— В чем же состоял этот позор, мистрисс Тревор? — спросила Виолетта. — Я имею право узнать всю историю вымышленных низостей, которую мог рассказать вам какой-то жалкий клеветник про чистейшую из всех женщин.
— Нет, дитя мое! — возразила мистрисс Тревор с мнимым участием. — Я и так уже сказала более чем достаточно. Я жалею о вашем несчастье, ибо нет больше несчастия, чем быть дочерью падшей женщины. Но я сама мать и должна заботиться о своих дочерях и потому не могу допустить, чтобы вы продолжали посещать мой дом.
— Вы не можете допустить этого! — воскликнула Виолетта, в высшей степени оскорбленная. — Неужели вы думаете я переступлю порог дома, где так гнусно оклеветали мою мать? Нет, мистрисс. Я прощаюсь с вами и никогда не желаю встретиться с особой, которая могла причинить мне такую страшную боль.
С этими словами Виолетта вышла, как казалось, спокойная, но природа взяла свое, и горькие слезы потекли по щекам несчастной девушки: то были слезы стыда. Накрыв лицо вуалью, она медленно шла, чтобы отдалить тяжелую минуту ответа на вопросы брата и матери. Но избегнуть этой минуты не было возможности — она дошла до дома. Мистрисс Вестфорд сидела у окна, занятая рукоделием, а Лионель писал. При появлении Виолетты оба посмотрели на нее с радостным удивлением.
— Как это случилось, дитя мое, — воскликнула мистрисс Вестфорд, — что мистрисс Тревор так рано отпустила тебя сегодня?
Едва произнесла она эти слова, как уже заметила, что с дочерью случилась какая-то неприятность. Глаза, наполненные слезами, и страшная бледность лица Виолетты все ей сказали.
— Что случилось? — тревожно спросила она.
При этих словах Виолетта не могла более удержаться и разрыдалась.
— Милая маменька, — произнесла она, — особенного ничего не случилось. Мы только к несчастью так бедны, а найти себе место в Лондоне так трудно. Мне отказали — вот и все.
— Все! — Клара Вестфорд хорошо знала, что для бедности страшна потеря даже самого незначительного заработка, но она скрыла горечь новой неудачи и, прижав к груди свою дочь, улыбаясь, сказала ей: — Хорошо, дитя мое, мы будем подыскивать тебе другое место, ведь это — не единственное в Лондоне. Но скажи, Виолетта, отчего ты оставила занятия у мистрисс Тревор?
— Она отказала мне, мама, — рыдала Виолетта.
— По какой причине?
— Да, по какой причине? — спросил брат, оставивший свои письменные дела и подошедший к сестре.
— Особенной причины не было. Мистрисс Тревор не имеет никакой причины быть мной недовольной.
— И все-таки она отказала тебе?
— Да.
— В таком случае, она тебя обидела! — воскликнул вспыльчивый молодой человек. — Она обидела тебя, и я сию же минуту отправлюсь к ней и потребую от нее объяснений.
Он схватил шляпу и направился к двери.
— Нет, нет, нет! — воскликнула Виолетта. — Не ходи к ней! Не спрашивай ее!
Бедная девушка страшилась последствий, которые должна была произвести такая клевета на мать.
— Пусти меня, Виолетта! — сказал Лионель, освобождаясь из рук сестры. — Я должен и хочу говорить с этой женщиной, я хочу и должен узнать, почему она тебя обидела.
— Нет, Лионель, я не пущу тебя к ней.
Лионель строго и пытливо посмотрел на бледное лицо сестры.
— Виолетта, — сказал он, — за всем этим скрывается что-то, чего я не могу понять и страшусь угадывать. Почему не хочешь ты, чтобы я повидался с мистрисс Тревор, если ты не оставила дом ее по обстоятельствам, которые вредят твоей честности?
— Думай обо мне что хочешь, — ответила Виолетта, — но если ты меня хоть немного любишь, то не переступишь через порог дома мистрисс Тревор.
— Как хочешь, — холодно ответил Лионель, — ты о чем-то умалчиваешь, и я вовсе не желаю более допытываться.
— Да, именно, я умалчиваю о чем-то, — сказала Виолетта, — но я утверждаю, что мы — жертвы чьей-то скрытой мести.
— Можешь ли ты сомневаться в своей сестре?! — воскликнула мать, обнимая свою неутешную дочь. — Успокойся, дитя мое, мы обе имеем полное доверие друг к другу, не правда ли?
— Да, мама, мы будем до смерти верить друг в друга, — сказала Виолетта.
Клара Вестфорд и не знала глубокого смысла этих слов, как не знала тяжелого испытания, которое перенесла ее дочь в этот день. Лионель подошел к сестре и протянул ей руку, которую та с жаром схватила.
— Прости меня, Виолетта, — сказал он. — Я не прав, что мог в тебе сомневаться.
И опять любовь и спокойствие воцарились в бедном жилище — та любовь, которая облегчает все заботы бедности, то спокойствие, которое дороже блеска и богатства.
14
В то время как Виолетта сидела вместе с матерью и братом в бедном жилище, изящный кабриолет остановился у дома мистрисс Тревор и сэр Гарольд Иври вышел из него. Было время визитов. Мистрисс Тревор и ее старшая дочь уже сидели, роскошно одетые, в приемной. Анастасия сидела у окна, по-видимому, занятая вышиванием, но, в сущности, наблюдавшая за проходящими и проезжавшими на улице. Она тотчас заметила приближавшийся экипаж сэра Гарольда.
