь, что в Дижоне и Марселе мы найдем настоящие указания и сведения об известной личности. Я надеюсь в скором времени представить вам убийцу, господа, имея в руках те данные, которые успел добыть.
— Теперь остается только допросить дочь Анжель Бернье. Дело кажется мне до такой степени интересным, что я не считаю нужным посылать вместо нас комиссию. Мы сами отправимся в Сен-Жюльен-дю-Со, как только мать предупредит нас, что ее дочь в состоянии выдержать допрос.
— Я готов сопровождать вас, — заявил в свою очередь судебный следователь.
— Господин начальник сыскной полиции пустит по следам всех своих людей. Надо обойти Париж и разыскать Оскара Риго, который, по всей вероятности, не дал своего настоящего имени. Мне думается, что убийца выдаст себя сам. Человек, который от самой глубокой нищеты переходит к сравнительной роскоши и богатству, которому не на что было пообедать несколько дней назад, а сегодня он владеет тремястами тысячами франков, такой человек, говорю я, не сумеет противостоять жажде наслаждений и непременно выдаст себя безумной расточительностью.
— Все трущобы и притоны Парижа будут обшарены, — сказал начальник сыскной полиции.
В это время явился один из служащих железной дороги и объявил, что из морга прислан фургон, чтобы увезти тело убитого.
Часть втораяПО ЛОЖНОМУ СЛЕДУ
Услышав от товарища прокурора, что она свободна, Анжель поспешно вскочила в один из вагонов поезда, отправлявшегося в Марсель и по дороге останавливавшегося в Сен-Жюльен-дю-Со.
Все пережитые ею волнения теперь вступили в свои права и окончательно подавили бедную женщину.
Сколько ужасных, непредвиденных событий с поражающей быстротой последовали одно за другим в течение каких-нибудь нескольких часов! Мысли ее переносились от одного к другому, наполняя легко понятными отчаянием и ужасом.
Эмма-Роза, ее обожаемая дочь, все, что было дорогого в мире, ранена, может быть, уже умерла.
Жак Бернье, ее отец, умер под ножом убийцы.
Фернан де Родиль, виновник ее несмываемого позора, единственный любовник, вдруг предстал перед ней после семнадцатилетней разлуки.
Наконец, эти ужасные подозрения, которые, она чувствовала, тяготели над нею в продолжение нескольких минут.
Без сомнения, тут было достаточно, чтобы потрясти и самую крепкую натуру.
Оставшись одна, Анжель считала лишним продолжать бесполезную борьбу с собой; да она была и не в силах сдерживаться.
— Господи, Боже мой! — говорила она, между тем как крупные слезы беспрерывно катились по ее щекам. — Какое новое несчастье придется мне еще вынести? Эмма-Роза умерла? Боже, сжалься надо мной! У меня нет сил терпеть. Не карай же меня так жестоко!
Ей казалось, что поезд движется медленнее кареты, запряженной какой-нибудь клячей. Минуты казались часами, а часы — бесконечными днями.
Наконец поезд остановился в Сен-Жюльен-дю-Со.
Услышав это название, Анжель открыла дверцы вагона и выскочила.
Начальник станции стоял на платформе, около своей конторы.
Анжель бросилась прямо к нему.
— Моя дочь, сударь, моя дочь? — крикнула она умоляющим голосом. — Моя дочь еще жива?
Увидев эту заплаканную женщину, начальник станции понял, что перед ним несчастная мать той самой девушки, которую нашли на рельсах.
— Успокойтесь, сударыня! — сказал он.
Но слова эти, вместо того чтобы утешить Анжель, поразили ее прямо в сердце. Она подумала, что он говорит ей о совершившейся катастрофе, и болезненно вскрикнула раздирающим душу голосом.
— Моя дочь умерла! — проговорила она едва слышным голосом. И, побледнев, зашаталась и упала бы, если б начальник станции не поспешил поддержать ее.
— Вы ошибаетесь, сударыня, благодарение Богу! — воскликнул он. — Ваша дочь жива и будет жить, могу вас в этом уверить, так как рана вовсе не смертельна. Доктор сперва не мог сказать ничего положительного, теперь же ручается за благополучный исход.
Лицо Анжель просияло, глаза радостно сверкнули, прелестная улыбка показалась на красивых губах. Она поднесла обе руки к груди и прижала их к сердцу. Она буквально задыхалась: счастье, подобно горю, иногда убивает.
Но этот припадок прошел с быстротой молнии.
— Где она, сударь? — воскликнула Анжель. — Вы оживили меня! Заклинаю вас, скажите, где моя дочь? Ведите меня к ней!
— Ее здесь нет, сударыня.
— Ее нет в Сен-Жюльен-дю-Со?!
— Я хочу сказать, что ее нет на вокзале. Ее отвезли в семейство друзей племянника госпожи Фонтана.
— A madame Фонтана здесь?
— Да, сударыня. Она приехала два часа назад, и так как о вашем приезде нас уведомили депешей, то она ожидает вас в моем кабинете и немедленно отведет к вашей дочери. Потрудитесь следовать за мной.
Увидев ее, начальница пансиона бросилась навстречу и крепко обняла Анжель.
