– Я вышибу дверь, – сказал Ричер.
– Там, наверное, есть сигнализация.
– Там наверняка есть сигнализация. Я проверял.
– И что дальше?
– Я хочу, чтобы она сработала.
– Но тогда примчатся полицейские.
– Именно на это я и рассчитываю.
– Ты хочешь, чтобы нас арестовали?
– Они не появятся сразу. У нас будет три-четыре минуты.
Он отошел на два шага и ударил подошвой по ручке двери. Дерево треснуло и подалось на полдюйма. Он ударил еще раз. Дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену коридора. Снаружи замерцал свет и зазвенел пронзительный звонок. Ричер ожидал, что все произойдет именно так.
– Возвращайся в машину, – скомандовал он. – Заводи двигатель и жди меня в переулке.
Он побежал по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Не сбавляя шага, ударил ногой по двери кабинета Уокера. Дверь распахнулась, жалюзи отбросило в сторону, а осколки разбившегося стекла посыпались вниз, точно льдинки. Ричер сразу же подошел к картотечным ящикам. В кабинете было душно и темно, ему пришлось наклониться, чтобы прочитать надписи. Система показалась Ричеру довольно странной. Частично в хронологическом порядке, частично по алфавиту. Похоже, у него возникла небольшая проблема. Он нашел ящичек с буквой «П», засунул отвертку в замочную скважину и ударил по рукоятке ладонью, потом резко повернул. Раздался треск, и замок открылся. Ричер вытащил ящик и стал быстро перебирать папки.
На каждой имелась аккуратная пластиковая наклейка – там были написаны слова, начинающиеся с «П». Однако здесь лежали папки с недавними делами. Самые старые были датированы четырьмя годами раньше. Ричер сделал два шага в сторону, пропустил соседний ящик с буквой «П» и занялся следующим. Было жарко, звонок продолжал оглушительно звенеть, за окном ослепительно мерцал свет. Казалось, его частота совпадает с биениями сердца Ричера.
Он взломал замок и вытащил ящик. Проверил надписи. Ничего. Все дела здесь были шести- или семилетней давности. Ричер находился внутри здания уже две минуты и тридцать секунд. Вдалеке послышался вой приближающейся сирены. Ричер сделал еще шаг в сторону и взялся за следующий ящик с буквой «П». Быстро проверил даты. Две минуты и пятьдесят секунд. Звонок верещал все громче, вспышки света становились более яркими – или ему это только кажется? Сирена приближалась. Он нашел то, что искал, когда просмотрел три четверти папок в ящике. Это была твердая папка в два дюйма толщиной. Он вытащил ее и сунул под мышку. Оставил ящик открытым, а остальные быстро закрыл. Он промчался по коридору и оказался возле входной двери. Выглянул на улицу, убедился, что путь свободен, и побежал в сторону переулка. Усевшись в «фольксваген», сказал:
– Поехали.
Он слегка задыхался, и это его удивило.
– Куда? – спросила Элис.
– На юг, – ответил Ричер. – В «Красный дом».
– Почему? Что там?
– Все, – ответил Ричер.
Она быстро свернула, и через пятьдесят ярдов Ричер увидел у себя за спиной красный пульсирующий свет. Полиция Пекоса опоздала всего на минуту. Он улыбнулся в темноте, повернул голову – и вовремя. Ричер успел заметить большой седан, который поворачивал налево в двухстах ярдах впереди от них – на дорогу, ведущую к дому Элис. Автомобиль проскочил участок улицы, ярко освещенный желтым светом уличных фонарей, и исчез. Он был похож на полицейский «форд-краун»: простые стальные колеса и четыре высокочастотные антенны сзади. Ричер посмотрел в темноту, проглотившую седан, а потом повернулся к Элис.
– Гони так быстро, как только сможешь, – велел он.
Потом разложил на коленях бумаги, вынутые из папки, и включил свет в салоне, чтобы можно было читать.
«П» соответствовало «пограничному патрулю», и в папке содержался отчет о преступлениях, совершенных двенадцать лет назад, и о мерах по борьбе с преступниками. Чтение было не из приятных.
Протяженность границы между Мексикой и Техасом очень велика. Примерно половину этой границы составляют дороги и города с американской стороны, которые охраняются довольно тщательно. Считается, что если нелегалы проникнут через границу именно здесь, то они смогут быстро раствориться среди местного населения. В других секторах Мексику и Техас разделяет пустыня протяженностью от пятидесяти до ста миль. Здесь охраны нет. Обычно поступали следующим образом: границу никто не охранял, а патрульные джипы прочесывали пустыню днем и ночью по случайным маршрутам. Нарушители границы попадались в руки патруля после нескольких дней пребывания в пустыне. Система работала весьма эффективно. После того, как переселенец преодолевал пешком по жаре тридцать с лишним миль, он становился пассивным. Чаще всего они сдавались добровольно. Нередко пограничному патрулю приходилось работать спасателями: переселенцы теряли последние силы из-за отсутствия пищи и воды.