— Сэр Гарольд едет сюда, — сказала она матери.
— В самом деле? — спросила мистрисс Тревор с торжествующим видом. — Сознаешь ли теперь, что вчера ты не напрасно была одета с таким вкусом? Баронет, должно быть, в восторге от тебя со вчерашнего дня, иначе к чему бы ему так торопиться с визитом? Я еще увижу тебя леди Иври, моя милая.
— Ты всегда так рассуждаешь, — с нетерпением возразила Анастасия. — Ты воображаешь, что все должно сбыться, как ты этого желаешь. Я уверена в том, что сэр Гарольд не обратил на меня вчера внимания и что он приехал сегодня только в надежде увидеть здесь мисс Вестфорд.
— Как?! — воскликнула мать вне себя от гнева. — Неужели ты думаешь, что сэр Гарольд осмелился посещать мой дом только для того, чтобы ухаживать за твоей учительницей? Полно, душа моя.
Лакей доложил о сэре Иври, и обе дамы приподнялись, чтобы принять его с очаровательнейшей улыбкой.
— Любезный сэр Гарольд! — воскликнула вдова. — Это очень мило с вашей стороны.
— Ваш вчерашний вечер был так хорош, мистрисс Тревор, что я не хотел дальше откладывать удовольствие высказать вам свою признательность за приятные минуты, которые провел у вас. Как мисс Анастасия хорошо поет! И мисс Теодорина также, а мисс Вестфорд! Какое у нее отличное сопрано!
Анастасия покраснела от досады, что баронет не мог даже скрыть своего восхищения от Виолетты; и мистрисс Тревор это взбесило, но она пересилила себя и чрезвычайно приветливо отвечала баронету.
Некоторое время сир Гарольд говорил об обыкновенных предметах: об опере, выставке картин и разных удовольствиях сезона, но мистрисс Тревор хорошо поняла, что он думает совершенно о другом. Вдруг он сам круто повернул разговор восклицанием:
— Какая прекрасная молодая девушка эта мисс Вестфорд! Никогда я еще не видал подобной скромности при такой красивой наружности! Она совершенно обворожила меня! Будьте так добры, мистрисс Тревор, представьте меня ее родителям, вы меня этим очень обяжете; я бы чрезвычайно желал познакомиться с ее семейством и увидеть ее.
— Сир Гарольд, вы требуете от меня невозможного…
— О, прошу вас, мистрисс Тревор! — перебил ее молодой баронет, — не перетолкуйте в дурную сторону мои намерения. Я знаю, что бывают люди, которые не уважают красоту при бедности, но я не из их числа; я не аристократ, фамилия наша приобрела свое звание трудом и прилежанием; я богат, независим и потому могу жениться на каждой женщине, которую полюблю и сумею расположить к себе. Вы можете быть уверены, что намерения мои в отношении мисс Вестфорд совершенно благородные, и потому прошу вас более не противиться моему желанию быть представленным этому семейству.
Бешенство мистрисс Тревор достигло высшей степени. Разве она не поняла, что молодой баронет, которого она прочила в мужья своей старшей дочери Анастасии, был совершенно равнодушен к красоте последней и был готов жениться на бедной сироте, которую видел только один раз. Но прекрасная вдова, хорошо знакомая с притворством большого света, подавила свои горькие ощущения.
— Любезный сир Гарольд, — сказала она с глубоким вздохом, — мне жаль вас, что вы расточаете столь благородные чувства существу, недостойному вас.
— Что вы хотите этим сказать? — воскликнул молодой баронет.
— Что я не далее как сегодня утром отказала мисс Вестфорд, потому что подобное существо не может быть наставницей моих дочерей.
— Вы ей отказали? — спросил Гарольд, бледнея. — По какой причине?
— Этого я вам не могу сказать, — объявила мистрисс Тревор с достоинством. — Бывают тайны, которые изобличать не приходится честной женщине. Для вас достаточно знать, что я отказала ей не без важной причины, и я надеюсь, что вы не будете в том сомневаться.
— Не могу сомневаться в ваших словах, мистрисс Тревор. Что побудило вас коснуться репутации бедной девушки? Но все же мне тяжелы эти слова о ней. Еще несколько дней тому назад я не верил в возможность влюбиться с первого раза, но, даю вам честное слово, что вчерашнее свидание с мисс Вестфорд так сильно привязало меня к ней, как будто я был знаком с ней всю свою жизнь. Я, быть может, кажусь вам смешным; прошу извинить меня, если надоел вам. До свидания! — Сэр Гарольд поспешно встал.
— Надеюсь, сир Гарольд, что вы доставите нам удовольствие отобедать завтра у нас, а потом вечером сопроводить нас в оперу. Анастасия, зная, что вы большой знаток музыки, желала бы услышать ваше суждение насчет этой оперы.
Молодой человек не мог отказаться.
15
Все усилия Виолетты отыскать себе место были напрасны. Везде, куда бы она не приходила наниматься, от нее требовали фамилию того семейства, в котором она занималась в последнее время, чтобы навести о ней справки; если она не хотела, чтобы обращались за справками к мистрисс Тревор, люди сомнительно покачивали головой и отказывали ей.
В первый раз она потеряла мужество. Она всего лишилась: любимого отца и человека, на верность которого так полагалась. Правда, у нее еще оставались мать и Лионель, но они не могли заменить эти потери.