— Будьте мужественны и надейтесь, милая. Бедная девочка теперь вне опасности. Вы сейчас увидите ее и расцелуете.
— И будьте уверены, — прибавил добродушный начальник станции, — что свидание с вами принесет mademoiselle Эмме-Розе несравненно больше пользы, чем все лекарства и доктора в мире.
— Пойдемте, голубушка, — сказала madame Фонтана. И, взяв Анжель под руку, увела ее.
— Она ранена в голову, не правда ли? — спросила Анжель.
— Да, ударилась лбом о верстовой столб.
— И вы можете поклясться, что рана не смертельна?
— Господи, разумеется! Клянусь, если вы этого непременно хотите. Кроме того, я думаю, вы можете судить об этом по моему лицу. Разве я могла бы быть настолько спокойной, если бы жизнь Эммы-Розы находилась в опасности?
— Она пришла в сознание? — с живостью спросила Анжель.
— Да.
— Узнала вас? Говорила с вами?
— Нет.
— Почему?
— Доктор запретил.
— Следовательно, я ее не увижу?
— Разумеется, увидите, но только вы должны сообразовываться с докторскими предписаниями.
— О да! Только бы дочь моя жила! Больше я ничего не прошу у Бога! К каким ужасным последствиям могло привести это преступление!
— Преступление? Вы уже убеждены, что тут было преступление, а не просто несчастный случай?
— Да, я в этом убедилась!
— Каким же это образом?
— Когда поезд прибыл в Париж, то в том самом отделении, где сидела Эмма-Роза, нашли убитого человека.
Madame Фонтана не могла удержаться от громкого восклицания.
— Да, это ужасно! — продолжала Анжель. — Негодяй, зарезавший этого человека, наверное, хотел убить и мою дочь!
— Мы здесь все думали, что это просто несчастный случай, — сказала madame Фонтана после минутного молчания. — А между тем у моего племянника были сильные подозрения.
— У вашего племянника? Значит, он здесь?
— Да, он приехал сюда поохотиться и остановился в семействе своего школьного товарища и друга Дарвиля. Сегодня утром, до рассвета, они шли на охоту по тропинке, параллельно с линией железной дороги, как раз в тот момент, когда наша дорогая девочка с раздирающим душу криком выпала из вагона. Надо признаться, что счастливый случай привел их как раз в тот момент, потому что иначе бедная девочка была бы обречена на неминуемую смерть.
— Да будет он благословен тысячу раз! — воскликнула Анжель. — Он спас мою дочь! Как я буду любить его! Ведь я всем ему обязана!
Madame Фонтана, несмотря на свое беспокойство, вспомнила о любви Эммы-Розы и Леона. Она была довольна, видя, что рассказ ее поселил в сердце Анжель глубокое чувство благодарности к молодому человеку.
— Значит, моя девочка находится теперь у друзей вашего племянника?
— Да, ее перенесли в дом господина Дарвиля.
— Господи, чем могу я отплатить им за то, что они для меня сделали? Как уплачу я эти долги сердца? — пробормотала Анжель.
— Вот мы и пришли, — сказала через минуту madame Фонтана.
Анжель вдруг начала дрожать. Она пошатнулась, и начальница должна была поддержать ее, пока они поднимались на крыльцо дома.
А в доме madame Дарвиль, спрятавшись за спущенными занавесками, поджидала их прихода и, завидев, поспешно выбежала навстречу.
Женщины вошли в маленькую комнатку, где сидели доктор, Леон Леройе и Рене Дарвиль.
Доктор встал.
Несчастная мать походила на безумную.
Увидев ее, Леон почувствовал, что его сердце болезненно сжалось. На него страшно подействовала смертельная бледность Анжель и невыносимая мука, которой дышала каждая черта ее лица.
— Прошу вас, сударыня, успокойтесь и выслушайте меня, — обратился доктор к несчастной матери. — Я оказал первую помощь вашей дочери. Старания мои, к счастью, увенчались успехом, превзошедшим все мои ожидания. Уверяю вас, что теперь вам уже нечего бояться. Ваша дочь теперь вне опасности, но самая элементарная осторожность заставляет меня беречь ее от малейшего волнения. Невозможно, чтобы вы этого не поняли и не согласились бы со мной! Нервное потрясение, которое произведет на больную ваше неожиданное появление, может быть опасно. Я обращаюсь не только к вашему мужеству и выдержке, но и к вашей беззаветной любви.
— О, сударь! — воскликнула Анжель, протягивая руки умоляющим жестом. — Прошу вас, позвольте мне видеть моего ребенка!
— Вы увидите ее очень скоро, но прежде всего придите в себя, успокойтесь, обещайте мне не плакать, одним словом, избегать всего, что может вызвать у больной то потрясение, которого я так опасаюсь.
— Я обещаю вам все, сударь. Я буду холодна, спокойна, буду владеть собой, не пролью ни одной слезинки, буду даже улыбаться, если это нужно… но позвольте мне видеть ее!
— Вы обещаете мне, что не заставите ее говорить?
— Да, я буду повиноваться вам во всем! Вам достаточно сделать мне знак — я пойму его!
— Я не могу отказать вам в свидании. Я, может быть, не прав. Кто знает? Может быть, вы заставите меня жестоко раскаиваться в слабости.