Джордан кивнул.
– Слабым местом стригоев является воздействие на них огня, серебра, солнечного света, а также нанесение им ран настолько серьезных, при которых они не могут достаточно быстро остановить кровотечение.
Джордан, склонив голову, внимательно рассматривал выложенное на столе оружие. По его виду было заметно, что сейчас он более встревожен, чем за минуту до этого.
– Спасибо за ободряющую установку, – пробурчал он.
Кардинал обвел своей одетой в перчатку рукой несколько разложенных на столе кинжалов и ножей.
– Все это оружие покрыто серебром и освящено церковью. Я думаю, вы сочтете их более эффективными, чем нож, который вы носите возле лодыжки, сержант Стоун.
Джордан брал в руки каждый клинок, осматривал его и, качая на вытянутой руке, прикидывал вес. Выбрав нож с костяной рукояткой и лезвием длиной не меньше фута, он внимательно осмотрел его.
– Да это же американский нож «Боуи»[49].
– Подходящее оружие, – согласился Рун. – Он изготовлен и использовался во время Гражданской войны, а сюда его принес один из братьев нашего Ордена, который погиб в сражении при Антиетаме[50].
– Одного из самых кровопролитных сражений нашей войны, – добавил Джордан.
– После этого его лезвие было покрыто серебром, – произнес Рун, глядя на Джордана. – Пользуйся им умело и с достоинством.
Стоун кивнул, с грустью подумав о прежнем владельце кинжала.
Эрин припомнила сражение на ножах в усыпальнице. Теперь она никогда бы не стала беспомощно прятаться в саркофаге.
– Мне тоже нужен такой же. А пистолет?
– А вы умеете стрелять? – поинтересовался кардинал.
– В подростковом возрасте я охотилась – но никогда не убивала того, кого не намеревалась съесть.
Джордан снова улыбнулся ей своей насмешливо-презрительной улыбкой.
– А сейчас думайте о том, как застрелить того, кто намерен съесть вас.
Эрин через силу улыбнулась, все еще не в силах прийти в себя от мысли, что ей предстоит убивать кого-то, пусть даже стригоев. Ведь они выглядят как люди; они и были когда-то людьми.
– Они без колебания убьют вас или поступят с вами куда хуже, – сказал Рун. – Если вы не сможете подготовить себя к тому, что вы должны лишать их жизни…
– Хорошо, хорошо, Рун, – прервал его кардинал. – Но ведь не всем предстоит солдатская работа. Доктор Грейнджер будет путешествовать в качестве ученого. Я уверен, что вы с сержантом Стоуном обеспечите ее безопасность.
– Лично я не разделяю вашей непоколебимой уверенности в наших способностях, – скептически заметил Рун. – Она должна быть готова к тому, чтобы защищать себя.
– Я к этому и готовлюсь.
Cвой выбор Эрин остановила на пистолете «ЗИГ-Зауэр».
– Отличное оружие, – похвалил ее выбор кардинал, передавая ей несколько коробок с посеребренными боеприпасами.
Она положила пистолет в наплечную кобуру, представляя себе, как нелепо та выглядит на ее длинном платье – словно наряженная для роли в шоу в стиле «Дикий Запад»[51].
– Я могу купить здесь джинсы?
– Я прослежу за этим, – обещал Бернард, а затем показал на одежду, развешанную на плечиках по стене: два длинных кожаных плаща. – Кстати, это тоже для вас.
Джордан подошел ближе и пощупал пальцами более длинный плащ.
– Из чего он сшит?
– Из волчьих шкур богопротивных тварей, – шутя, ответил кардинал. – Такая кожа непроницаема ни для ножа, ни для пули.
– Похоже на бронежилет, – одобрительно заметил Джордан.
Эрин выбрала плащ меньшего размера, явно предназначенный для нее. Он был как минимум вдвое тяжелее нормальной куртки. Хотя по внешнему виду плащ не отличался от куртки, материал был похож на дорогую кожу. Джордан натянул свой плащ на плечи. Цвета молочного шоколада, он сидел на нем безукоризненно. В нем Стоун выглядел даже лучше, чем в камуфляже.
Эрин надела свой плащ, чуть посветлее, чем у Джордана. Он доходил ей до колен, но не мешал движению. Круглый воротник, доходивший спереди ей до подбородка, сзади прикрывал шею.
– Я хочу дать вам еще и это.
Рун вложил ей в руку серебряное ожерелье – цепь с висящим на ней православным крестом.
Много лет назад Эрин ежедневно надевала на себя крест – пока в конце концов не сбросила его с себя, когда лошадь уносила ее на своей спине из постылого дома. После многих лет, в течение которых отец вколачивал в нее Бога, он преуспел лишь в том, что напрочь выбил Бога из ее сознания.
– И какая от этого польза? – поинтересовалась она. – Кардинал сказал, что священные предметы не имеют большой силы против стригоев.
– Это не простое оружие, – Рун говорил так тихо, что ей пришлось напрягать слух, чтобы расслышать его слова. – Это символ Христа. А он сильнее оружия.