Они не брали с собой запасов, поскольку их обманывали. Как правило, они отдавали все свои сбережения какому-нибудь мошеннику с мексиканской стороны, обещавшему провести их в рай. Переселенцев подвозили на фургонах или микроавтобусах к границе, потом проводник проходил с ними немного вперед, указывал на заброшенный мостик за дюнами и обещал, что там их ждет машина с необходимыми припасами. Переселенцы благодарили обманщиков и бежали в пустыню. Вот только никто их там не ждал. Обычно они боялись повернуть назад и дальше шли на север пешком.
Иногда их и в самом деле поджидала машина, но водитель требовал дополнительной оплаты. У переселенцев не было денег, они могли отдать лишь какие-то ценные вещи. Однако водитель лишь смеялся и говорил, что они ничего не стоят. Он обещал узнать, заплатят ли за них, и уезжал, подняв облако пыли. Больше они его никогда не видели. Переселенцы долго ждали помощи, а потом начинали безнадежное путешествие на север. Теперь все зависело от погоды. Жарким летом смертность среди переселенцев была очень высокой. Вот почему патрульные машины часто становились спасателями.
Но потом ситуация резко изменилась.
В течение целого года неожиданно появляющиеся джипы приносили переселенцам смерть, а не арест и помощь. Обычно это происходило ночью. В пустыне начиналась ружейная пальба, джипы преследовали беглецов до тех пор, пока кто-то из них не сворачивал в сторону. Тогда его гнали на протяжении мили, а потом расстреливали. Джип с ревом исчезал в темноте, и вскоре в пустыне вновь воцарялась тишина.
Иногда все происходило еще страшнее.
Некоторые жертвы получали ранения, и тогда их оттаскивали в пустыню и мучили до смерти. Труп мальчика-подростка был найден привязанным к кактусу колючей проволокой. С него частично содрали кожу. Некоторых сжигали заживо, отрубали головы, уродовали. В течение четырех месяцев были найдены тела трех девочек-подростков. Читать подробное описание вскрытия было страшно.
Ни одна из уцелевших семей не стала подавать иски в суд. Они опасались вступать в контакт с полицией. Однако среди их родственников и знакомых начали распространяться жуткие слухи. Некоторыми делами занялись адвокаты. Постепенно жалобы дошли до властей. Появились улики. Было доказано семнадцать убийств. Кроме того, восемь тел так и не удалось найти. Имя Рауля Гарсия было включено во второй список.
В папке имелась карта. Большая часть преступлений была совершена на территории, имеющей форму груши и захватывающей около сотни квадратных миль. Она была отмечена на карте пятном, центр оси которого, проведенной с севера на юг, находился внутри округа Эхо. Из чего следовало, что жертвы сумели к этому моменту пройти более пятидесяти миль. Едва ли они способны были оказывать хоть какое-то сопротивление.
Руководство пограничного патруля начало полномасштабное расследование в августе, через одиннадцать месяцев после появления первых слухов. В конце августа последовала еще одна атака на переселенцев, после чего преступления прекратились. Найти преступников не удалось. Начали применять превентивные меры, усилили учет патронов, увеличилась частота обязательных перекличек по рации. Однако никаких внятных выводов так и не было сделано. Да, расследование было проведено со всей тщательностью, но реальные свидетели отсутствовали, люди отказывались давать показания. Прошло время. Убийства прекратились, выжившие переселенцы налаживали новую жизнь, вскоре последовала иммиграционная амнистия. Постепенно расследование стали сворачивать. Через четыре года дело было закрыто.
– Ну что? – спросила Элис.
Ричер сложил бумаги, закрыл папку и перебросил ее на заднее сиденье.
– Теперь я знаю, почему Кармен солгала насчет кольца, – сказал он.
– И почему?
– Она не лгала. Она говорила правду.
– Она сказала, что кольцо – это подделка, которая стоит тридцать долларов.
– И она думала, что так и есть. Кто-то из ювелиров Пекоса обманул ее, сказав, что кольцо ничего не стоит. Она ему поверила. А он просто рассчитывал купить кольцо за тридцать долларов и продать за шестьдесят тысяч. Обычное дело. Похожие вещи происходили с некоторыми переселенцами – об этом я прочитал в документах. Первый опыт жизни в Америке.
– Ювелир солгал?
– Мне бы следовало сообразить раньше, поскольку это очевидно. Скорее всего, это был тот самый тип, к которому приходили мы. Мне сразу показалось, что он едва ли получит приз за честное ведение своего бизнеса.
– Однако он не пытался обмануть нас.
– Да, Элис, не пытался. Поскольку ты – белый адвокат с соответствующей внешностью, а я – большой белый парень, с которым лучше не связываться. А она была одинокой испуганной мексиканкой. И он увидел свой шанс. А с нами мерзавец не захотел связываться.
– Что же из этого следует? – после некоторых размышлений спросила Элис.
Ричер выключил свет в салоне, улыбнулся в темноте и потянулся. Положил руки на приборную доску и расслабил плечи.
– Теперь мы можем действовать. Все наши приманки выстроены в ряд. А ты должна ехать быстрее, поскольку мы опережаем плохих парней всего на двадцать минут и я не хочу терять преимущество.