Эрин пристально посмотрела в его искренние глаза. Пытался ли он этим снова вернуть ее в лоно Христово? Или это было нечто большее?
Не обращая внимания на то, что он видел в ее взгляде, Корца все-таки повесил крест ей на шею.
– Спасибо.
В ответ Рун слегка поклонился ей и передал такой же крест Джордану.
– Не рано ли украшать себя драгоценностями? – спросил Стоун.
Рун смущенно сдвинул брови.
Эрин улыбнулась – и ее улыбка пришлась как раз вовремя.
– Не принимайте его всерьез. Он шутит над вами, Рун.
Джордан вздохнул, похлопал себя по бедрам и задал последний вопрос:
– Так когда мы отправляемся?
– Прямо сейчас, – без колебаний ответил Бернард.
Часть III
Восходят до небес, нисходят до бездны;
душа их истаевает в бедствии.
Глава 28
27 октября, 03 часа 10 минут по центральноевропейскому времени
Оберау, Германия
До рассвета оставалось еще невесть сколько времени, и Джордан старался поудобнее устроиться на сиденье черного седана «Мерседес S600». Из окна автомобиля он пристально вглядывался в темноту баварского леса, в котором еще властвовала ночь. Рядом с ним расположилась Эрин, а впереди за рулем сидел Корца, ведя машину настолько ловко и умело, словно специально демонстрировал им навыки использования сверхъестественных рефлексов, которыми он обладал.
Марио Андретти[52]в колоратке.
На всем протяжении извивающейся асфальтовой дороги по обеим ее сторонам стеной, упиравшейся в мрачное серое небо, стояли хвойные деревья. Со всех сторон клочья тумана, словно указующие персты привидений, тянулись вверх над темными суглинковыми проплешинами. Джордан протер глаза. Ему надо было перестать ломать голову и передохнуть, как это рекомендуют делать мужчинам, насмотревшимся фильмов ужасов. Реальность, в которую он попал, была настолько необычной и причудливой, что его воображение вполне могло отдохнуть, оставив его в покое.
Он зевнул, все еще не отойдя от полета. Едва поднявшись на борт роскошного частного самолета, присланного из Ватикана, Стоун почти мгновенно заснул в одном из огромных удобных кресел. Трудно было поверить в то, что все это происходило в течение одной ночи: прошло всего четыре часа с того времени, как они вылетели из Иерусалима и реактивный самолет понес их на максимальной скорости на север.
Когда их самолет приземлился в Мюнхене, Эрин осматривалась вокруг такими изумленными, только что раскрытыми после сна глазами, что он сразу понял – она тоже хоть немного, но поспала.
Теперь Эрин, сидя рядом с ним и повернув голову, смотрела в свое окно. На ней были простые серые джинсы, белая рубашка и кожаный плащ, который дал ей кардинал. Джордан, просунув палец под высокий воротник своего плаща, провел им вокруг шеи. Воротник был ему немного тесен, но во всем остальном подаренный кардиналом плащ был намного лучше всех бронежилетов, которые ему приходилось использовать; к тому же он еще и выглядел как обычная куртка. Хотя, учитывая, что их ждет впереди, такое защитное средство может оказаться и недостаточным.
Корца, сидящий перед ними за баранкой, распростился со своей разодранной сутаной и сейчас тоже был в коже – его черная куртка выглядела более эффектно, чем одежда Эрин и Джордана, и, по всей вероятности, была пошита на заказ. Долгие ночные часы, которые они провели в небе, казалось, ничуть не повлияли на него. А спал ли он в самолете? А требуется ли ему вообще сон?
С той минуты, как машина тронулась, Джордан не произнес ни звука, не желая отвлекать Корцу от дороги. Эрин тоже сидела молча, но, вероятнее всего, по другой причине.
Стоун не мог рассмотреть ее. Даже после того, как он вручил кардиналу свое обручальное кольцо, Эрин, казалось, все еще его сторонилась. Он случайно заметил, как она краем глаза наблюдала за ним, стараясь делать это незаметно и словно опасаясь открыто посмотреть ему в лицо.
Знай он наперед, что его заявление о том, что он одинокий, сделало его менее интересным для нее, то передал бы кардиналу Бернарду это обручальное кольцо, оставшись с ним наедине. Но что Джордан вообще знает о женщинах? Весь год, прошедший после смерти Карен, он прятал это кольцо.
Эрин, сидевшая рядом, зашевелилась.
– Вот и деревня Этталь.
Стоун, склонившись к ее окну, стал всматриваться туда, куда она показала.
Впереди, в глубине соснового леса, горели фонари уличного освещения, освещая своим светом белые дома с коричневыми крышами. В этот ранний час большинство окон были еще темными. Место, мимо которого они проезжали, напоминало изображенный на почтовых открытках живописный вид деревни с тисненными на лицевой стороне геральдическими символами и надписью «Приятного пребывания в Баварии!». Трудно было поверить, что эта скромная, ничем не примечательная деревня хранит мрачную тайну, благодаря которой она стала оплотом сангвинистов.